Это, в частности, подтвердилось и в исследовании Г. Гербер (Gerber, 1989). Она предложила американским студентам-психологам оценить физическую привлекательность изображаемых пар, якобы состоящих в браке (лидером в них назывался либо муж, либо жена, либо оба одновременно). Оказалось, что наиболее привлекательными для испытуемых были пары с традиционными для США супружескими взаимоотношениями с мужем-лидером и женой-последователем, а наименее — пары с противоположным распределением ролей лидера и последователя. Традиционные пары воспринимались и как наиболее гендерно-типичные: мужу приписывалась наибольшая маскулинность, а жене — наибольшая фемининность. И наоборот — в паре, где жена была лидером, жена воспринималась как наименее фемининная, а муж — не просто наименее маскулинный, а даже фемининный.
Сходные результаты получили и американские психологи Д. Айвей и К. Кололи (Ivey, Conoley, 1994). Профессиональные психотерапевты оценивали патриархальный стиль семейного взаимодействия как значительно более здоровый, чем матриархальтный, а женское лидерство рассматривалось ими как показатель патологии семьи (более подробно об этом исследовании — см. раздел о здоровье).;
Супружеские отношения 31
Исследование Г. Гербер (Gerber, 1989)
Испытуемые: американские студенты-психологи: 72 мужчины и 83 женщины, средний возраст 20,4 лет; 87,9% испытуемых были одинокими, 9,6% состояли в браке, 1,3% разведены, 1,3% — семейное положение неизвестно.
Метолика: Испытуемым предлагался стимульный материал — видеоизображения мужчин и женщин, якобы состоящих в браке. Им сообщалось, что лидером якобы является: а) муж; б) жена; в) оба одновременно. Испытуемых просили оценить стимуль-ные изображения (отдельно и по парам) по специальным шкалам: а) их физическую привлекательность; б) гендерную идентичность (маскулинность или фемининность); в) самооценку; г) властность; д) социальный статус. Результаты:
1) наиболее привлекательными воспринимались пары с мужем-лидером и женой-последователем; наименее — пары с женой-лидером и мужем-последователем; промежуточная привлекательность была у эгалитарной пары (оба — лидеры);
2) жена воспринималась как значительно более физически привлекательная и более фемининная, чем муж (ему приписывалась большая маскулинность);
3) пары с мужем-лидером и женой-последователем воспринимались как наиболее гендерно-типичные (мужу приписывалась наибольшая маскулинность, а жене — наибольшая фемининность);
4) в паре, где жена была лидером, жена воспринималась как наименее фемининная, а муж — не просто наименее маскулинный, а даже фемининный;
5) и мужчина и женщина в роли лидеров воспринимались как наиболее властные, а в роли последователей — как наименее властные;
6) лидеру приписывалась более высокая самооценка и социальный статус (независимо от пола);
7) важен был порядок предъявления стимульного материала: когда видеоизображение жены предъявлялось первым, то оба супруга воспринимались как более маскулинные (по сравнению с теми случаями, когда муж следовал первым).
Если же обратиться к реальным семьям, то картина значительно сложнее. Так, данные исследований лидерства в американских семьях противоречивы. Некоторые из них свидетельствуют о мужском лидерстве: по данным Пеплау и Кэмпбел-ла, женщины обладают меньшей властью в семейных взаимоотношениях, Бьернат и Уортман свидетельствуют, что даже в семьях, где работают оба супруга, женщины выполняют больший объем домашней работы, а Штетс и Штраус делают вывод о том, что жены чаще подвергаются обидам и оскорблениям со стороны мужей, чем наоборот (все цит. по: Cross, Madson, 1997). Однако другие данные опровергают представление о мужском лидерстве: Секаран установил, что повышение зарплаты жены приводит к перераспределению власти в семье (цит. по: Parasuraman et. al., 1989), а Плек (цит. по: Cross, Madson, 1997) — что в последнее время мужчины стали принимать большее участие в воспитании детей.
Помимо этого, не подтвердилось представление Парсонса о распределении инструментального и экспрессивного видов лидерства: в уже упоминавшемся исследовании Лейка в реальных семьях такая ролевая дифференциация не наблюдалась. Во многих семьях решения принимаются совместно или наиболее компетентным членом, оба супруга в равной степени влияют друг на друга и нет единоличного постоянного лидера. Таким образом, американские семьи перешли от модели дополнительности — лидер-ведомый к модели симметричности — оба супруга — лидеры, занимаются и карьерой, и домом (Nichols, 1984).
316 Глава 9. Гендерные отношения
Коллинз и Рейвен сделали вывод о том, что по сравнению с другими группами семейное лидерство является более изменчивым с течением времени, зависит от типа задачи, и в целом жены становятся тем более доминирующими (или равными с мужьями), чем дольше существует- брак (цит. по: Maccoby, Jacklin, 1978).
С. Парасураман и коллеги (Parasuraman et.al., 1989) высказали предположение о том, что когда женщина занята карьерой, она меньше времени посвящает экспрессивному взаимодействию со своим мужем, что, по-видимому, отвлекает ее от забот о семейном лидерстве.
Наконец, необходимо отметить, что встречаются и другие модели лидерства: лидерство может находиться в руках не у обоих супругов', а, скажем, у отца и дочери (С. Минушин — цит. по: Nichols, 1984), у матери и сына, у свекрови или тещи, свекра или тестя, у взрослых детей и т. п.
В целом можно констатировать устойчивость стереотипов, которая особенно проявляется в лабораторных исследованиях, и неодобрение женского лидерства в семье (даже со стороны профессиональных психотерапевтов), несмотря на то, что оно все чаще становится реальностью. Особо выделим исследования лидерства в семье, которые проведены в культурах, отличных от американской, — они, несмотря на свою малочисленность, наиболее ценны.
Кросс-культурные исследования семейного лидерства
Такие исследования становятся все более популярными. В каждой стране обнаружилась своеобразная картина отношения к семье, взаимоотношений в семье, распределение лидерства в ней. Приведу несколько примеров подобных работ.
К. Атанасиади (Athananasiadou, 1997) в своем исследовании установила, что в Греции женщины испытывают конфликт ценностей. Общество предъявляет к женщине противоречивые требования. С одной стороны, традиционные греческие идеалы диктуют женщине, что ее первичная ценность — это материнство. С другой стороны, поощряются академические успехи (в том числе в аспирантуре). В результате испытуемые — женщины-аспиранты «разрывались» между семьей и карьерой. Высказывания обеих категорий испытуемых — и тех, кто выбрал семью, и тех, кто выбрал карьеру, свидетельствовали о наличии внутреннего конфликта.
В историческом прошлом проблема лидерства в семье приравнивалась к проблеме главенства (хотя на деле это разные вещи). В моногамной европейской семье прошлого господствующее положение было у мужчин, что обусловливалось целым рядом факторов. Так, жена французского крестьянина XVIII в. во всем слушалась своего мужа не только из-за собственного экономически подчиненного положения, но и в силу разницы в образовании — он был грамотным и имел более широкий кругозор, чем она, что приводило к его влиянию и в области религии, и в области морали (Гуревич, 1990).
В России в советское время, несмотря на законодательное равенство мужчин и женщин в экономическом и политическом отношении, брак не был действительно равноправным. Хотя в большинстве советских семей в 1980-х гг., по свидетельству Ю. В. Бромлея и Р. Г. Подольного (1984), именно женщина обладала решающим голосом при решении семейных вопросов, ценой такого положения была несоразмерно большая нагрузка, сочетающая домашний и общественный труд.
Таким образом, исторически наиболее распространенным был традиционный патриархальный брак (муж — лидер). Такой брак и сегодня преобладает во мно-
Супружеские отношения 317
гих культурах, например, именно эту модель можно наблюдать в большинстве современных вьетнамских семей (Нго Тхи Туан Зунг, 1992).
В западных обществах ситуация разноречива. К. Ройян и коллеги (Rojahn et al., 1997) сравнили этот аспект в Нидерландах и в Польше. Выяснилось, что в Нидерландах распространен традиционный стереотип, согласно которому мужчина должен быть лидером и в семье, и вне ее. Долгое время в этой стране существовали законы, запрещающие замужним женщинам работать, и общество по-прежнему не слишком одобряет работающих женщин, особенно на руководящих должностях. Основной ценностью женщины должно быть материнство, поэтому испытуемые, работавшие менеджерами, испытывали чувство вины. Таким образом, налицо неблагополучие женщины. В Польше же сложилась иная ситуация. Общество положительно относится к совмещению женщиной работы и семьи, поощряет ее к этому, и часть женщин-руководителей успешно работает, имея маленьких детей. Здесь больше партнерских семей, где мужчина наравне с женщиной участвует и в ведении домашнего хозяйства, и в воспитании детей. Неудивительно, что польские женщины обладают более здоровой гендерной идентичностью, чем голландские, Т- е. первые психологически благополучнее последних.
Особый интерес представляют работы, выполненные в нашей культуре — в постсоветских странах. Так, Б. С. Нурышева провела исследование сельских семей (русских, казахских и смешанных по этнической принадлежности) Казахстана по моим методикам И под моим руководством. Выяснилось, что во всех типах семей взгляды на лидерство и реальное выполнение супругами лидерских функций не совпадали. Взгляды супругов на проявление лидерства носили традиционный характер (муж — лидер), а реально лидерские функции выполняли оба супруга. Таким образом, стереотип о мужском главенстве оказался гораздо более устойчивым у мужчин, чем у женщин.