Наконец, Адлер считал центром личности сознание, что делает его пионером эго-психологии или психологии, ориентированной на Я. Люди – сознательные существа, обычно понимающие причины своего поведения. Они сознают свою неполноценность и сознают цели, к которым стремятся. Более того, люди обладают самосознанием, способны планировать действия и управлять ими, полностью сознавая их значение для собственного самоосуществления. Это абсолютно противоположно теории Фрейда, в которой сознание низведено до положения ничтожества, пены на поверхности моря бессознательного.
Альфред Адлер, подобно многим теоретикам, получившим медицинскую подготовку и практиковавшим как психиатры, свои первые теоретические разработки посвятил проблемам аномального поведения. Он сформулировал основные положения теории неврозов, и лишь в 20-е годы развил свою теорию настолько, что она охватила и проблемы здоровой личности. Разработанная Адлером теория личности крайне экономна – в том смысле, что вся теоретическая конструкция строится на немногих базовых понятиях. По этой причине, позицию Адлера можно изложить соответственно нескольким общим заголовкам. Вот они: 1) фиктивный финализм; 2) стремление к превосходству; 3) чувство неполноценности и компенсация; 4) социальный интерес; 5) стиль жизни; 6) творческое Я.
Фиктивный финализм
Вскоре после разрыва с кружком Фрейда, Адлер попал под философское влияние Ганса Вейгингера (Vaihinger, Н.), чья книга "The philosophy of "as if"" вышла в 1911 году (перевод на английский – 1925 г.). Вейгингер развивал любопытную и многообещающую идею о том, что люди живут фиктивными представлениями, не имеющими соответствий в действительности. Эти фикции – например, "все люди созданы равными", "честность – лучшая политика", "цель оправдывает средства" – не дают возможности эффективно взаимодействовать с реальностью. Они представляют собой вспомогательные конструкты или допущения, но не гипотезы, которые можно было бы проверить. Когда они становятся бесполезны, без них можно обойтись.
Адлер воспринял эту философскую доктрину идеалистического позитивизма и использовал в собственных целях. Напомним, Фрейд подчеркивал роль конституциональных факторов и раннего детского опыта как того, что детерминирует личность. Адлер нашел у Вейгингера опровержение этого жесткого детерминизма: он обнаружил идею о том, что в мотивации большую роль играют ожидания, а не прошлые переживания.
Цели не существуют в будущем как часть телеологического плана – ни Вейгингер, ни Адлер не верили в предначертание или рок; нет, они существуют субъективно, ментально, здесь и сейчас – как влияющие на поведение стремления и идеалы. Например, если человек верит, что праведников примут небеса, а грешников – ад, можно предположить, что это окажет определенное влияние на его поведение. Эти фиктивные цели, по Адлеру, – субъективные причины психологических явлений.
Подобно Юнгу, Адлер связывал теорию Фрейда с принципом причинности, а собственную – с принципом финализма.
"Индивидуальная психологии решительно настаивает на том, что психологические феномены невозможно понять, не основываясь на"принципе финализма. Причины, силы, инстинкты, побуждения не могут быть основой для объяснения. Только финальные цели могут объяснить человеческое поведение. Переживания, травмы, половое развитие не дадут объяснения, но перспектива, в которой они видятся, индивидуальный способ видения, подчиняющий жизнь финальной цели, могут это сделать" (1930, с. 400).
Эта финальная цель может быть фикцией, то есть недостижимым идеалом, но тем не менее является реальным стимулом и дает окончательное объяснение поведения. Адлер полагал, однако, что здоровый человек может освободиться от этих фикций и при необходимости открыто встретить реальность – невротик на это не способен.
Стремление к превосходству
Что же является той конечной целью, к которой стремятся все люди и которая придает личности связность и единство? Примерно в 1908 году Адлер пришел к заключению, что агрессивность важнее сексуальности. Несколько позже место агрессивных побуждений заняла "воля к власти". Адлер отождествил власть с маскулинностью, а слабость – с фемининностью. Примерно в 1910 году он выдвигает идею "маскулинного протеста" – формы сверхкомпенсации, как мужской, так и женской, в ситуации, когда человек чувствует себя неадекватным и униженным. Позже Адлер отказался от "воли к власти" в пользу "стремления к превосходству" (к этому понятию он прибегал в дальнейшем). Следовательно, его представление о конечной цели человека прошло три стадии развития: 1) быть агрессивным; 2) обладать властью; 3) превосходить.
Адлер очень ясно показывает, что под превосходством он не имеет в виду социальное различие, лидерство или высокое положение в обществе. Под стремлением к превосходству Адлер подразумевает нечто очень сходное с юнгианскими представлениями о самости или принципом само-актуализации Гольдштейна. Это – стремление к совершенной исполненности. Это – "великое движение ввысь".
"В каждом психологическом феномене я начал ясно видеть стремление к превосходству. Оно параллельно физическому развитию и с необходимостью внутренне присуще самой жизни. Оно лежит в основе решения жизненных проблем и проявляется в том, как мы с ними справляемся. Оно определяет направление всех наших функций. Они устремлены к победам, безопасности, росту – в направлении верном или неверном. Импетус от минуса к плюсу бесконечен. Стремление снизу вверх неистощимо. О каких бы основаниях ни размышляли философы и психологи – о самосохранении, принципе удовольствия, уравнивании – все это не более, чем отдаленные репрезентации великого движения ввысь" (1930, с. 398).
Откуда исходит стремление к превосходству? Адлер считает его врожденным; это часть жизни; фактически, это – сама жизнь. С рождения до смерти стремление к превосходству ведет человека на все боле высокие стадии развития. Это – могущественный динамический принцип. Нет отдельных независимых побуждений, ибо каждое из них черпает энергию из стремления к завершенности. Адлер признает, что стремление к превосходству может выражаться тысячью различных способов и что каждый человек по-своему достигает или пытается достичь совершенства. Невротик, к примеру, стремится к самоуважению, силе, самовозвышению – иными словами, преследует эгоистические цели, – в то время как цели здорового человека в первую очередь социальны.
Как же именно индивид обретает конкретные формы стремления к превосходству? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо обсудить его представление о чувстве неполноценности.
Чувство неполноценности и компенсация
На ранних стадиях своей карьеры, еще занимаясь общей медициной, Адлер выдвинул идею неполноценности органа и сверхкомпенсации. В то время он пытался найти ответ на вечный вопрос: почему, когда люди заболевают или страдают от болей, больным или болезненным оказывается какой-то определенный участок тела? У одного проблемы с сердцем, у другого – с легкими, у третьего развивается артрит. Адлер предположил, что причина, определяющая местоположение конкретного расстройства – исходная неполноценность данного региона, либо врожденная, либо связанная с аномалиями развития. Далее, он заметил, что человек с дефектным органом часто старается компенсировать его слабость за счет интенсивной тренировки. Самый знаменитый пример компенсации неполноценности органа – пример Демосфена, в детстве страдавшего заиканием и ставшего одним из величайших ораторов мира. Более поздний пример: Теодор Рузвельт, в юности физически слабый, систематическими упражнениями превратил себя в физически развитого человека.
Вскоре после публикации монографии о неполноценности органа, Адлер расширил свои представления о неполноценности, включив в него всякое чувство, возникающею в связи с переживанием социальной или психологической несостоятельности, помимо переживаний, связанных с физической слабостью и нездоровьем. В это время Адлер отождествил неполноценность с немужественностью или фемининностью, а компенсацию назвал "маскулинный протест". Однако позже он подчинял эту точку зрения более общей, состоящей в том, что чувство неполноценности возникает из ощущения дефектности или несовершенства в любой жизненной сфере. Например, чувство неполноценности мотивирует ребенка на стремление к более высокому уровню развития. По достижении этого уровня ребенок вновь переживает чувство неполноценности, и движение ввысь получает новый импульс. Адлер утверждал, что чувство неполноценности не является признаком патологии; оно – причина совершенствования человека. Разумеется, чувство неполноценности может быть ненормально преувеличено особыми условиями, балованием или отвержением ребенка, и в этих случаях могут возникать определенные аномальные явления типа комплекса неполноценности или компенсаторного комплекса превосходства. Но в нормальных обстоятельствах чувство неполноценности или недостаточности – великая движущая сила. Иными словами, людей толкает вперед желание преодолеть свою неполноценность и ведет за собой стремление к превосходству.
Адлер не был сторонником принципа гедонизма. Хотя он и полагал что чувство неполноценности болезненно, но не считал, что облегчение его непременно доставляет удовольствие. Цель жизни, по Адлеру, – не удовольствие, а совершенство.