Можно такого рода рационализацию проинтерпретировать и по-иному. Бессознательное Оно реализует свои желания, представив их перед Я и строгой цензурой Сверх-Я, в одеждах благопристойности и социальной привлекательности.
Как защитный процесс, рационализация традиционно (начиная с вышеупомянутой статьи Э. Джонса) определяется как процесс самооправдания, психологической самозащиты личности. В большинстве случаев мы, действительно, наблюдаем именно такие защитные аргументации, которые можно назвать рационализациями для себя. Снижая ценность объекта, к которому он безуспешно стремится, человек рационализирует для себя в том смысле, что стремится к сохранению самоуважения, собственного положительного представления о себе, а также для сохранения того положительного представления, которое, по его мнению, другие имеют о своей личности. Путем защитной аргументации он стремится сохранить свое «лицо» перед собой и значимыми для себя людьми. Прототипом такой ситуации является басня «Лиса и виноград». Не имея возможности достать столь желаемый виноград, лиса в конце концов понимает бесплодность своих попыток и начинает словесно «заговаривать» свою нереализованную потребность: виноград зелен и вообще вреден, да и хочу ли я его?! Однако человек способен к идентификации как с отдельными людьми, так и с референтными группами. В случаях позитивной идентификации человек может использовать механизм рационализации в пользу лиц или групп, с которыми он в той или иной степени идентифицируется, если последние оказываются во фрустрирующей ситуации.
Защитное оправдание объектов идентификации называется рационализацией для других. Рационализации, приведенные родителем в пользу ребенка, путем интернализации превращаются внутренними рационализациями для себя. Таким образом, рационализация для других генетически предваряет рационализацию для себя, хотя ребенок уже с самого начала периода овладения речью, оказавшись во фрустрирующих ситуациях, может изобретать рационализации в свою пользу. Механизм рационализации для других основывается на адаптивном механизме идентификации, а последняя, в свою очередь, обычно тесно связана с механизмом интроекции или основывается на ней.
Прямая рационализация состоит в том, что фрустрированный человек, осуществляя защитную аргументацию, говорит о фрустраторе и о себе, оправдывает себя, переоценивает силу фрустратора. Это рационализация, в процессе которой человек, в общем остается в кругу реальных вещей и отношений.
В непрямой рационализации фрустрированный человек использует механизм рационализации, но объектами его мысли становятся такие предметы и вопросы, которые прямого отношения к его фрустраторам не имеют. Предполагается, что в результате подсознательных психических процессов эти предметы и задачи получают символическое значение. С ними индивиду легче оперировать, они нейтральны и не затрагивают непосредственно конфликты и фрустрации личности. Прямая рационализация в таком случае была бы мучительной, порождая новые фрустрации. Поэтому подсознательно вытесняется истинное содержание фрустраций и конфликтов и их место в сфере сознания занимают нейтральные содержания психики.
Следовательно, при переходе от прямой (или «рациональной») защитной аргументации к непрямой (или косвенной, «иррациональной») рационализации большую роль играет механизм подавления или вытеснения.
Рационализации приводят к успеху, т.е. к нормальной защитной адаптации, когда получают социальную поддержку. Рационализация как защитный механизм проявляется не только в умственной, когнитивной сфере, но и в поведенческой, другими словами, когнитивная рационализация передается в поведенческом сопровождении. В этом случае поведение выстраивается жестко рационально, по алгоритму, никакой спонтанности не допускается. Поведение превращается в ритуал, который несет смысл только при точном своем соблюдении. В дальнейшем когнитивное обоснование ритуала может уйти, исчезнуть, забыться, остается только воля и ее автоматическое исполнение. Ритуализация завораживает, «заговаривает» действительность. Такая связь когнитивной рационализации с ритуализацией поведения наводит на вопрос о том, не является ли обцессивный невроз (невроз навязчивых состояний) следствием такой смычки в рационализации.
Выгоды рационализации: мир предстает стройным, логически обоснованным, предсказуемым, прогнозируемым. Рационализация придает уверенность, снимает тревогу, напряжение. Рационализация позволяет сохранить самоуважение, «выйти сухим из воды», «сохранить лицо» в ситуациях, которые несут в себе нелицеприятную информацию. Она меняет отношение к релевантному предмету, позволяя ничего не менять в самом себе. Э.Фромм заметил, что рационализация есть способ «остаться в стаде» и чувствовать себя личностью.
Минусы рационализации: используя рационализацию, человек не решает проблему, из-за которой защита и возникла. Происходит «отодвигание» конструктивного решения проблемы во времени или в пространстве. Рационализация, обслуживая желание выглядеть перед собой и другими лучше, чем на самом деле, даже усугубляет проблемы, замедляет, если вообще не останавливает личностный рост. Укрощает внутренний мир личности, мышление становится шаблонным, ригидным, используются одни и те же схемы объяснения, быстро, без задержки навешиваются ярлыки, человек все знает, все может объяснить и предвидеть. Не остается места для удивления и чудес. Человек становится глух и слеп к тому, что не попадает в прокрустово ложе логических объяснений.
Идеализация
Идеализация связана, прежде всего, с завышенной эмоциональной самооценкой или оценкой другого лица.
По мнению М. Клайн, идеализация есть защита от влечения к деструкции личности, так как идеализированный образ (представление человека о самом себе) наделяется несвойственными ему чертами характера и добродетелями.
К. Хорни отмечала, что защитный механизм идеализации выполняет ряд важных для личной стабильности функций: заменяет реальную уверенность человека в свои силы; создает условия для чувства превосходства, ощущения того, что он лучше, достойнее других; подменяет подлинные идеалы, (при действии защиты человек смутно представляет себе то, чего он хочет; его идеалы не отличаются определенностью, они противоречивы, но идеализированный образ придает жизни некоторый смысл); отрицает наличие внутрипсихических конфликтов (отвергает все, что не входит в созданный им самим образ поведения); порождает в личности новую линию расколов, образовывая барьер к ее подлинному развитию. В целом механизм идеализации может привести к одиночеству.
Необходимо еще раз индивидуально оценить социальные нормы, стандарты, формировать свою точку зрения на мир, окружающих людей, становиться самостоятельным и др.
Обесценивание
Это защитный механизм личности, основанный на снижении целей, достижений других людей и собственных неудач во избежание неприятных переживаний. Обесценивание собственных промахов, неудач формирует персональные представления о том, что случившаяся неприятность «ничто» по сравнению с тем, что могло бы быть. Защитный механизм обесценивания достижений и успехов других людей в целом более сложный и, как правило, завуалирован, при этом успех другого в одной области обязательно связывают с обсуждением его неуспеха, а порой и провала в другой области.
Проекция
Проекция основывается на том, что личность бессознательно приписывает другим людям качества, которые присущи самому проецирующему и которые он не хочет иметь, не хочет осознавать. А те отрицательные эмоции, которые направились бы против себя, теперь направляются на других и субъекту удается таким путем сохранить высокий уровень самоуважения.
Этот защитный механизм является следствием работы вытеснения. Благодаря вытеснению, рвавшиеся к удовлетворению влечения эроса и танатоса были подавлены, загнаны вновь внутрь, но здесь, в Оно, они не перестают оказывать свое действие. Какой бы сильной и успешной в своей репрессивной активности ни была цензура Сверх-Я, ей приходится расходовать большой объем энергии на подавление этих влечений, на их удержание в структуре Оно, на исключение их из сознания. Эту большую работу по вытеснению Сверх-Я сможет сэкономить, если все свои репрессивные меры эта инстанция направит не на «преступные» желания своего носителя, а на желания и действия другого человека. Бить по себе трудно, больно, энергоемко. Внутренний конфликт между Оно и Сверх-Я сохраняется, он астенизирует человека. Всегда сохраняется возможность того, что этот внутренний конфликт вырвется наружу, будет «обнародован». Кроме того, бить своего, давить свои желания – это косвенно признавать за своим Сверх-Я виновность в том, что именно эта инстанция недоглядела, недоконтролировала, недовытеснила желания Оно. Не лучше ли для психического аппарата направить всю силу репрессивного аппарата на другого человека, на его безнравственное поведение и тем самым отвлечь от себя. В этом случае, вытесненные у себя желания проецируются на другого. Человек настолько вытеснил, загнал в Оно свои желания, что он не подозревает об их наличии у себя. У него их нет. Индивид чист, непорочен перед своим Сверх-Я. А вот у других они есть, у других индивид их видит, он их горячо осуждает, он негодует по поводу их наличия в другом человеке. Чем шире ареал объектов проекции, тем больше вероятность того, что осуждаемое качество является собственным. Проекция осуществляется легче на того, чья ситуация, чьи личностные особенности похожи на проецирующего. Старая дева с большой вероятностью будет обвинять в сексуальной распущенности женщин, а не мужчин, но с еще большим пристрастием она будет критиковать образ жизни своей соседки, которая так же одинока, как она сама.