В те годы существовал термин "лишенцы", наиболее точно выражающий смысл депривации. Однако детские колонии и приюты, как известно, не только не компенсировали семейное воспитание, но чаще всего служили причиной возникновения криминальных наклонностей у детей. Криминализация общества происходила целенаправленно и планомерно, с детских лет, с самого факта отказа от родителей, разрушающего душу бесповоротно, делающего дальнейшие манипуляции над подобными людьми вполне простым делом.
Психологический подтекст экспериментаторства с подобным контингентом детских домов и колоний вполне банален: осиротевшие дети, а затем и взрослые граждане видели "отца" в вожде. Причем, вырастая и обзаводясь собственным потомством, они должны были копировать собственную психологическую ситуацию в воспитании своих детей, которые при живых родителях становились сиротами как бы искусственно, подчиняясь законам тоталитарного социума. Кощунственный подтекст лозунга прост: вождь - "отец родной", а не только учитель и верховный главнокомандующий. Он ценнее собственных родителей, ибо от него, а не от них зависит всеобщее счастье советского детства. А от родителей чаще всего ничего не зависит: атмосфера террора должна внушать, с одной стороны, панический страх взрослым, которых могут репрессировать, а с другой -уверенность в завтрашнем дне детям, которым нечего бояться в родной стране, где у них есть "отец родной", ставший роднее настоящего. Отсюда: "Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство!"
Психология и психиатрия располагают обширным материалом, свидетельствующем о социопатологии таких депривированных детей. Отсутствие необходимого внимания матери и отца может привести к неполноценности ребенка в той или иной степени. Само искусственное снижение умственных возможностей в приютских коллективах тоталитарного социума приводит к возникновению социокультурного феномена массового психоза, что вряд ли можно считать целенаправленным воздействием, но что явно используется в управлении "манипулятивными характерами" таких людей. Порожденный кризисом, тоталитарный режим не в состоянии преодолеть причин своего возникновения, но он способен создать эрзац транквилизатора страданий - некий социальный наркотик, которым становится агрессия в любом ее виде и проявлении. Порочный круг замыкается: война - причина депривации и сиротства - становится способом решения социальных и психологических проблем. Милитаризация воспитания дает свои плоды в период военной опасности, пробуждающей национализм, что усиливает патогенез всего режима. Разрушение человеческого начала приводит к логическому итогу - войне.
Тоталитарный режим порождает хронический кризис образования, и это при столь навязчивой заботе о воспитательной системе режима. Под кризисом принято понимать прекращение поступательного развития системы образования, ее отставание, неадекватное реагирование на потребности общества, которое нуждается не столько в государственном контроле за сферой общественного воспитания, сколько в адекватном развитии форм и методов обучения. Одна из черт кризиса - неадекватность системы образования современным требованиям - следствие противоестественного развития общества, где принцип депривации возведен в ведущий. Сам феномен личностно-отчужденного образования базируется в таких условиях на факторе депривации.
Парадоксальное свойство кризисных этапов развития состоит в том, что к их исходу возрастает интеллектуальная активность, направленная на поиски выхода, приобретающая вполне конструктивный характер. В поисках преодоления кризиса разрабатываются теории, планы, проекты реконструкции - все они в известной мере построены на критике причин стагнации системы образования. Посттоталитарный период эволюции любой цивилизации требует кардинального изменения аксиологии общества, ее ориентации, чему более всего способствует психологизация практически любых процессов общественной жизни, еще в недалеком прошлом испытавших тяжкие технократические трансформации.
Личностно-ценностный подход в образовании в своей критической части направлен против анахронизма - фактора депривации, ибо в новых условиях возникает новая парадигма - свобода. По сути дела, построенное на основе применения депривации и изоляции личностно-отчужденное образование на всем протяжении эволюции цивилизации мало было подвержено изменениям, ибо его одномерность и простота позволяли без особых усилий трансформироваться в различных эпохах, сохраняя суть -несвободу. Сам переход от несвободного к свободному образованию осложнен особыми трудностями разрушающегося традиционного и еще не построенного нового подхода к психолого-педагогическому содержанию процесса. Одно совершенно очевидно: только решительный отказ от новой трансплантации депривационных и изоляционистских тенденций в образовании позволит говорить об образовании нового типа - свободном и гуманном. Никакие ссылки на социокультурные обстоятельства посттоталитарной эпохи с ее кризисами, бедствиями, войнами, сиротством не могут позволить вновь использовать традиционные приемы приютских учреждений в стране, вступающей в XXI в. Коллективистская, депривационная модель образования должна стать музейным экспонатом, объектом изучения архивистов, что будет означать начало личностно-ценностного периода в отечественном воспитании и обучении.
1.2. Виды депривации.
В зависимости от того, чего именно лишен человек, выделяют разные виды депривации.
Сенсорная депривация - депривация в необходимой информации, возникающая у человека в условиях изоляции или при расстройствах функции основных органов чувств. В обедненную среду часто попадает ребенок, оказавшись в детском доме или другом учреждении закрытого типа. Для ребенка эта среда губительна.
Известный советский психолог Л.И. Божович доказала, что именно потребность во впечатлениях играет роль ведущей в психическом развитии ребенка. Безучастность, отсутствие улыбки у детей из домов ребенка замечались многими уже с самого начала действия таких учреждений. Известно изречение испанского епископа, относящееся к 1760 году: «В приюте ребенок становится грустным, и многие от грусти умирают».
Блестящим примером сенсорной депривации является описание преддипломного экзамена, который сдавал курсант школы космонавигаторов, известный в кругах любителей фантастики, пилот Пирке из рассказа С. Лема «Условный рефлекс». Этот экзамен курсанты любовно называли «сумасшедшая ванна». Лем подробно описывает, как курсанта приводят в просторное помещение с бассейном, полным воды. «Испытуемый — на студенческом жаргоне «пациент» — раздевался и погружался в воду, которую нагревали до тех пор, пока он не переставал ощущать ее температуру... Когда юноша, лежавший навзничь в воде, поднимал руку, воду прекращали нагревать и один из ассистентов накладывал ему на лицо парафиновую маску. Затем в воду добавляли какую-то соль (но не цианистый калий, как всерьез уверяли те, кто уже искупался в «сумасшедшей ванне»),— кажется, простую поваренную соль. Ее добавляли до тех пор, пока «пациент» (он же «утопленник») не всплывал так, что тело его свободно держалось в воде, чуть пониже поверхности. Только металлические трубки высовывались наружу, и поэтому он мог свободно дышать.
Таким образом, обедненная среда отрицательно влияет на развитие не только сенсорных способностей ребенка, но и всей его личности, всех сторон психики. Депривирующее воздействие сенсорного голода сегодня можно считать общепризнанным.
Двигательная депривация - депривация в движениях, связанная с ограничением пространства, невесомостью и т.п. Н.М. Щеловаков приводит результаты наблюдений, свидетельствующие о том, что уже на первом месяце жизни младенцы проявляют сильное беспокойство при ограничении движений, связанных с тугим пеленанием. Он обнаружил также, что если ребенок находится в условиях гиподинамии, то у него развивается компенсаторная двигательная активность - раскачивание тела из стороны в сторону, стереотипные движения руками, сосание пальцев и т.п. Эти движения быстро закрепляются и мешают прогрессивному развитию всей двигательной сферы.
Установлено, например, что медицински необходимое ограничение движений детей с врожденным вывихом бедра посредством распорок приводит к заметному повышению тревожности этих детей, которые становятся плаксивыми и обидчивыми. У них наблюдается психический регресс.
Существуют данные, что дети, двигательная активность которых в силу медицинских причин в течение длительного времени была сильно ограничена, нередко испытывают состояние депрессии, которое прорываться взрывами ярости и агрессивности.
Стереотипное раскачивание из стороны в сторону, которое может продолжаться часами, многие исследователи наблюдали у маленьких детей из закрытых детских учреждений, условиями содержания лишенных возможности нормально двигаться.
Этому явлению еще в 30-е годы нашего века посвятила свое исследование польский психолог Ванда Шуман. По ее мнению, монотонное, однообразное покачивание доставляет ребенку определенные проприоцепгивные (идущие от двигательной системы организма) раздражения, которые как-то разнообразят его двигательные
ощущения. Однако, считает В. Шуман, этот способ крайне беден, стереотипен, имеет ярко выраженный компенсаторный характер и поэтому не ведет к развитию. Последующее интеллектуальное развитие «покачивающихся» детей, совершенно нормальных с анатомической точки зрения, оказывается близким к интеллектуальному развитию детей, имеющих органические дефекты мозга, если не ведется специальная педагогическая работа
Способы преодоления последствий двигательной депривапии, равно как и способы ее профилактики, очевидны- необходимо создавать условия, всемерно способствуюшие развитию двигательной активности ребенка. На важность этого указывал еще известный русский психолог и педагог И. А. Сикорский, работавший конце XIX — начале XX века Он подчеркивал, что ребенку необходимо предоставлять свободу действий, поощряя его двигательную активность, чтобы давать ему повод как можно чаще и полнее напрягать и упражнять его мышцы. Это, по мнению И. А. Сикорского, позволит ребенку постоянно ощущать и помнить о живущей в нем и таящейся силе, о внутренней крохотной, но необъятной мощи, о свежести и энергии всего организма