89
Гопкинса Ульрих получил некоторые результаты относительно распределения попыток в процессе научения — в качестве испытуемых использовались крысы. Он занимался сравнением продуктивности в условиях, когда задание предъявлялось 1, 3 и 5 раз в день. Целесообразно ли обучать животное только одному заданию за 1 раз или сразу трем подряд? Мы испытываем потребность в подобных экспериментах и на человеке, а процессы его сознания, сопровождающие поведение в ходе эксперимента, заботят нас так же мало, как и у крыс. В настоящее время я больше занят попыткой показать необходимость сохранения единообразия в экспериментальной процедуре и в изложении результатов в работах как на человеке, так и на животных, чем развитием каких-либо идей, касающихся тех изменений, которые, несомненно, должны иметь место, когда мы имеем дело с психологией человека. Давайте рассмотрим в данный момент вопрос о континууме стимулов, на которые отвечает животное. Я буду говорить, во-первых, о работе в области изучения зрения у животных. Мы помещаем наше животное в ситуацию, где оно-будет отвечать (или учиться отвечать) на один из двух монохроматических лучей света. Мы подкармливаем животное при его реакции на один (положительный) и наказываем — на другой (отрицательный) ответ. В короткое время животное научается идти на свет, реакция на который подкрепляется. В этом пункте возникает вопрос, который я мог бы сформулировать двумя способами: я могу выбрать психологический способ и сказать: «Видит ли животное два луча света, как это вижу я, т. е. как два различных цвета, или оно видит их как два серых, отличающихся между собой по светлоте, как видят полностью слепые к цветам?» Бихевиорнст сформулирует вопрос следующим образом: «Реагирует ли животное на .различия между двумя стимулами по интенсивности или на различия в длине волны?» Он никогда не думает об ответах животного в терминах собственных восприятий цветов и серого. Он хочет установить факт, является ли длина волны фактором, к которому приспосабливается животное 4. Обстоит ли дело так, что длина волны оказывает на него воздействие и что различия в длине волны должны быть восприняты, чтобы служить основой для различающихся между собой ответов? Если длина волны не является фактором процесса приспособления, бихевиорист хочет знать, какое различие в интенсивности будет служить основанием для ответа, будет ли то же самое различие достаточным по отношению ко всему спектру. Более того, он желает изучить, может ли животное отвечать на длину волны, которая не оказывает воздействия на человеческий глаз. Он интересуется сравнением спектра крысы со спектром птенца столько же, сколько сравне-
4 Он имеет ту же самую установку, как если бы он проводил эксперимент, чтобы показать, будет ли муравей переползать через карандаш, положенный на его пути, или обойдет его.
90
пнем его со спектром человека. Точка зрения, когда проводят сравнение различных систем, является неизменной.
Как бы мы ни сформулировали вопрос для самих себя, дело 'Обстоит так, что мы исследуем животных, несмотря па ассоциации, которые уже сформировались, и затем проводим некоторые контрольные эксперименты, которые дают нам возможность вернуться к ответу на только что поднятые вопросы. У нас также есть большое желание исследовать в этих же условиях человека и сформулировать результаты в одинаковых терминах для обоих случаев.
Человека и животное необходимо помещать по возможности в одинаковые экспериментальные условия. Вместо того чтобы подкреплять или наказывать испытуемого, мы попросили его отвечать nyieM установки второго прибора до тех пор, пока образец и контрольный стимул исключат возможность разных ответов.
Не навлекаю ли я здесь на себя обвинение в том, что использую метод интроспекции? С моей точки зрения, нет. Если я могу подкрепить правильный выбор моего испытуемого и наказать его за ошибочный выбор и таким образом вызвать реакцию субъекта, нет необходимости идти на такие крайности, даже для той позиции, которую я защищаю. Но нужно понять, что я использую этот второй метод только в качестве ограниченного приема исследования поведения6. Мы можем получать одинаково надежные результаты как более длительным методом, так и сокращенным и прямым. Во многих случаях прямой и типично человеческий метод не может быть использован с достаточной надежностью. Например, предположим, что я сомневаюсь в точности регулирования контрольного инструмента в вышеупомянутом эксперименте, как необходимо поступить, если подозревается дефект в зрении? Интроспективный ответ испытуемого не сможет мне помочь. Вероятно, он скажет: «В ощущениях нет различий, я имею 2 ощущения красного, они одинаковы по качеству». Но предположим, я предъявляю ему образец и контрольный стимул и так построю эксперимент, что он получит наказание, если будет отвечать на контрольный стимул, а не на образец. Произвольно я меняю положение образца и контрольного стимула и заставляю испытуемого пытаться дифференци-
5 Я предпочитаю рассматривать этот метод, когда человеческий субъект использует речь, говоря, например, о равенстве двух стимулов, или когда он выражает словами, является ли данный стимул наличным или отсутствующим и т. п. в качестве языкового метода в психологии. Он никаким образом не меняет статус эксперимента. Этот метод становится возможным только потому, что в частном случае экспериментатор и его испытуемый имеют систему сокращенных поведенческих знаков (язык), которые могут обозначать навык из репертуара испытуемого. Создавать из данных, полученных с помощью языкового метода, все поведение или пытаться превратить вес данные, получаемые с помощью других методов, в термины, каждый из которых имеет более ограниченную сферу приложения,— значит делать «шиворот-навыворот».
91
ровать одно от другого. Если он сможет научиться и приспособиться только после большого числа проб, то очевидно, что 2 стимула действительно служат основой для дифференцированного ответа. Такой метод может показаться бессмысленным, но мы должны прибегнуть именно к такому методу там, где есть основание не доверять лингвистическому методу. Есть трудные проблемы в области человеческого зрения, аналогичных которым нет у животных: я упомяну о границах спектра, порогах, относительных и абсолютных, законе Тальгота, законе Вебера, поле зрения, феноменах Пуркинье и т. п. Каждую из них можно разработать с помощью бихевиористских методов. Многие из них разрабатываются в настоящее время.
Мне думается, что вся работа в области ощущений может последовательно проводиться в том же направлении, которое я предложил здесь для зрения. Наши результаты в конце концов дадут отличную картину, в которой каждый орган чувств будет представлен функционально. Анатом и физиолог могут взять наши данные и показать, с одной стороны, структуру, которая является ответственной-за эти ответы, а с другой стороны, физико-химические отношения, которые необходимо включены в те или иные реакции (физическая химия нерва и мускула).
Ситуация в отношении исследования памяти ,резко отличается от предыдущих. Почти все методы исследования памяти, фактически используемые сегодня в лабораториях, дают образец результатов, о которых я говорил. Испытуемому предъявляются серии бессмысленных слогов или другой материал. Анализируются скорость формирования навыка, ошибки, особенности в форме кривой, прочность навыков, отношение навыка к тем навыкам, которые формировались на более сложном материале, и т. п. Теперь такие результаты записывают вместе с интроспективными показаниями испытуемых. Эксперименты ставятся с целью понять психический механизм 6, требующийся для научения, вспоминания и забывания, а не с целью найти способы построения человеком своих ответов, когда он сталкивается с различными проблемами в сложных условиях, в которые он поставлен, а также не с целью показать сходство и различие методов, используемых человеком и животными.