Профессиональная деформация представляется как расширение господства «Я профессионального» в область обыденной жизни. Прийдя домой, человек продолжает вести себя как специалист .
В профессиональной деформации можно предположить два компонента:
1. Изначальные склонности. Еще до соприкосновения со своей будущей работой у человека уже есть черты характера и особенности личности, присущие представителям этой профессии. Они могут осознаваться их обладателем, приниматься как желательные и вызывать чувство гордости (например, желание помогать людям) или, напротив, быть неосознанными, подавляться и скрываться (например, интерес к частной жизни других людей).
2. Собственно профессиональная деформация. Профессиональная деятельность развивает эти личностные особенности, очерчивает и рельефно выпячивает их. Иногда (в случае с вытесненными и непринимаемыми чертами) профессиональная деятельность оправдывает их, дает им право на существование и проявление.
Несомненно, изначальные склонности влияют на выбор соответствующей профессии. Они представляют собой «благоприятный» фон, почву, на которой в последующем разворачивает свою деформирующую деятельность профессия. Такая «деформация» начинается уже во время учебы, когда у студентов разрушаются обыденные установки и стереотипы и формируется профессиональная картина мира. Что же в этом плохого? Действительно, благодаря учебе и дальнейшей работе личность человека преображается, он приобретает массу коммуникативных навыков, начинает лучше понимать себя и т.д. Эти явно позитивные изменения описываются выражением «личностный рост», и о них не идет здесь речь. Нас интересует «профессиональная деформация», то есть нечто негативное, «ломающее» личность.
Ниже обратим внимание на некоторые из таких относительно негативных последствий, которые обнаруживают себя в обыденной жизни и касаются в основном субъективной сферы человека - сферы отношения к себе, окружающим людям и жизни в целом.
Объяснение жизненных проблем психологическими причинами. Если в жизни человека что-нибудь случается, человек всегда находит для объяснения этого факта какую-нибудь психологическую причину. Возможно, в том, что произошло какое-то событие (например, кто-то простудился) действительно играют некоторую роль психологические причины, однако здесь речь идет о гиперинтерперетации, то есть о чрезмерном придавании значения психологическому фактору в объяснении самых разнообразных событий.
Приобретение навыков в рационализации своих проблем. Овладение понятийным аппаратом и терминологией предоставляет большие возможности для конструирования оправданий на все случаи жизни. В отличие от предыдущего пункта, где имеет место «раздувание» психологического фактора, здесь речь идет о сочинении «разумных оснований» для своих поступков и удобных («успокоительных») объяснений поведения других людей.
Обездвиживающее, лишающее спонтанности самонаблюдение. Знания, подчерпнутые из многочисленных книг, описывающих какую-либо норму или другие идеализированные варианты бытия, призывают человека постоянно «отслеживать» за собой поведение, речь, мысли, эмоции с целью самодиагностики и «своевременной самокоррекции».
Гнет профессиональных обязанностей и навыков. Если человек знает как помочь другому, и у него есть такая физическая возможность, он начинает слышать внутри себя императив: «Ты должен бросить все свои дела и прийти на помощь!» Если же он по каким-то причинам не может этого сделать, то его голова заполняется самообвинениями, уничижающими оценками и самооправданиями. К этому же пункту относится утверждение: «Я обязан вести себя так, чтобы не травмировать других».
Потеря способности удивляться. За время своей работы сотрудник органов прокуратуры встречает тысячи различных житейских ситуации, общается с огромным количеством самых разных людей. Нормальной реакцией является овладение этим потоком информации: ограничение восприятия, построение типологий и др. Это накладывает отпечаток как на профессиональную деятельность, так и на личную жизнь специалиста. Встречая что либо новое на своем жизненном пути, человек редко удивляется этому, поскольку это для него не является новым, с этим или подобным этому он уже встречался. Жизнь он наблюдает сквозь координатную сетку классификаций.
Профессиональный цинизм. Обилие тяжелых жизненных ситуаций, с которыми встречается человек, развивает способность к «невовлечению» в их переживание, а точнее - способность отстраненно к ним относиться. Такой взгляд со стороны освобождает эти ситуации от эмоционального груза и позволяет выполнять с ними разные манипуляции, например, помещать их в другой контекст, наполнять другим эмоциональным содержанием (иногда очень веселым). Одни считают, что это - цинизм, подразумевая нечто неприемлемое для «воспитанного человека», другие считают, что это - защитная реакция, третьи считают это эффективной социальной стратегией, позволяющей «проще относиться к жизни».
Классификация основных видов профессиональной деформации личности юридической профессии (в данном случае сотрудников органов прокуратуры) в правовой науке в полной мере еще не сложилась. Поэтому на сегодняшний день представляется возможным выделить следующие ее разновидности: правовой нигилизм, правовой инфантилизм, или пробельность правосознания, негативно-правовой радикализм, спекулятивно-правовой популизм и нравственно-правовой конформизм [12].
Общая схема видов профессиональной деформации выглядит следующим образом (Приложение 1).
Правовой нигилизм представляет собой явление, уже давно выявленное в общественном сознании и сравнительно изученное правовой наукой. Он выражается в неуважительном отношении к праву, в неверии в его общеполезную роль в социальной жизни и отрицании ценности правового регулирования. Как отмечает Н.И. Матузов, одним из ключевых моментов здесь выступает высокомерно-пренебрежительное, снисходительно-скептическое восприятие права, оценка его не как базовой, основополагающей идеи, а как второстепенного явления в общей шкале человеческих ценностей. Данное замечание особенно удачно подходит к характеристике правового нигилизма в качестве проявления профессиональной деформации правосознания юриста.
Разочарование в правовых идеалах, утрата веры в абсолютную ценность идеи законности и справедливости, своеобразная установка на выход из правового поля деятельности и стремление противопоставить идее права иные ценности неправового характера - таковы основные черты правового нигилизма должностного лица. Отсюда, в сознании «деформированного юриста» место идей следования профессиональному долгу, законности начинают занимать соображения о вредности и излишнем формализме правового регулирования, представления о возможности поставить на место права принуждение, целесообразность, принцип пользы и т. д. Отличительная черта подобного нигилизма в его внутренней субъективной аргументированности.
Профессиональный «юрист-нигилист» рассуждает по формуле: «Я не верю в право и его спасительные для общества возможности потому, что я знаю, что такое право, насмотрелся и разочаровался в нем». Высокомерное отношение, пренебрежение, скепсис, соединенный с жизненной усталостью и разочарованностью, определяют черты профессионального правового нигилизма. Очевидно, что в его основе лежат утраченные юридические идеалы, растраченные иллюзии, на смену которым пришел скепсис и прагматизм.
Сложность и одновременно значимость профессионально-правового нигилизма состоит в том, что он способен вплетаться в иные виды профессиональной деформации и составлять их идейно-психологическую основу. Неуважение к праву и неверие в него зачастую может привести к радикализму в профессиональной деятельности, вылиться в спекулятивно-популистические акции либо закрепиться в виде конформистски настроенной жизненной позиции.
Научные исследования этой проблемы в современной России отмечают такие черты правового нигилизма, как подчеркнуто демонстративный и конфронтапионно-агрессивный характер, массовое распространение, многообразие форм проявления, слитность с политическим, нравственным, духовным и экономическим нигилизмом, разрушительный характер.
Проведенное недавно диссертационное исследование профессиональной деформации следователей органов внутренних дел констатирует у этих работников отсутствие позитивных социально-правовых установок на соблюдение законности, равнодушие к правам и свободам личности, неуважение к принципу презумпции невиновности, заниженная оценка собственной правовой защищенности. Очевидно, что подобные явления характерны и для представителей других юридических профессий, ибо они являются отражением переживаемого современной Россией периода общего кризиса законности.
Правовой инфантилизм представляет собой достаточно известную и традиционную разновидность профессиональной деформации. В его основе лежит пробельность и невоспитанность правового сознания, определяемые недостаточными для успешной профессиональной деятельности юридическими знаниями и навыками выполнения служебных функций. Правовой инфантилизм - это юридическое бескультурье, безграмотность и непрофессионализм, выражающийся в пробелах правового образования, в несформированности личности как профессионального работника. Он может объясняться как психологической и интеллектуальной неспособностью личности к восприятию правовых знаний (слабость памяти, рассеянность внимания, пассивность воображения, узость личных интересов и т. д.), так и быть результатом постепенной деградации личности. Это не только правосознание бывшего «троечника» в вузе, ибо говорят, что из «троечников» вырастают генералы, но и возможность индивидуального угасания под влиянием жизненных условий, интеллектуальных и творческих качеств личности. Показателями подобного правосознания являются отсутствие целостности и системности правовых знаний, узкий горизонт профессиональных возможностей деятельности, своеобразное ремесленничество в практической работе, нетворческий характер и неряшливость в решении служебных задач.