Данный пункт рассуждений очень важен, поскольку подводит нас к пониманию того, что может произойти, если критическая масса поступков, противоречащих ценностной системе человека, достигает некой пороговой величины, после которой запускаются те варианты «обнуления», которые изложены в работах К.В. Калинина[36].
Напомним, что мы определяем «жизненный кризис» как временной период переживаний человека, в рамках которого происходит стремительный процесс «обнуления» (стремления к нулевой точке отсчета) какого-либо параметра мотивационной и/или целевой составляющей личностного смысла по отношению к конкретной ценности, являющейся для человека значимой.
В-четвертых, мы считаем, что понятие «экзистенциальный вакуум» охватывает только часть тех механизмов и феноменов, которые могут возникать, когда человек находится в состоянии психологического кризиса. Поэтому нам импонирует точка зрения К. Лоренца, который обосновывал идею подчинения поведения в каждый момент времени влиянию не какого-то одного инстинкта, а целого «парламента тем».
Мы считаем, что в ряде случаев наиболее адекватным при описании кризисного состояния человека будет апелляция к понятию «психологическая невесомость», и полагаем, что она по времени предшествует ощущению состояния внутренней пустоты и экзистенциального вакуума. Нам представляется, что апелляция к понятию «смысловая невесомость» выглядит не более необычной, чем употребление для объяснения понятия «экзистенциальный вакуум», тем более что основания для этого мы находим не только в образности языка художественной литературы, но и в философских и психологических работах.
Идея, согласно которой человек есть и макрокосм, и микрокосм мироздания, известна в философии с древних времен. Но если это так, то и описание внутреннего мира человека в ряде случаев не только допустимо, но и должно вести к заимствованию понятий, которые используются в науках далеко не сопредельных с психологией. Однако такое заимствование не должно идти по пути простого копирования смыслового содержания, а должно быть поставлено в соответствие с описываемой психологической реальностью. На наш взгляд, особенно удачно и иллюстративно ярко это выразил А.Г. Асмолов в своей методологической по стилю и содержанию работе «Психология личности»: «Личность, как бы она ни была мала по своим физическим размерам, вмещает в себя Вселенную; человек как элемент системы может вмещать в себя саму систему. Этот парадокс системного мышления пока остается неразрешимым... можно предположить, что в процессе развития личности происходит как бы свертывание пространства общественных отношений в пространстве личности, своеобразная упаковка с изменением размерности большого мира в малом мире. Подобное предположение не только открывает возможность для разрешения парадокса системного мышления, но и позволяет по-иному взглянуть на ряд эффектов, возникающих при приобщении личности к общественно-историческому опыту человечества»[37].
Думается, что наличие Вселенной внутри человека должно выражаться не только в ее запечатленности в упакованном виде на когнитивном уровне психической организации субъекта, но и в наличии тех феноменов и состояний, которые могут быть отражены на его эмоциональном уровне.
По нашему мнению, общую ситуацию ценностного кризиса можно схематично описать следующим образом. У человека есть определенный ценностный каркас в виде иерархии ценностей, на который он опирается в процессе своей жизнедеятельности. В силу внешнего или внутреннего события, результатом которого, по Ф.Е. Василюку[38], является невозможность реализации внутренней необходимости жизни, сложившаяся ценностная иерархия нарушается. В силу этого ценности теряют свой вес. Следствием этих событий является потеря человеком внутренней точки опоры, вернее, точек опор, поскольку если ценностный каркас изобразить в виде лестницы (стремянки), то передвижение по ней возможно с использованием и рук и ног, то есть на каждую ступеньку опирается какая-то конкретная психологическая составляющая. Возникает состояние ценностной невесомости. До тех пор, пока снова не возникнет сила тяжести, то есть в нашем случае не будет сформирована новая иерархия ценностей, преодоление кризисного состояния либо невозможно, либо мы получаем поведение достаточно специфичное по своему содержанию. Таким образом, адаптивное поведение человека можно интерпретировать как функцию баланса между двумя точками опоры - внешней и внутренней. При этом под внешней точкой опоры понимается нормальная пространственная ориентация человека как вида Homo sapiens (нахождение человека большую часть времени его жизни в вертикальном положении относительно точки опоры в силу действия силы тяжести Земли). Под внутренней точкой опоры понимается наличие устойчивых связей и отношений между мотивационными, целевыми, смысловыми и ценностными единицами психологической реальности человека.
Выводы по первой главе:
В ХХ веке в условиях кризиса мировой цивилизации, углубляющегося переживания «экзистенциального вакуума», «пустоты» (В.Франкл) проблема «смысла жизни» становится предметом пристального внимания со стороны различных школ и направлений теоретической и экспериментальной психологии. «Смысл» видится в контексте преодоления неполноценности, выработки собственного «стиля жизни» (А.Адлер), возможностей «самоактуализации» (А.Маслоу), в качестве «проекции» и реализации «сверхсмысла» (В.Франкл), психологической метапотребности, скрепляющей и ориентирующей «Я» (К.Обуховский). «Смысл» рассматривается как стержневой элемент в системе мотивов, обеспечивающий и направляющий активность индивида, личности. Ограниченность психологической теории в данном случае определяется ее исключительным вниманием к единичному (психологическим особенностям и «выбору» конкретного индивида, «я») и невниманием к всеобщему и особенному в человеке, родовым чертам и тому или иному «историческому контексту».
Помимо общего смыслового отчуждения, касающегося жизнедеятельности в целом, можно говорить о смысловом отчуждении, проявляющемся в отдельных сферах жизни или отдельных видах деятельности, таких как трудовая или учебная деятельность, общение, самопознание и др.
В феноменологическом аспекте эта ситуация проявляется в виде переживания смыслоутраты, экзистенциального вакуума или экзистенциальной фрустрации, отсутствия в жизни смыслового содержания. Проявления смыслоутраты выступают формой, в которой неполнота и ограниченность взаимоотношений с миром переживаются индивидом. Наконец, в деятельностном аспекте проявлением ситуации распада смысловых связей становится конформистская, по С. Мадди, ориентация, сводящая мотивационные основы жизнедеятельности к удовлетворению биологических нужд и выполнению социальных ролей.
Жизненный путь человека — это целостный, непрерывный, динамический процесс гармонизации отношений человека и общества, представленного его социальными институтами. Динамику этого процесса можно представить как положение постоянно меняющегося человека в непрерывно изменяющемся мире. Вектор развития этого динамического процесса должен идти в направлении конструирования человеком своего жизненного пути, к личности, творящей себя и свой жизненный мир. Жизненный путь человека не сводится к его биографии, ибо история жизни человека откладывается не только в ситуации или поступки, но и во внутренние психические структуры, изменяющие самого человека, который и является субъектом своего жизненного пути.
В процессе переживания происходит изменение, трансформация, порождение смысла. Но может происходить и утрата смысла, порождающая у человека новую задачу – «задачу» переживания. Понимание и выражение выступают атрибутами переживания, обеспечивают переосмысление, осознание переживаемого и объективацию его в отношениях «человек-мир».
Теоретическая значимость предложенного анализа видится в обосновании взаимосвязи между философской категорией отчуждения и психологическим понятием смыслоутраты, что обеспечивает единую теоретическую основу, связывающую разрозненные эмпирические конструкты, фиксирующие отдельные стороны отчуждения. Смыслоутрата ранее изучалась преимущественно как изолированный субъективный феномен; полученная взаимосвязь даёт теоретические основания для исследования коррелятов и препосылок смыслоутраты, имеющих деятельностную природу. Рассмотрение смыслоутраты как формы субъективного переживания отчуждения позволяет более дифференцированно подходить к диагностике смыслоутраты на уровне отдельных сфер жизни.
Изложенные соображения будут подтверждаться эмпирическими данными, полученными во второй главе данной работы.
Представление о том, что смысл человеческой жизни не может быть сведен к какой-либо простой формуле, а, скорее всего, представляет собой сложно организованную систему смыслов, давно и прочно укоренилось в современной психологии. Так, например, Л. С. Выготский рассматривал динамическую смысловую систему (ДСС) как единство аффективных и интеллектуальных процессов сознания[39], Д. А. Леонтьев определял ДСС как "…относительно устойчивую и автономную иерархически организованную систему, включающую в себя ряд разноуровневых смысловых структур и функционирующих как единое целое"[40], Б. С. Братусь также говорит о сложной динамической системе, образующей особую смысловую сферу личности и обуславливающей всю жизнедеятельность человека[41].