153
механических связей, которые многие теоретики познания рассматривают в качестве единственно данных в физике. Я хочу отметить, что Кёлеру2 удалось доказать, что и в неорганической физике существуют те же закономерности, в соответствии с которыми то, что происходит с частью, определяется внутренней структурой целого, внутренней тенденцией целого, а не наоборот. Я мог бы только кратко указать, что отсюда удалось сделать выводы в отношении биогенеза, развития живых существ. В этой связи становится ясным, что то, что выступило как принципиально важное в приведенных здесь отдельных психологических примерах, характерно и для других областей—-биологической, органической и неорганической. Принимая во внимание эти факты, следует считать пустой отговоркой попытку решить проблему таким образом, когда говорят: да, это что-то специфически психологическое. Это только увертка, когда думают, что можно решить эту проблему методом разделения областей. Может быть, закономерности целого, которые существуют в области психического и отличаются от тех, которые действуют, например, в электрическом поле. Но это не относится к сути дела. Основной вопрос состоит в следующем: определяется ли часть осмысленно, своим целым, структурой целого или все происходит механически, слепо, случайно, поэлементно, так что то, что имеет место в целом, строится на основе суммирования того, что происходит на отдельных участках? Это часто происходит в первую очередь в физике тогда, когда я связываю механизмы друг с другом, т. е. когда я занимаюсь физикой тел, сделанных человеком. Здесь находится пункт, где гештальт-теория понимается труднее всего и именно потому, что в течение последних столетий существовало большое число предрассудков о природе: природа должна быть чем-то чуждым закономерностям, так что то, что происходит в целом, рассматривается как чисто суммарная связь частей. Физика приложила много труда, чтобы освободиться от телеологизма. Телеология, конечно, не является решением проблемы. Сегодня мы вынуждены подойти иначе, другим путем к тому, что раньше пытались решить с помощью телеологизма с его коварным тезисом о целесообразности.
Далее, к вопросу о соотношении тела и души. Как обстоят дело с моими знаниями о душе другого человека? Существует давний догматический тезис, который у всех у нас, так сказать, в крови: психическое и физическое полностью разнородны, между психическим и физическим существует полная разнородность. Это две области, которые полностью разделены. Из этого разделения следует множество метафизических заключений/ позволяющих сделать душу очень хорошей, а природу—-очень
2 Ср.: Кёлер В, Физические гештальты в покос и в стационарном состоянии. Эрлаиген, 1920; Он яке. Проблема гештальта и начала гештальттеории. Годовой отчет по общей физиологии. Берлин, 1924.
154
плохой. И если я воспринимаю психические состояния другого человека, если я знаю, чувствую, что в нем происходит, обычно утверждают, что я могу иметь это только лишь благодаря аналогии. Ее основание можно кратко, но верно выразить следующим образом: определенное психическое явление бессмысленно— совершенно «произвольно» — связывается с определенным физическим процессом. Я вижу нечто физическое и заключаю о чем-то другом, чуждом ему по природе,—о психическом. Все происходит по такой схеме: я вижу, что человек повернул какую-то черную вещь на стене, и заключаю: он хочет, чтобы было светло. Такие связи могут иметь место: возникают ли они в результате связи только элементов этого чуждого — это можно не обсуждать. Есть целый ряд ученых как в этой области, так и в других областях, которые в большой степени чувствуют эту двойственность и все-таки принимают этот странный тезис, чтобы выйти из трудного положения. Неискушенного человека, когда он видит, что другой человек испытывает страх или гневается, трудно убедить, сказав: да, ты видишь определенные физические факты, которые по сути не имеют какого-либо отношения к психическому. Они лишь внешне связаны с тем, что происходит в психическом мире; ты часто видел, что то и другое сосуществовало, было связано. Пытались различными способами решить суть проблемы. Говорили об интуиции, считали, что иное здесь невозможно — ведь я вижу страх другого. Но это неверно, что я вижу только эти телесные изменения, с которыми лишь внешне связано нечто другое. Прелесть тезиса об интуиции, в том, что в нем чувствуется, что дело-то обстоит иначе. Но слово «интуиция» не может дать ничего, кроме названия того, что хотят понять. Совершенно аналогично обстоит дело с тезисом, когда говорят: да, наряду с телесным зрением имеется психическое, духовное зрение. Точно так же, как непонятно, когда говорят, что при наличии длины волны 700 ммк ощущается красный цвет, непонятно, когда говорят, что я вижу страх человека — вижу его моим духовным зрением. Это положения, которые, таким образом, не продвигают нас вперед в научном отношении. Когда говорят о науке, то речь всегда идет о плодотворном проникновении в сущность, а не о каталогизации и систематизации явлений.
Если посмотреть внимательней, можно обнаружить и еще один предрассудок. Речь идет о следующем: психологическое переживание, которое имеет человек, например, когда ему страшно, есть психически сознаваемый феномен. Как?! Представьте себе, что Вы видите, как некий человек благожелательно относится к другим людям или что этот человек благочестив в своей жизни. Думает ли кто-нибудь серьезно, что этот человек имеет в себе соответствующее чувство, что-то вроде чувства слащавости? Никто так не думает, а то, что является характерным в его поведении, в его духовном облике, имеет мало общего с сознанием. Одним из самых удобных вспомогатель-
155
ных средств в философии была установка на то, чтобы просто связывать психику с сознанием. Сделаем здесь небольшое отступление. Говорят об идеализме в противоположность материализму, имея при этом в виду, что идеализм — это что-то прекрасное, а материализм —что-то туманное, сухое, неясное, ужасное. Предполагается ли тут что-то сознаваемое в противоположность, например, распускающемуся дереву? Если однажды хорошенько обдумать, чем плох материалистический, механистический взгляд и что, наоборот, хорошего есть в идеализме, то относится ли это различие в подходах к материальным свойствам элементов, которые связаны? Имеются психологические теории и учебники по психологии, которые, хотя и пишут постоянно лишь об элементах сознания, на самом деле являются более бездуховными, чем живое дерево, которое не имеет в себе ничего от сознания. Не о том должна идти речь, из чего состоят элементы событий, нужно говорить о целом, о смысле целого. Если от этого целого перейти к конкретным проблемам, о которых я говорю, тогда очень скоро обнаруживается, что в психике есть очень много от телесных процессов. Вообще, только мы, европейцы, в пашей поздней культуре пришли к идее такого разделения психического и физического. Представим, что человек танцует. В танце так много привлекательного, радостного. Действительно ли здесь, с одной стороны, есть сумма физических движений тела и его членов, а с другой — психическое и сознательное? Конечно, нет. Однако ясно, что этот ответ еще не дает решения задачи, здесь она лишь начинается. Мне посчастливилось, кажется, найти плодотворный подход к решению этой проблемы. В частности, оказалось, что есть много процессов, в которых, если отвлечься от материального характера отдельных элементов, имеет место идентичное по гештальту. Если человек робок, пуглив или энергичен, бодр или печален, можно строго доказать (нужно провести такие эксперименты), что характер физического события, включенного в какой-то также физический процесс, по гештальту идентичен характеру внутреннего события и способу его протекания в психическом плане.
Я кратко упоминаю об этой проблеме для того, чтобы на ее примере показать, как увязывается такая постановка проблемы с философскими вопросами. Хочу даже углубить свою мысль. Как обстоит дело с теорией познания и логикой? Теория познания в течение столетий исходила из того, что мир состоит из суммы элементов и связей между ними (Юм, Кант). Играла роль и догма о бессмысленной сумме, хотя у Канта есть многое, что очень позитивно связано с нашими проблемами. Что дает нам традиционная логика, чему она учит? Есть понятия, которые, если посмотреть ' строго, являются суммой признаков; есть классы, которые представляют собой какие-то «мешки», которые вмещают их, и силлогизмы, которые состоят из любых случайно связанных между собой двух предложений,