481 Мы видим, что первая ассоциация поставила на место волка аиста. Ассоциацией к волку явился отец. В простонародном мифе аист есть отец, ибо он поставляет детей. Кажется как будто противоречием, что в сказке волк является матерью, а во сне — отцом; однако для сновидения это вполне безразлично. Мы можем воздержаться здесь от подробных объяснений. Проблему бисексуальных символов я подробно изложил в моем труде «Символы трансформации»*. Известно, что легенда о Ромуле и Реме возвела в ранг родителей обоих животных: птицу Пикус («дятел») и волчицу.____________
482 Страх перед волком в сновидении, стало быть, не что иное, как страх перед отцом. Сновидица говорит, что она боится отца, потому что он очень строг с ней. Он сказал как-то, что страшные сны бывают у тех, кто поступает дурно. Поэтому она однажды спросила его: «А что же мама делает дурного? Ведь у нее постоянно бывают страшные сны».
483 Один раз отец побил ее, потому что она сосала пальцы; она это делает постоянно, несмотря на его запрещение. Но это ли и есть ее грех? Вряд ли: сосание пальцев является лишь инфантильной привычкой, некоторым анахронизмом, собственно говоря даже не интересным для ее настоящего возраста; она этим пользуется скорее с целью рассердить отца и вызвать его на наказания и побои. Таким образом она облегчает свою совесть, отягченную скрытыми, гораздо более тяжкими грехами: оказыва-
* См., в частности, пар. 547.
155
ется, что она совратила целый ряд подруг-однолеток к взаимной мастурбации.
484 Вследствие этих своих сексуальных наклонностей она и боится отца. Однако не следует забывать, что разбираемый нами сон приснился ей на пятом году ее жизни, когда об этих грехах еще и речи не могло быть. Историю с девочками мы в данном случае можем признать причиной ее страха перед отцом в настоящем, но не в прошлом. Можно, однако, предположить, что и в прошлом имело место нечто подобное, а именно бессознательное сексуальное желание, психологически соответствующее приведенному выше запрещенному поступку, характер и моральная оценка которого осознается ребенком гораздо меньше, нежели взрослым. Для того, чтобы понять, что в ту пору могло волновать ребенка, мы должны были спросить, что случилось, когда ей было пять лет. Оказывается, что в том году родился ее младший братец. Стало быть, уже в ту пору она боялась отца. Разобранные выше ассоциации показывают недвусмысленную связь между сексуальными наклонностями и страхом.
485 Сексуальная проблема, которая окрашена самой природой позитивным чувством удовольствия, в данном сновидении окрашена страхом, по-видимому, благодаря злому отцу, представителю морального воспитания. Значит, этот сон представляет собой впервые возникшую сильно врезавшуюся в память сексуальную проблему, очевидно, возбужденную близостью рождения младшего брата; мы знаем по опыту, что при таких обстоятельствах у детей обычно и возникают все эти вопросы. Так как сексуальная проблема всячески связана со специфически приятными телесными ощущениями, от которых воспитание по возможности старается отучить ребенка, то понятно, что эта проблема может возникнуть только в скрытом виде, в качестве страха, вызванного моральной виной.
486 Это объяснение вполне допустимо; однако оно слишком поверхностно и поэтому не удовлетворяет нас. Мы как бы обвиняем во всех затруднениях моральное воспитание, без всяких доказательств предполагая, что воспитание является причиной такого рода неврозов. Притом забывают, что болезненными страхами страдают также
156
люди, не имеющие никакого морального воспитания. Кроме того, моральный закон является не только злом, против которого следует восставать, но и необходимостью, порожденной глубочайшей потребностью человека. Моральный закон — не что иное, как внешнее проявление прирожденного стремления обуздывать и укрощать себя. Это стремление к доместикации, или цивилизации, теряется во тьме времен, в неизмеримых и туманных глубинах истории развития; оно отнюдь не есть следствие какого-либо извне навязанного законодательства. Сам человек, послушный своему влечению, создал эти законы. Поэтому мы не поймем боязливого подавления сексуальной проблемы у ребенка с точки зрения одних только моральных воспитательных влияний. Истинные причины заложены гораздо глубже, в природе самого человека, в его, быть может, трагической раздвоенности между цивилизацией и природой, или между индивидуальным сознанием и коллективным чувством. 487 Стараться объяснить ребенку высшие философские аспекты этой проблемы не имело бы никакой ценности и ни малейшего успеха. Для ребенка совершенно достаточно, если мы убедим его, что в его интересе к происхождению жизни нет ничего предосудительного. Во время анализа этого комплекса девочке прежде всего объяснили, какое удовольствие и любопытство в ней вызывает проблема рождения, и что ее беспричинный страх есть не что иное, как то же удовольствие, но превращенное в свою противоположность. К истории мастурбации аналитик относится с терпимостью и пониманием; беседа на эту тему ограничивается тем, что ребенку указывают на нецелесообразность его поступка; вместе с тем ему объясняют, что большинство его сексуальных действий имеет источником любопытство, для удовлетворения которого имеются гораздо лучшие пути. Ей объясняют дальше, что страх перед отцом, собственно говоря, не что иное, как напряженное ожидание, которое благодаря рождению братца связано с проблемой происхождения человека вообще. Это разъяснение как бы оправдывает любопытство нашей маленькой пациентки. А это оправдание устраняет большую долю морального конфликта.
157
Беседа четвертая
488 Во время четвертого сеанса девочка была очень доверчива и мила; не было ни тени прежней натянутости и неестественности. Она рассказывает сон, приснившийся ей после последнего сеанса. Вот содержание его: «Я вышиной с колокольню и могу видеть во все стороны. У моих ног крошечные дети, величиною с цветочек. Приходит полицейский, и я говорю ему: если ты посмеешь сделать замечание, то я возьму твою саблю и отрублю тебе голову».
489 Во время анализа сна она говорит: «Я хотела бы быть больше отца, чтобы он наконец слушался меня». Полицейский навел ее на мысль об отце. Отец тоже военный, у него тоже сабля. Ясно, что сновидение является исполнением желания: в качестве колокольни она значительно выше отца и, если тот посмеет сделать еще одно замечание, то она отрубит ему голову. Во сне исполняется еще одно очень инфантильное желание: быть «большой», т. е. взрослой, и иметь детей, ибо во сне у ее ног играют маленькие дети. Этот сон возвышает ее, она преодолевает страх перед отцом, это может подвинуть ее на пути к личной свободе и укрепить ее чувство уверенности.
490 С теоретической точки зрения этот сон является ценным теоретическим вкладом и ярким примером компенсирующего значения и телеологической функции сновидений. Такой сон, несомненно, оставляет по себе чувство несколько повышенного самосознания, очень важного для личного благополучия. Если вначале ребенок и не способен ясно осознать символику, то это ничего не значит, ибо сознательное понимание вовсе не нужно для того, чтобы извлечь из символов соответствующие воздействия. Тут речь идет о знании интуитивном, которое издавна обеспечивало, например, действенность религиозных символов. Для своих воздействий религиозные символы также не нуждаются в сознательном понимании: они влияют на душу верующего через интуицию.
158
Беседы пятая и шестая
491 Во время пятого сеанса девочка рассказывает следующий сон, который ей приснился незадолго до того: «Я стою на крыше со всеми своими родными. Окна домов и вся долина, лежащая напротив, сверкают как в огне. Восходящее солнце отображается в них. Вдруг я вижу, что один дом на углу нашей улицы действительно загорелся. Пожар приближается и охватывает наш дом. Я бегу на улицу, мать бросает мне вслед разные вещи; я подставляю фартук, между прочим она выбрасывает мне куклу. Я вижу, как огонь пожирает камни дома, но деревья не трогает».
492 Анализ этого сна натолкнулся на особенные затруднения. Поэтому он растянулся на два сеанса. Описание всего материала, извлеченного из этого сна, повело бы слишком далеко; я вынужден ограничиться самым необходимым. Ассоциации, имевшие наиболее решающее значение для смысла сновидения, начинаются при разборе странной картины горения камней вместо дерева. В некоторых случаях, особенно когда мы имеем дело с более длинными сновидениями, следует выбирать самые замечательные части и анализировать прежде всего их. Нельзя сказать, чтобы это было образцовым приемом, однако он оправдывается практической необходимостью сократить анализ.
493 «Это было так странно — как в сказке», объясняет маленькая пациентка данную сцену своего сновидения. В ответ ей показывают на примерах, что и сказки всегда бывают полны глубокого смысла. «Не все же сказки имеют значение» — возражает она, — «например, сказка „Спящая Красавица". Какой же она имеет смысл?» Объяснение, данное ей, таково: Спящей Красавице пришлось проспать 100 лет в зачарованном сне, пока наконец не наступило избавление. Избавить ее мог лишь тот, чья любовь преодолела все препятствия, даже густую терновую изгородь. Так иногда приходится долго терпеть, пока не получишь того, чего желаешь и ждешь.
494 Такое объяснение, с одной стороны, наиболее приспособлено к детскому пониманию, с другой стороны, вполне отвечает истории этого сказочного мотива. Спящая