Широкомасштабное применение манипулятивного воздействия в коммуникационных процессах дезориентирует социально активную часть населения, вызывает психоэмоциональную и социальную напряженность, что не позволяет гражданам Российской Федерации адекватно воспринимать социально-экономическую и общественно-политическую ситуацию, деятельность высших органов государственной власти. Это в свою очередь усиливает дестабилизацию внутриполитической ситуации и затрудняет реформирование российского общества.
Масштабность и мощность воздействия информационных факторов на психику людей выдвигает обеспечение психологической безопасности в современных условиях на уровень общенациональной проблемы.
Несмотря на большое разнообразие объектов обеспечения психологической безопасности, в качестве которых выступают социальные субъекты различного уровня общности, масштаба, системно-структурной и функциональной организации, основным и далее неразложимым структурным элементом и центральным объектом информационного воздействия, как уже отмечалось, является человек, индивид.
Именно человек как личность и активный социальный субъект, его психика подвержены непосредственному действию информационных факторов, которые, трансформируясь через его поведение, действия (или бездействие), оказывают дисфункциональное влияние на социальные субъекты разного уровня общности, различной системно-структурной и функциональной организации.
Таким образом, проблема психологической безопасности личности, ее психологической защищенности и способов формирования психологической защиты в условиях кардинальных изменений российского общества становится особенно актуальной как в теоретическом, так и в прикладном плане.
Психологическую безопасность личности можно рассматривать как состояние защищенности ее психики, от действия многообразных информационных факторов, препятствующих или затрудняющих формирование и функционирование адекватной ориентировочной основы социального поведения человека (и в целом, жизнедеятельности в обществе), а также адекватной системы его субъективных (личностных, субъективно-личностных) отношений к окружающему миру и самому себе.
В более общем виде психологическая безопасность личности — это состояние защищенности личности, обеспечивающее ее целостность как активного социального субъекта и возможностей развития в условиях информационного взаимодействия с окружающей средой.
Выделение психологической безопасности личности (в данном случае понятие личность употребляется в общем виде в качестве синонимичного понятия человека как самостоятельного активного социального субъекта) из общей проблематики информационной и психологической безопасности в качестве самостоятельного направления определяется следующими основными причинами:
Во-первых, в связи с переходом к информационному обществу (информационной цивилизации), увеличением масштабов и усложнением содержания и структуры информационных потоков и всей информационной среды многократно усиливается ее влияние на психику человека, а темпы этого влияния стремительно возрастают. Это определяет необходимость формирования новых механизмов и средств выживания человека как личности и активного социального субъекта в современном обществе;
Во-вторых, взаимодействие психики человека с информационной средой отличается качественной спецификой и не имеет адекватных аналогов в информационном взаимодействии других биологических структур, технических, социальных и социотехнических систем;
В-третьих, основной и центральной "мишенью" информационного воздействия является человек, его психика. Именно от отдельных личностей, их взаимосвязей и отношений зависит нормальное функционирование социальных субъектов различного уровня сложности, любых общностей и социальных организаций — от малой группы до населения страны в целом.
1.2. Устойчивость к внешним факторам окружающей среды, как система психологической безопасности
Проблема изучения эмоциональной устойчивости человека к воздействию стресс-факторов, профилактики стресса и выхода из него требует рассмотрения значения и роли эмоций. К вопросу проявлений эмоций, их природы и особенностей обращались еще в античные времена. С понятием «человеческих страстей», или эмоций, мы сталкиваемся в учениях Аристотеля, Зенона Эфесского, Платона и др., которые рассматривали категории эмоций во взаимосвязи с ощущениями. Причину познания Аристотель видел в чувстве: «Ибо и теперь и прежде удивление побуждает людей философствовать, причем вначале они удивляются тому, что непосредственно вызывало недоумение, а затем они задавались вопросом о более значительном, например о смене положения Луны, Солнца и звезд, а также о происхождении Вселенной». Эмоцию Аристотель рассматривал как мотивирующее основание и связующее звено в процессе познания все более сложных объектов.
Большое внимание регуляторной функции эмоции удивления было уделено в трудах Р. Декарта. Он писал, что при возникновении эмоции удивленная душа внимательно рассматривает «...предметы, кажущиеся ей редкими и необычными». В своих трактатах Р. Декарт показал также, что эмоции могут выполнять функцию памяти. Эта функция эмоций определяется философом следующим образом: «Сколько бы раз неизвестный нам предмет не появлялся в поле нашего зрения, мы совершенно не храним его в нашей памяти, если только представление о нем не укрепилось в нашем мозгу какой-нибудь страстью». Таким образом, эмоции в поведении человека способствуют обозначению в памяти того, на что ранее внимания не обращалось.
Особенно ярко динамическое единство эмоций с другими психическими явлениями проявляется в учениях об аффектах, созданных Декартом и Спинозой:
« ...Главное действие всех людских страстей заключается в том, что они побуждают и настраивают душу человека желать того, к чему эти страсти подготавливают его тело». «Желание, возникшее вследствие неудовольствия или удовольствия, ненависти или любви, тем сильнее, чем больше эти аффекты»; «Стремление причинить зло тому, кого мы ненавидим, называется гневом».
Эмоции связаны и «сопровождают» многие проявления жизнедеятельности человека, проникают в каждый психический процесс. С большей определенностью это выражено в работах, в которых исследуется роль эмоций и мыслительной деятельности. При этом, отмечал С. Л. Рубинштейн, «речь для нас... идет не о том только, что эмоция находится в единстве и взаимосвязи с интеллектом или мышление с эмоцией, а о том, что самое мышление как реальный психический процесс уже само является единством интеллектуального и эмоционального, а эмоция - единством эмоционального и интеллектуального». Следовательно, противопоставление эмоций рациональному познанию возможно проводить условно и лишь только тогда, когда мы выделяем в нем исключительно его словесно-логический механизм, сопоставляющий в основном одни образы объективной действительности и понятия о ней.
На активно действенный характер эмоционального процесса указывает и происхождение самого термина «эмоция» (от лат. emoveo - возбуждаю, волную). При всем разнообразии подходов к изучению эмоциональной сферы деятельности человека, определении самого понятия «эмоция» все авторы имеют в виду психическую форму отражения действительности. В свете своих собственных концепций каждый из них во главу угла ставит следующие (главные) функции эмоций:
— активирующую или угнетающую, через отношения между мотивами, потребностями и возможностью их реализации;
— оценочную;
— психическую регуляцию деятельности;
— компенсационную (пополнение недостающей для деятельности информации).
Обилие функций, которые выполняют эмоции, очевидно, связано с их ролью центрального звена психического регулирования на низших уровнях развития психики.
Влияние эмоций разного знака на психические функции, состояния и деятельность человека неоднозначно. Известно, что положительные (стенические) эмоции повышают работоспособность, улучшают общее состояние организма и т. д. Однако нередко положительные эмоции играют отрицательную роль. Так, при частом повторении данных эмоций могут возникнуть: снижение контрольной функции и критической реакции; мотивация к неоправданному упрощению сложных ситуаций (проблем, задач); риск - повышения гедонистической и эгоистической направленности личности. Рассматривая отрицательные (астенические) эмоции, вызывающие угнетение психической деятельности субъекта, его неадекватности реакций, нередко приводящие к различным нервно-психическим расстройствам организма, мы также сталкиваемся с их двойственным влиянием.
Повседневные наблюдения создают многозначную картину влияния положительных и отрицательных эмоций на поведение и деятельность человека. Например, страх, являясь биологически оправданной реакцией, в сложных условиях социального поведения человека часто становится препятствием к достижению цели, но может вызвать мобилизационную готовность, обострить анализирующую и обобщающую способность мысли и т. д.
Многие исследователи сходятся во мнении, что на результат действия эмоций влияет не столько их качество, сколько интенсивность (активация). Высокая интенсивность эмоций может побудить в человеке значительные силы и мобилизовать на деятельность, но может оказать и парализующее действие на активность субъекта. Интенсивность эмоций часто приводит к неадекватной оценке событий и реакции на них, к психомышечной скованности, отсутствии объемности (целостности) видения всей ситуации и ее последствий, неправомерно большой затрате нервно-психической энергии и т. д. Чернобыльская катастрофа с еще большей силой и четкостью подтвердила данное положение. Это можно обобщенно охарактеризовать как «эффект избыточности» эмоционального процесса. Симонов П. В. называет данное явление гиперкомпенсацией. Именно с такими гиперкомпенсированными эмоциями мы имеем дело в критических ситуациях (стресс, конфликт, фрустрация и т. д.). Следует выделить несколько главных причин, которые «переводят» эмоции в затяжные, длительные состояния на высоком уровне возбудимости и служат началом болезни: