Какое чувство вызывал отец Достоевского к сыну? Противоречивое. Отец, с одной стороны, был прекрасным отцом. Он обучал своего сына, читал ему вечерами Карамзина, преподавал латинский язык, но одновременно и требовал глубоких знаний. Он заставлял их стоять на своих уроках, а не сидеть. Он давил своим авторитетом, и вообще, Достоевский сам признавался в дальнейшем, что он так и не отвязался от своей связи с отцом, с давлением его авторитета. Авторитет отца давил на него даже тогда, когда он (отец) умер. Поэтому Достоевский всегда пытался подражать своему отцу, но одновременно маленький Достоевский страстно ненавидел своего отца. Почему он ненавидел своего отца? Согласно психоанализу, он – конкурент в любви к матери. Но, в то же время, отец для Достоевского является высочайшим идеалом, к которому писатель стремился в течении всей жизни. Иными словами, Достоевский одновременно и любил отца и не любил его. Когда Достоевский учился в инженерном училище, отец-скупердяй не посылал ему денег. Маленький Достоевский болел, страдал, мерз и мог бы в письме каким-то образом написать о своей ненависти к отцу. Но этого в письмах нет. Достоевский оказался сдержанным и ни малейшего упрека не высказал в адрес своего отца. Но почему отец одновременно мог быть для Достоевского идеалом? Он подражал отцу уже будучи взрослым. Поэтому у Достоевского появились дети (не потому, что он хотел их, а потому, что он подражал отцу). Первый брак у Достоевского был со вдовой, у которой был ребенок-мальчик. И он очень обрадовался, когда он вошел в роль отца, хотя неродного. Он ощутил себя в роли отца. Далее впоследствии у Достоевского были дети и он их тоже воспитывал по тем же принципам, тем же технологиям, которые проводил его отец. Согласно Фрейду, Достоевский на всю жизнь остался инфальтильным ребенком, подражающим жесткому отцу. И это понятно. (Ведь, по Фрейду, взрослых людей вообще нет. Все мы дети, которые подражают взрослым и играют в них. Мы знаем только, что есть такие роли, что надо быть взрослыми, а в нас сидит ребенок. Что нужно иметь ответственность и т.д.) Это подражание отцу было настолько сильным, что Достоевский читал те же молитвы своим детям, которые ему читал отец. Достоевский, в конце концов, осознал, зачем читает молитвы своим детишкам. Осознал, что решает проблему не своих детей, а просто подражает своему отцу, но благодаря детям. Будучи хорошим психоаналитиком, он в своих письмах признавался в этом. Вышеприведённые анализы проделаны на основании писем, рассказов родственников, дочери и жены Достоевского.
Противоречивость Достоевского проявлялась также в учебе в инженерном училище. Там он вел себя очень противоречиво. С одной стороны, ему не нравилась строгая форма, нечеловеческое отношение. В училище у него часто был перенос чувств детства на преподавателей. И в то же время Достоевский был терпим. Это еще раз показывает то, что он был противоречивым. Когда началась забастовка, он не пошел на неё. Он одновременно ненавидел и одновременно любил училище и его педагогов ( перенос, связанный отцом).
В каких же произведениях появилась противоречивость Достоевского к отцу? Она раскрылась в романе «Подросток». В этом романе описан мальчик, который переписывается со своим отцом и представлены все переживания мальчика (автора).
Григорович - товарищ Достоевского, пишет, что один раз, когда они гуляли вместе, по улице шла похоронная процессия. И Достоевский, увидя похороны, резко упал в бессознательное состояние. У него начались приступы эпилепсии – падучая. Впоследствии эти приступы были часты. Психоаналитики, исследуя это явление, эти приступы, пришли к выводу, что эта процессия вызвала в нем воспоминание об отце, которого он похоронил. Воспоминание это оказалось связанным с историей, которая произошла с ним во время похорон отца. Переживания этой истории, Достоевский вытеснил в своё подсознание и удерживал его в себе.
А произошло следующее. Когда умер его отец, у него тоже произошел сильный приступ – первый приступ эпилепсии во время похорон. Психоаналитики пришли к выводу, что это было связано как раз с тем, что Достоевский с одной стороны ненавидел отца, а с другой стороны любил его. Поэтому когда умер его отец, у него подсознательно возникло чувство радости, в силу того, что он его ненавидел (“так ему и надо”). Но в то же время в душе Достоевского произошёл противоположный процес: “Как же так? Как же я могу радоваться смерти отца, я же его люблю?” Таким образом, возник гигантский душевный конфликт и напряжение, которое было вытеснено в подсознание. Иными словами произошло столкновение сознания с подсознанием. С одной стороны Достоевский любил отца как родного человека и подражал ему. А с другой стороны ненавидел. Душа Достоевского не справилась с этой эклектичностью или двойственностью настолько, что он упал в бессознательное состояние.
Ни в коем случае не надо думать примитивно, что всё вышеизложенное были сознательными рассуждениями Достоевского. Обычно, когда больные падают в приступе, они не помнят, того, что предшествовало падению. Только благодаря глубокой кропотливой работе психоаналитиков удается восстановить весь ход мыслей человека перед приступом и благодаря этому излечивать различного рода заболевания.
Пример. У Фрейда таких примеров заболеваний много. Например, теща, которая была влюблена в своего зятя, и, в конце концов, ее трясло от этого. Этот пример представлен в книге «Психология бессознательного». (“Как же я могу любить зятя, если он является мужем моей дочери”). У этой женщины возникли одновременно и страх и любовь. Сознание её не справилось с этой двойственностью и вытеснило этот конфликт в подсознание. Именно поэтому эта пациентка Фрейда болела. Фрейд помог этой женщине так, что она осознала, что в родного зятя была влюблена и, поэтому, ей сразу стало легче, хотя в течении психотерапии ей было тяжело осознавать это, ее трясло на сеансах, но потом она вылечилась. Если б не психоанализ, то этот конфликт давил бы ее всю жизнь
То же самое произошло и с Достоевским. Внезапно появившееся в сознании бессознательные чувства ненависти и мести были так сильны, что цензура сознания могла бороться только при помощи глубокого обморока.
Кроме того, Достоевский страдал истерией. Именно она, согласно некоторым психоаналитикам, являлась основным источником его творчества. У Достоевского были разные страхи и ощущения. Порой он, прежде, чем лечь спать, писал: «Сегодня я впаду в летаргический сон. Похороните меня не раньше, чем через 5 дней». Он боялся, что его заживо закопают. Таков был его страх.
Психоаналитики художественного творчества обязательно анализируют сексуальную сферу художников. Поэтому и мы коснемся сексуальной сферы Достоевского. Его доктор (Ризенкампф), который его лечил, пишет, что в 20 лет Достоевский был безразличен к женщинам и не засматривался ими. Более того у него было отвращение к женщинам. Друзья Достоевского смеялись за его отдаленность от женщин. Но Достоевский был противоречивый человек. Это только одна из сторон его психики, и Тургенев писал также: “он упал бы в обморок, если бы ему случилось обнять женщину”. Но при этом очень много писем и фактов, которые свидетельствуют об обратном. Например, есть письмо Достоевского к своему брату. Он пишет: «Все эти Милочки, Кларочки и Марьяночки так похорошели. Тургенев и Белинский как следует выругали меня за беспорядочную жизнь». Это он писал своему брату. Таким образом, все-таки Достоевский себе иногда позволял беспорядочное поведение и есть факты, свидетельствующие об этом. Достоевский сильно переживал об этом. И это переживание отражено в произведении Достоевского «Записки из подполья». Он разоблачает в нём свое распутство. В этом произведении Достоевский самообвиняет себя. В нём есть следующие реплики одного из главных героев: «Вот я пускался развратничать, развратничал я уединенно, но по ночам, потаенно, боязливо, грязно, со стыдом». Это говорит Достоевский устами своего героя «Записок из подполья».
Всё вышеизложенное подтверждает и Мережковский, говоря, что такое мог написать только человек, сам переживший это. По сути своей – это самобичевание, самообвинение Достоевского, но в литературной форме.
А Фрейд пишет о Достоевском следующее: ”…. сексуальная деятельность таких людей должна уступить место сердечному увлечению, и наступает ограничение в выборе объекта. Оставшейся чувствительной активность ищет объекта, который напоминал бы об запрещенных инцестуозных лицах, то есть матери. Любовная жизнь таких людей расходуется в двух направлениях, которые символизируются искусством как земная и небесная любовь. Где они любят, там не желают, а где желают, там не могут любить”.
Иными словами, у Достоевского был гигантский разрыв в сознании. В нём существовала небесная, возвышенная любовь и любовь чисто земная. Писатель в себе эти вещи не соединял. Поэтому Достоевский был по своему несчастным человеком. Но, если бы он полюбил бы кого-нибудь в молодости, то вряд ли бы он стал писателем и вряд ли появились бы его гениальные произведения, потому что этот конфликт был бы разрешен в любви. В действительности же, Достоевский всю жизнь разрешал этот конфликт с помощью художественного творчества – литературной деятельности. Но бессознательная зависимость Достоевского от матери была так сильна и вытеснение инцестуозных желаний так полно, что эти желания могли проявиться только в виде истерических симптомов (например, боязни быть заживо погребенным). Лишь после того как к Достоевскому пришли Кларочки, Милочки, Марьяночки, которых он мог желать, но не любить, ему стало немного легче. У Достоевского земная и небесная любовь разделены, и во всех произведениях они не соединены никак. Либо он описывает идиота-Мышкина, который страдает небесной любовью, либо появляются падшие представители земной любви и разврата, но эти две любви Достоевского никогда не соединяются и не сталкиваются в его произведениях. Достоевский признает либо неземную целомудренную любовь, способную на безграничное самопожертвование, на подчинение всякого эгоистического, как, например, образ Дедушкина в «Бедных людях», Алеши Карамазова в «Братьях Карамазовых», князя Мышкина в «Идиоте», либо обратное – сладострастное животное в человеке с извращенными дикими страстями. Это Свидригайлов в “Преступлении и наказании”, старик Фёдор Карамазов или Ставрюгин в “Бесах”