270 Я думаю, что не рискую очутиться на ложном пути, если скажу, что настоящая ценность понятия либидо заключается не в сексуальном, а в энергетическом понимании, благодаря которому постановка вопроса может принять чрезвычайно ценный, эвристический смысл. Энергетическому воззрению мы обязаны, кроме того, возможностью динамических образов и знаков, определяющих отношения между вещами, что в хаосе психического мира имеет для нас неоценимое значение. Было бы неправильно со стороны школы Фрейда, если бы она не вняла тем голосам критики, которые упрекают в мистицизме и непостижимости наше понятие либидо, поскольку оно неразрывно связано с предикатом сексуальности. Неправильно было бы думать, что сексуальное либидо может стать носителем энергетического понимания душевной жизни; и если многие представители наших воззрений еще думают, что имеют вполне определенное, так сказать, конкрет-
48
ное понятие о либидо, то это только потому, что они не видят, что это понятие разрослось и достигло таких применений, которые далеко перешли границы его сексуального определения. Поэтому надо признать, что упрек критики вполне справедлив, ибо от либидо в его прежнем понимании ожидают того, чего ему нельзя приписать. А это и впрямь производит такое впечатление, будто бы мы орудуем мистической величиной.
Проблема либидо в раннем слабоумии (шизофрении)
271 В своем труде «Либидо, его метаморфозы и символы» я старался доказать правомочность подобного нарушения границ; вместе с тем, я сделал попытку обосновать необходимость создания нового понятия либидо, которое считалось бы только с его энергетическим смыслом. Сам Фрейд должен был допустить, что его первоначальное понятие либидо слишком узко; это случилось тогда, когда он попытался последовательно провести свой энергетический образ мыслей в известном случае шизофрении, так называемом случае Шребера*. Здесь дело касается, между прочим, известной в психологии шизофрении проблемы, состоящей в утрате чувства реальности; это есть своеобразное явление, свойственное этим больным, и состоящее в особенной их склонности создавать собственный внутренний мир фантазий и отказываться от приспособления к действительности.
272 Одна из особенностей этого явления есть тот, конечно, знакомый вам недостаток эмоционального раппорта, который представляет собой ярко выраженное нарушение функции реальности. Многократное психоаналитическое пользование этих больных научило нас тому, что недостаток внешнего приспособления замещается у них прогрессивно увеличенной деятельностью фантазии, заходящей так далеко, что мир грез получает для них больше реальной ценности, нежели внешняя действительность. Шребер, о котором пишет Фрейд, нашел в своей бредовой идее о
* Случай Шребера описан в статье Фрейда «Psychoanalytical notes on an autobiographical account of a case of paranoia (dementia paranoides)» (1911; Standard Edition, 12 : 9-820. L., 1958).
49
«кончине мира» меткое, образное представление этому явлению. Своим образом он очень конкретно изображает утрату реальности. Динамическое объяснение весьма просто и прозрачно; мы говорим, что либидо все более и более оттягивается от внешнего мира; вследствие этого оно попадает во внутреннюю сферу, в мир фантазий, где ставится в необходимость заместить утраченный внешний мир эквивалентом реальности. Эти замещения происходят, так сказать, последовательно, одно за другим; чрезвычайно интересно следить за тем, какой психический материал служит для построения этого внутреннего мира.
273 Такой взгляд на перемещение либидо образовался благодаря ежедневному употреблению этого термина, его первоначальная чисто сексуальная коннотация вспоминалась лишь случайно и достаточно редко. В сущности говорят просто о либидо, причем на практике ему придают столь невинное значение, что Клапаред однажды в разговоре со мной заметил, что, собственно говоря, можно было бы с тем же успехом назвать его «интересом». Привычное употребление этого термина выработало — вполне естественно и спонтанно — его применение, позволяющее объяснить шреберевскую «кончину мира» простым обращением либидо вспять. Но по этому случаю Фрейд вспомнил о своем первоначальном, сексуальном определении либидо и попытался разобраться в происшедшей постепенно перемене значения. В своей работе о Шребере он задается вопросом: совпадает ли с интересом вообще то, что психоаналитическая школа называет либидо и понимает как «интерес, вытекающий из эротических источников»? Такой подход к проблеме показывает, что Фрейд поставил себе вопрос, на который Клапаред уже дал практический ответ.
274 Фрейд, стало быть, спрашивает, ограничивается ли утрата реальности в шизофрении упадком только эротического интереса, или же она распространяется на так называемый объективный интерес вообще (Я обратил на это внимание в работе «Психология dementia praecox»*). Вряд ли можно предположить, что нормальная функция du reel
* На русском языке см. в: К. Г. Юнг. Избранные труды по аналитической психологии. Том 1. Цюрих, 1939.
50
(Janet=>KaHe) поддерживается одним только эротическим интересом. Дело в том, что в очень многих случаях реальность вообще перестает существовать для этих больных, так как они окончательно утрачивают всякую психологическую приспособляемость. (Реальность в этих случаях заменена комплексными содержаниями). Необходимо признать, что утрачен не только эротический интерес, но и всякий интерес вообще, т. е. всякое приспособление к действител ьности.
275 Ранее, в работе «Психология Dementia Praecox» я довольствовался термином «психическая энергия», ибо не мог построить теорию шизофрении (dementia praecox) на теории перемещения сексуально определенного либидо. Мой, вто время преимущественно психиатрический, опыт мешал мне понять эту теорию; частичную правильность ее для неврозов я постиг лишь позднее, благодаря более широкому опыту в области истерии и невроза с навязчивыми идеями. Анормальные перемещения сексуально определяемого либидо действительно играют большую роль в области неврозов. Хотя и здесь мы имеем дело с очень характерными вытеснениями сексуального либидо, однако никогда нет той утраты реальности, которая так типична для шизофрении. В шизофрении реальность терпит столь великий ущерб, что в состав этой утраченной суммы безусловно входят и такие влечения, сексуальный характер которых является спорным; ведь никому и в голову не придет, что реальность и есть половая функция. Но, если бы это даже так и было, то обращение вспять эротического интереса должно было бы вызвать уже в неврозе утрату реальности, подобную той, какую мы видим в dementia praecox, а этого, как уже сказано выше, нет.
276 (Следует рассмотреть еще один момент, поскольку на него также указал Фрейд в своей работе о случае Шребе-ра, а именно то, что интроверсия сексуального либидо ведет его к наделению полномочиями эго, которое могло бы по возможности продуцировать этот эффект утраты реальности. В самом деле, есть искушение объяснить психологию такой утраты подобным образом. Но когда мы более внимательно исследуем различные вещи, которые возникают из ухода и интроверсии сексуального либидо, то ви-
51
дим, что, хотя оно и может продуцировать психологию аскетического затворника, но никак не может вызывать шизофрению. Любые энергичные действия анахорета представляют попытки исключить какие-либо следы сексуального интереса, но это все же нечто, что не может свидетельствовать о наличии шизофрении*.
277 Эти факты лишили меня возможности перенести фрейдовскую теорию либидо на шизофрению. По этой же причине я считаю, что попытка Абрахама** едва ли выдерживает критику с точки зрения фрейдовской теории либидо. Если Абрахам полагает, что причиной параноидной системы или шизофренической симптоматологии является отвращение либидо от внешнего мира, то такое его мнение с точки зрения тогдашнего знания не оправдывается, ибо простая интроверсия и регрессия либидо непременно приводят к неврозу, а отнюдь не к шизофрении. На это очень ясно указывает и Фрейд. Мне кажется, что невозможно применить теорию либидо просто к шизофрении, ибо показателем этой болезни является такой ущерб, который нельзя объяснить одним только выпадением эротического интереса.
Генетическое понятие либидо
278 Осторожная позиция, которую я занял в предисловии к моей «Психологии шизофрении» по отношению к вездесущей сексуальности, несмотря на полное признание
* Можно возразить, что шизофрения характеризуется не только интроверсией сексуального либидо, но также и регрессией инфантильного уровня, и что это-то и составляет разницу между анахоретом и шизофреником. Это, конечно, правильно, но следует еще доказать, что при шизофрении наличествует устойчивый и исключительно эротический интерес, ведущий в регрессию. Мне представляется, что доказать это весьма трудно, поскольку эротический интерес должен быть тогда понят как «Эрос» древних философов. Но едва ли это так. Я знаю случаи шизофрении, где отсутствует все, относящееся к самосохранению, но сохраняется живой эротический интерес.
** См. его работу «The Psycho-Sexual Differences between Hysteria and Dementia Praecox»
52
психологических механизмов, — эта позиция была продиктована мне тогдашним положением теории либидо, сексуальное определение которой не позволяло мне объяснить сексуально такие функциональные расстройства, которые столь же имеют отношение к области голода, как и к области пола. Долгое время теория либидо казалась мне неприменимой к шизофрении. Однако с возрастающим опытом в аналитической работе я начал замечать, что мое понятие либидо стало постепенно изменяться: дескриптивное определение, выдвинутое Фрейдом в «Трех очерках по теории сексуальности», понемногу сменилось генетическим определением его, что дало мне возможность заменить выражение «психическая энергия» термином «либидо». Я должен был сказать себе: если даже самая малая доля функции реальности ныне состоит из сексуального либидо, а большая ее часть — из других влечений, то все-таки возникает очень важный вопрос: не была ли функция реальности, в филогенетическом смысле, хотя бы отчасти сексуального происхождения. Прямо ответить на данный вопрос невозможно. Но мы стараемся подойти к его разрешению окольным путем. 279 Достаточно бросить беглый взгляд на историю развития, чтобы убедиться в том, что целый ряд сложных функций, сексуальный характер которых ныне с полным правом следует отрицать, первоначально были ни чем иным, как отщеплениями инстинкта размножения. Известно, что в восходящем животном ряде произошел сдвиг в принципах размножения: несметное количество семян и связанная с этим случайность оплодотворения все более и более уступала место оплодотворению, совершающемуся наверняка, и действенной защите выводка. Поэтому произошло перемещение энергии с производства семян и яичек на создание механизмов для приманки и защиты выводка. Итак, мы видим, что первые художественные влечения в животном царстве служат инстинкту размножения, ограниченному периодом течки. Первоначальный сексуальный характер этих биологических процессов утрачивается вместе с их органической фиксацией и функциональной самостоятельностью. Даже если сексуальное происхождение музыки несомненно, все же включение