Любовь-страсть эмоциональная, волнующая, интенсивная. Э.Хатфилд определяет ее как «состояние непреодолимого желания соединиться с любимым». Если чувство обоюдное, юноша и девушка переполнены любовью и испытываем радость, если нет – она опустошает и приводит в состояние отчаянья. Подобно другим формам эмоционального возбуждения, страстная любовь представляет собой смесь восторга и унынья, радостного трепета и тоскливой удрученности. Любовь-страсть - состояние мощного влечения к союзу с другим человеком. Страстно влюбленные целиком погружаются друг в друга, приходят в экстаз, когда добиваются любви своего партнера, и безутешны, когда ее теряют. Но в отличие от юношей, девушки более склонны фокусировать внимание на интимной доверительности отношений и на необходимости заботиться о своем партнере. Парней же более занимает игровая и физическая сторона их отношений.
Ожидание любви и ее переживание у юношей и девушек неизбежно связано с сексуальным поведением, которое, в свою очередь, определяется у них, как скоростью полового созревания, так и социальными факторами.
«Разделив обследованных ими 13-летних школьников на до- и постпубертатных, западногерманские исследователи Ю.Шлегель и сотрудники, сопоставили уровни социосексуальной активности обеих групп (влюбленности, поцелуи, объятья, петтинг, вступление в половые отношения). Оказалось, что постпубертатные мальчики по всем показателям опережают допубертатных, т.е. половое созревание стимулирует их социальную активность. Однако у девочек такой зависимости не обнаружилось, постменархеальные девочки только чаще влюбляются. Видимо дело не только в физиологии, но и в системе половых ролей. Подростки начинают ухаживать не только в зависимости от уровня собственной половой зрелости, сколько в соответствии с культурными нормами их возрастной группы, школьного класса и т.д. У детей с преждевременным созреванием наступление половой зрелости в большинстве случаев не сопровождается ранней сексуальной активностью, их сексуальные интересы больше соответствуют их психическому, нежели гормональному возрасту».
Важную роль в любовных отношениях играют представления о том, каким должен быть любимый человек, которые служат как бы эталоном выбора и критерием его оценки. В социальной психологии по этому поводу имеются три гипотезы:
1) Идеальный образ любимого предшествует образу реального объекта, побуждая личность искать того, кто бы максимально соответствовал этому образу. У молодых людей этот идеальный образ расплывчат и содержит множество нереалистичных деталей;
2) Бессознательная идеализация предмета любви, которому приписываются желательные черты, независимо от того, какой он на самом деле;
3) Свойства реального объекта любви определяют идеал влюбленного.
«По всей вероятности, все три гипотезы имеют под собой известные основания. В одних случаях «предмет» любви выбирается в соответствии с ранее сложившимся образом, в других – имеет место идеализация, в третьих – идеал формируется или трунсформируется в зависимости от свойств реального объекта. Но каково соотношение этих моментов и как они сочетаются у разных людей и в разных обстоятельствах – наука сказать не может».
В юношеском возрасте формируется морально-психологическая готовность к семейной жизни. «Она несколько «запаздывает» по отношению к сексуальной мотивации». И.С. Кон отмечает, что у юношей вообще часто бывает расхождение между возвышенной любовью к определенной девушке и сексуальными устремлениями к женщинам вообще. Готовность к семейной жизни часто выражается в сближении, совпадении, как духовных, так и физических устремлений по отношению к определенному партнеру. Э. Шпрангер, понимая эротику как духовное, эстетическое проявление любви людей, отмечает: «Для психологии подростка, однако, самым важным является установление того факта, что в годы развития природа сохраняет обе стороны еще отдельными в переживании друг от друга, и что созвучие обоих моментов в одном большом переживании и связанном с ним акте оплодотворения является симптомом зрелости. В сознании подростка эротика и сексуальность вначале резко отделены друг от друга. Это самое существенное положение, которое следует установить в данной связи». Также готовность проявляется «в реалистичных представлениях о материально-финансовой стороне жизни семьи, сформированности чувства долга по отношению к супругу и семье в целом».
Дружба – важнейший вид эмоциональной привязанности и межличностных отношений юношеского возраста. Очень часто можно услышать мнение, что под влиянием выросшей мобильности общества, ускорения ритма жизни и расширения круга общения дружеские отношения современной молодёжи становятся более поверхностными и экстенсивными, что дружба вытесняется широкими приятельскими отношениями, основанными на общности интересов и т.д.
Во все времена дружба всегда считалась высшей нравственной ценностью. Психологические закономерности юношеской дружбы, будь то её идеал или реальные свойства, отличаются удивительной устойчивостью и проявляются в самых различных социальных и культурных средах. Другое дело, что дружба разных людей никогда не бывает одинаковой, а имеет возрастные, половые и индивидуально-типологические вариации.
Возрастная динамика дружбы, как и прочих межличностных отношений, измеряется, прежде всего, степенью её избирательности, устойчивости и интимности.
Рост потребности в интимном общении неизбежно психологизирует понятие дружбы. Все эти качества с переходом от детства к отрочеству и от отрочества к юности возрастает. «Если школьники и младшие школьники не разграничивают дружбу и товарищество, то подростки уже считают дружбу исключительным, индивидуальным отношением». «Группе подростков было дано такое задание: дописать незаконченное предложение: «Друг и приятель не совсем одно и то же, т.к…» Некоторые подчёркивали близость и доверительность дружбы («друг знает о тебе всё», «с приятелем никогда не поделишься тем, что доверяешь другу»). Остальные отмечали большую прочность, устойчивость дружбы («друга выбирают на всю жизнь»), взаимопомощь («приятель подведёт, друг – никогда(!)) Ещё более рельефную картину даёт распределение ответов по предложению: «Друг – это тот, кто…» В предложениях не связанных рамками сравнения, преобладают два мотива: требование взаимопомощи и верности и ожидание сочувственного понимания со стороны друга. Если дружба и приятельство разграничиваются более или менее строго, то число друзей не должно быть особенно велико, один – два максимум. Эта гипотеза находит своё подтверждение. Число друзей с 7 по 10 классы уменьшается, а приятелей – возрастает. Это свидетельствует о растущей индивидуализации и избирательности дружбы. Рост избирательности дружеских отношений сопровождается ростом их устойчивости, поэтому самый важный сдвиг в психологии дружбы переходного возраста – рост её глубины и психологической интимности. В сфере межличностных отношений это выражается в росте терпимости: ссора, которая у младших подростков означала бы конец дружбы, в юности воспринимается как частность, которой можно пренебречь ради сохранения более глубокой общности».
Юношеская дружба по своей природе полуфункциональна. Этим объясняется многообразие её форм: от простого совместного времяпрепровождения до глубочайшей исповедности и самораскрытия. Но в отличие от групповых отношений, в основе которых лежит какая-то совместная деятельность, дружба является, прежде всего, эмоциональной привязанностью. Психологическая ценность юношеской дружбы в том, что она есть одновременно школа самораскрытия и школа понимания другого человека.
Очень интересно, какой тип друга выбирают старшеклассники. Юноши и девушки 15 – 16 лет тянутся к старшим, жадно вслушиваются в их слова и всматриваются в их поведение. Дружба со взрослыми для них дорога и желанна. Потребность в эмоциональном контакте со старшим иногда принимает форму страстного увлечения, когда во взрослом видят живое воплощение идеала. Но потребность в дружбе со сверстником ещё сильнее. «Отвечая на вопрос: «Человека, какого возраста вы предпочли бы иметь своим ближайшим другом – старше себя, своего возраста или младше?» - юноши всех возрастов отдают решительное предпочтение сверстнику (75-80% всех ответов), реже – старшему (от 11-12 до 18-19%) и совсем редко (от 1-4%) младшему». У девушек на первом месте тоже стоит ровесница, однако девушки значительно чаще, чем юноши отдают предпочтение старшим, а младших же не выбирают вовсе.
Возраст «идеального друга» приоткрывает некоторые, не всегда осознаваемые психологические потребности. Ориентация на сверстника говорит о стремлении к более или менее равным отношениям. Дружба с ним основывается на принципе сходства и равенства: «С другом моего возраста мне легче общаться»; «Ему можно всё сказать, не боясь насмешек»; «С ним я свободней, я могу показаться ему как есть, не стараясь выглядеть умнее». Выбор старшего друга выражает, напротив, потребность в примере, опеке, руководстве. Здесь преобладают ссылки на то, что: «Старший может служить образцом»; «Может поделиться опытом, рассказать о том, чего я ещё не знаю»; «На него можно положиться», то есть подчёркивается момент зависимости. Но и потребность в общении с младшим, желание быть вожаком у них, делиться опытом, опекать отнюдь не редкость в юношеском возрасте. Общение с младшим, позволяя юноше проявить положительные качества и почувствовать себя взрослым и значительным, благотворно влияет на его самоуважение, самооценку. Но как, ни приятно юноше чувствовать себя сильным и нужным, этот тип отношений всё-таки не отвечает его представлению о дружбе. Хотя общение с младшим и важно, оно воспринимается скорее как дополнение дружбы со сверстниками, чем как её альтернатива. У тех, кто дружит исключительно с младшими, выбор в большинстве случаев вынужденный. Либо это следствие отставания в развитии, когда по кругу интересов и поведению юноша объективно ближе к младшим, чем к сверстникам, либо результат каких-то психологических трудностей: застенчивости, боязни соревновательности, особенно свойственной мальчишеским компаниям, несоответствия уровня притязаний и возможностей. Перенос эмоциональной привязанности на младших в этом случае компенсаторный.