Способность человека к экзистенциальному поиску через осмысление своего бытия (которая, в свою очередь, опирается на специфически человеческую способность к "рефлексивному самосознанию" – "сознавать и в то же время осознавать нашу сознательность" (Bugental, Kleiner, 1993, p. 102) содержит в себе различные возможности – как уменьшения, так и увеличения "препятствий для аутентичной жизни" (там же). Как считает Бюджентал, этот поиск сам по себе является процессом исцеляющим и развивающим. Однако при этом далеко не всякие полученные в результате "ответы" ведут к "экзистенциальной эмансипации" – то есть к возможности "продвинуться в действительно новом способе бытия", свободном от жестких идентификаций, "идеализированных образов" и т.п. (Bugental, 1978, р. 10).
Способствовать подлинной экзистенциальной эмансипации – суть психотерапевтической работы, которую Бюджентал назвал "жизнеизменяющей".
2. Жизнеизменяющая психотерапия – это работа клиента и терапевта над тем, чтобы "помочь первому проанализировать способ, которым он отвечал на экзистенциальные вопросы жизни, и попытаться пересмотреть некоторые из ответов таким образом, чтобы они сделали жизнь клиента более аутентичной и, тем самым, – более реализованной" (Bugental, 1987, р. 6).
Как справедливо считает Бюджентал, психотерапевт, принадлежащий к любой школе, может сказать: "Суть нашего дела – изменение!" Однако все дело – в сути этого изменения. От того, как понимается это изменение, зависит самое главное – представление о цели, предназначении и смысле работы фасилитатора.
И в этом-то, возможно, самом принципиальном вопросе различные психологические школы расходятся весьма существенно. Используя известную дихотомию А.Маслоу "дефицитарные мотивы – бытийные мотивы", Бюджентал выделяет два основных уровня целей работы фасилитатора (Bugental, 1978, р. 2-11):
В жизнеизменяющей психотерапии эти две цели рассматриваются не как взаимоисключающие, но и не как рядоположенные. ЭГП учитывает необходимость снижения "личностного дистресса" и многие другие проблемы дефицитарного уровня, однако не останавливается на них и идет дальше – на экзистенциальную глубину. Главная цель для Бюджентала не в устранении "симптомов", а в помощи клиенту почувствовать себя "способным на большее в своей жизни и... имеющим выбор там, где ранее он испытывал принуждение" (Bugental, 1987, р. 9). (Не случайно одна из известных книг другого видного представителя экзистенциального направления Джеральда Корэя так и называется – "Я никогда не знал, что у меня есть выбор" (Corey, 1986)).
Суть позиции Бюджентала заключается не в игнорировании конкретных затруднений клиента и симптомов – "презирать симптомы могут только те, кто не знает их бремени" (Bugental, 1978, р. 2-3), а в том, чтобы не ограничиваться работой с симптомом. Такое ограничение не эффективно даже с "симптоматической" точки зрения: так как большинство симптомов и дистрессов являются "значительно более глубоко укорененными в натуре клиента", то всегда есть "возможность того, что дистресс есть сигнал глубокого пласта бытия, который будет настоятельно заявлять о себе, и, в случае исчезновения данного симптома, создаст другие сложности" (там же, р. 3).
За большинством частных психологических трудностей в жизни человека лежат более глубокие (и не всегда ясно осознаваемые) экзистенциальные проблемы – проблемы свободы выбора и ответственности, изолированности и взаимосвязанности с другими людьми, поиска смысла жизни и ответов на вопросы "Кто я есть? Что есть этот мир? Каково мое место в этом Мире?" и т.д. В ЭГП фасилитатор проявляет особый "экзистенциальный слух", позволяющий ему за фасадом заявленных жалоб клиента уловить скрытые экзистенциальные проблемы и призывы, а затем – помочь увидеть и справиться с ними и самому клиенту.
Таким образом, главный вызов, с которым ЭГП обращается к каждому из нас и который красной нитью проходит через всю его теорию и практику, это: "Как мы можем более полно и подлинно реализовать (то есть постигнуть и сделать актуальным) то, что латентно заложено в нашей природе?" (Bugental, Kleiner, 1993, p. 101). Экзистенциальный поиск себя подлинного – это в данном подходе и основное средство, и важнейшая цель.
3. "Жизнеизменяющая терапия... в большей степени, чем большинство других подходов, требует, чтобы мы признавали субъективность клиента действительным местом приложения наших усилий" (Bugental, 1987, р. 3).
Если экзистенциальные изменения человеческой жизни происходят – то ГДЕ, в какой плоскости они происходят, и где их истоки и движущие силы? Ответ Бюджентала на все эти вопросы – в субъективности человека. Именно понятие субъективности в концепции ЭГП занимает ключевое место и выступает главным объяснительным принципом.
Субъективность в понимании Дж.Бюджентала – это психологическая основа бытия человека, его внутренняя жизнь, мир субъективных переживаний, "личная" реальность человека, в которой он живет наиболее подлинно. Основные составляющие этой субъективной реальности – "наши образы восприятия, мысли, чувства и эмоции, ценности и предпочтения, предвидения и опасения, фантазии и мечты, а также все то, что бесконечно, днем и ночью, во сне и в бодрствующем состоянии происходит в нас, определяя то, что мы делаем во внешнем мире и что мы делаем из того, что там с нами случается" (Bugental, 1987, р. 7).
Субъективность – это, по выражению Бюджентала, "архетипическая родина" человека, откуда берет начало все самое важное в его жизни. И поэтому именно субъективность и происходящее в ней для фасилитатора исключительно важно – это, перефразируя Фрейда, "королевская дорога" постижения человеческого в человеке. Более того, настоящая, "жизнеизменяющая" психологическая работа возможна только в плоскости внутренней субъективной реальности. И чем серьезнее и острее проблема, над которой идет эта работа, тем основательнее необходимо погружение в субъективность "хозяина" проблемы – ему "не могут помочь никакие объективные манипуляции, сколько бы их ни было" (там же, р. 4). Любая активность во внешнем по отношению к субъекту мире имеет значение постольку, поскольку она затрагивает его субъективность.
Есть и еще один важный аспект понимания субъективности, который, видимо, правильнее было бы назвать субъектностъю. Представление о человеке как о субъекте своей жизни является, как известно, одной из главных идей экзистенциализма, и естественно, что и в жизнеизменяющей терапии решающую роль играет признание и уважение субъектности клиента, ее актуализация и опора на нее в терапевтической работе. Бесполезно (а часто и вредно, "антитерапевтично") апеллировать к внешним по отношению к клиенту силам и "агентам влияния", т.к. это не только не способствует решению экзистенциальных проблем, но делает его более пассивным, слабым и безответственным. "Простая, но глубокая истина заключается в том, что мы прежде всего субъекты, а не объекты, актеры, а не куклы, и этот суверенитет – сущность нашей субъективности... это автономия человеческого существа, которая избавляет нас из клетки объективного детерминизма" (там же, р. 7).
Однако, несмотря на всю важность субъективности, люди обычно не уделяют должного внимания этой "фундаментальной реальности"*, замечая ее лишь в моменты серьезных затруднений. Но и в этих случаях человек часто идет более привычным "объективным путем", что похоже на попытки "переделать свою жизнь, перекладывая фотографии в семейном альбоме. Мы работаем над недвижимым и, по сути, мертвым объектом; поэтому не удивительно, что нет реальной пользы от подобных попыток" (Bugental, 1976, р. 291).
* Показательно, что в русском языке "субъективность" часто имеет и вовсе негативный смысл – в словаре синонимов предлагается, например, такой "аналог" субъективности, как "вкусовщина" (!!) (Словарь... 1969. С. 527).
В то же время, субъективность столь же важна, сколь и неуловима – как для самого субъекта, так и (тем более!) для "наблюдателя". Ее невозможно даже точно описать, ибо дать однозначно точное – то есть объективное – описание субъективности означает исказить ее суть. Самый верный путь к познанию субъективности – опыт переживания, а также сопереживания. Поэтому в текстах Бюджентала так много внимания уделено описанию конкретных ситуаций консультирования и связанных с ними переживаний (клиента и терапевта), что призвано дать возможность читателю "вжиться" в происходящее, самому прочувствовать именно субъективные аспекты (некоторые книги состоят из таких "случаев" и "протоколов" бесед почти полностью – Bugental, 1976, 1990, 1999).
4. Фундаментальная драма развития человека состоит в том, что в ней действуют две главные силы – призывающая к изменениям и сопротивляющаяся изменениям (Бюджентал, из лекций, 1997).
Борьба этих двух мотивов – развития и стабильности – сопровождает каждого из нас всю жизнь и во многом определяет траекторию жизненного пути. А приход человека за психологической помощью свидетельствует скорее всего об обострении этой борьбы, о противоречивом, болезненном и загоняющем человека в тупик равнодействии сил.