По мнению Дж. Бьюдженталя, в страдании заключена мощная сила позитивных личностных изменений. Оно же является и наиболее важным толчком, заставляющим человека принять решение обратиться за профессиональной помощью к психологу. Тем не менее, по его утверждению, одного только страдания, каким бы сильным оно не было, явно не достаточно для изменения своей жизни к лучшему.
Для определения комплекса чувств и отношений человека, всерьез задумавшегося о своей жизни и находящегося в состоянии готовности изменить привычный способ бытия, обстоятельства отношения или внутренние ориентации своей жизни, Бьюдженталь употребляет термин "забота". Как целостное образование, забота представляет собой систему, состоящую из следующих элементов: боли, надежды, обязательств и внутренней ориентации. Боль в форме эмоционального дистресса, тревоги или реальной физической боли представляет собой естественный сигнал того, что у человека что-то идет не так. Надежда – это вера, не обязательно осознанная, в то, что жизнь может стать лучше. Однако человек может на самом деле мучиться от боли, но почти не иметь актуальной надежды. Обязательства означают желание принять на себя ответственность за свою деятельность, если она направлена на достижение хоть сколько-нибудь значимых результатов. Внутренняя ориентация требует привлечения внимания человека к тому, что происходит внутри него, осознание самого себя и того, как формируется его вера в мир. Таким образом, забота является потенциалом человеческого существа, делающая его открытым новому опыту и интуитивно продвигающимся в направлении наиболее полной реализации своих возможностей.
Однако, несмотря на подчеркивание необходимости и возможности актуализации даже слабо выраженной заботы, Бьюдженталь одновременно оговаривается и о возможности ее полного, не подлежащего восстановлению разрушения: "Жизненный опыт иногда так разрушает или искажает внутреннее чувство человека, что несмотря ни на какие практические нужды установить контакт с внутренним миром оказывается невозможным"[12].
Р. Мэй также убежден, что страдание является одним из факторов позитивной трансформации личности. "Человеческое эго непокорно и упрямо; оно отталкивает то, что может потревожить, из-за сильной боязни глубокой неуверенности, приходящей в тот момент, когда стиль жизни человека оказывается в шатком положении"[13]. Человек чаще предпочитает выдерживать несчастье настоящей ситуации, чем рисковать неуверенностью, которая наступит с переменой. И тогда только невыносимое страдание и отчаяние подтолкнут его к осознанию необходимости перемен.
Подобно сторонникам экзистенциального подхода в психологии, S. R. Maddi склонен считать, что все, что бы мы не делали, основывается на принятии решений и ответственности за свободу изменений в своей жизни. Это означает, что, принимая решения, рано или поздно человек неминуемо встает перед проблемой выбора между уже опробованными в прошлом альтернативами и между будущим, относительно непривычным и незнакомым. Так, человек может принять решение оставаться на работе, давно ставшей для него угнетающе рутинной и скучной. При этом он автоматически отказывается от рассмотрения других, более перспективных, но требующих получения дополнительных знаний и принятия на себя большей ответственности вариантов. От принятия ориентированных на саморазвитие решений людей часто удерживает сильное беспокойство от невозможности предсказать, чем может обернуться такой выбор, страх неудачи и разочарования, которые, в свою очередь, могут привести к краху надежд и психологическому кризису. Однако, согласно экзистенциальной психологии, постоянный выбор хорошо известного и знакомого не является наилучшим, поскольку не способствует личностному росту и актуализации своих возможностей, а приводит к личностной стагнации.
То, что создает для нас предпосылки совершения более ценных, но одновременно и более опасных выборов, – это, в концепции Maddi, жизнестойкость, синонимичное понятию "экзистенциальное мужество". По его мнению, изменения в жизни человека, как позитивные, так и те, которые приводят к неудачам и даже тяжелым последствиям для психики человека, могут обернуться актуализацией его потенциальных возможностей и ростом экзистенциального мужества.
Мы полагаем, что не существует такого объективного критерия, на основании которого человеческий опыт (и даже опыт, связанный с пребыванием в экстремальной ситуации) можно было бы однозначно отнести к одному из полюсов дихотомии "негативный – позитивный". Такая характеристика событий неразрывно связана с тем смыслом, который имеет для конкретного человека то или иное жизненное обстоятельство. Поэтому в зависимости от того, как смысл события соотносится с системой личностных ценностей индивида, оно может и ограничивать функционирование человека, и расширять границы его потенциальных возможностей. Согласно мнению Ф. Е. Василюка, существует такой класс человеческих переживаний, целевая детерминация которых не сводится к удовлетворению насущной потребности, упорядочению внутреннего мира или устранению помех самоактуализации. Обозначенные им как высшие человеческие переживания, они рассматриваются им в контексте освоения культурных ценностей, являются по своему характеру творческими и могут выводить человека за пределы самого себя. Тогда при столкновении с внешними трудностями и опасностями душевные и физические силы человека сосредотачиваются не на достижении собственного благополучия и безопасности, а на служении высшей ценности. "Предельная точка этого движения – состояние безусловной готовности к самопожертвованию, точнее, абсолютно очищенное от любых эгоистических фиксаций состояние полного самозабвения"[14]. Тогда состояние невозможности, лежащее в основе психологического кризиса, прорывается изнутри и наделяет смыслом кажущиеся безрассудными в подобной ситуации действия.
Рожденный в практике экзистенциально и гуманистически ориентированных подходов к психологической помощи человеку, оказавшегося в состоянии кризиса, подход к психической травме как к неотъемлемой части жизненного пути личности постулирует неадекватность суждения о возможностях человека через призму его предыдущего опыта или некой достаточно условной количественной нормы, за которой наступает срыв оптимума функционирования. На наш взгляд, ограничением данной концепции является то, что, делая значительный уклон в сторону по большей части феноменологического описания факторов переживания психологических последствий психической травмы, ее приверженцы мало внимания уделяют экспериментальному изучению условий, способствующих трансформации личности, в основе которой лежит превращение ограничений, налагаемых тяжелыми жизненными обстоятельствами, в возможности.
Психофизиологическая адаптация человека к стрессовой ситуации не может рассматриваться без учета психологических реакций, возникающих в границах нормы. Целесообразно выделение уже в этих границах особенностей, вслед за которыми могут возникать ранние формы дезадаптационной патологии, нарушения донозологического этапа.
В процессе длительной эволюции человек приспособлен к определенным условиям существования, включая такие факторы внешней среды, как климато-метеорологические условия, социально-психологические отношения. Развитие современной цивилизации поставило перед человеком ряд новых задач, привело к появлению принципиально новых воздействий, прежде всего связанных с научно-технической революцией, ускорением темпа жизни, увеличением количества изменений в единицу времени, частым возникновением ситуаций, для разрешения которых необходимо применение подходов, не укладывающихся в рамки привычных стереотипов.
Проникновение людей на территории с крайне тяжелыми климато-метеорологическими условиями, строительство в этих районах жилых компексов, связанное с развитием промышленности, предъявляет значительно большие требования к психофизиологической адаптации. При этом могут создаваться условия, когда человеку приходится максимально использовать адаптивные ресурсы, жить в условиях, приближающих организм к "лимиту" адаптационных возможностей. Дальнейшее увеличение нагрузки на адаптивные механизмы или присоединение добавочных, условно-патогенных, факторов, которые в обычных условиях не способны нарушить резистентность организма, может привести к развитию патологии. Крайние варианты нормы психофизиологической адаптации обнаруживаются при изучении функционирования на грани адаптационных "лимитов".
Согласно И.М. Давыдовскому, болезнь является формой приспособления организма к условиям существования.
Качественное своеобразие патологии заключается в том, что организму приходится жертвовать какой-то одной или несколькими функциями для сохранения более жизненно важных, без которых существование в создавшихся условиях оказывается невозможным. Возникновение болезни представляет собой выход организма за пределы адаптационных "лимитов", выработанных в процессе длительной эволюции для наиболее высокого уровня интеграции. При этом возможны: