Иногда представление о мире как закономерном развитии событий кажется человеку открытой угрозой. В частности, это может происходить в тех случаях, когда он имеет дело с психологическими событиями. Если он видит законосообразность в поведении друга или в своем собственном поведении, то, очевидно, ему сложно будет усмотреть свободу как в действиях друга, так и в своих поступках. Это личная проблема, с которой психотерапевту приходится часто сталкиваться, оказывая помощь своему клиенту. Если клиент воспринимает себя как строго упорядоченную последовательность событий, он чувствует себя пойманным в ловушку своей собственной структурой или фактами биографии. Однако, если он воображает, будто сам решает в каждый момент, как он поступит в следующий, может казаться, что любой незначительный ложный шаг непременно разрушит его целостность.
Несмотря на личный риск и трудности истолкования последовательности событий, составляющих его мир, человек на протяжении веков расширял свои конструкты порядка. Возможно, человек впервые воспринял порядок в том величественном шествии, 'которое он наблюдал в ночном небе. Возможно, он в первый раз увидел повторение в катящемся по земле камне и из быстрого чередования его сторон смог составить представление о циклах и эпициклах. А возможно, это случилось гораздо раньше, когда он обнаружил биение своего пульса. Но где бы это ни началось, расширяющееся сознавание человеком вселенной как закономерного развертывания событий наделило его возросшей способностью
предсказывать и делать свой мир все более управляемым. Даже редкие катаклизмы приняли знакомый облик deja vu. Человек постепенно открыл для себя, что может, пожалуй, заглянуть в будущее, опираясь на опыт прошлого.
Весьма важной осью координат, относительно которой должен истолковываться всякий порядок и всякая организация, является ось времени. Если бы не сезонное повторение событий или их аспектов, вселенной нельзя было бы приписать никакой Организации и не существовало бы такой вещи как опыт. Открытие повторяемых тем - ключ не только к опыту, но и к естественному закону.
21. Опыт и научение
Королларий об опыте заставляет нас серьезно подумать о теме научения. Когда мы принимаем предположение, что система истолкования у человека меняется по мере того, как он последовательно истолковывает повторения событий, вместе с предыдущим предположением, согласно которому курс всех психологических процессов прокладывается по истолкованию человеком событий, то можно считать, что мы достаточно хорошо «захватили в вилку» тему научения. То, что обычно называли 'научением', было предусмотрено нами с самого начала. Предполагается, что научение происходит. Это заложено в образованной нашими допущениями структуре данной системы. А потому вопросы о том, имеет ли место научение или net, что является ' выученным, а что таковым не является, больше не служат предметом обсуждения в рамках предложенной нами системы. Разумеется, если мы захотим выйти за пределы этой системы и вести дискуссию в рамках других систем, мы можем примкнуть к той |или другой точке зрения на эти вопросы.
Суть нашего предположения состоит в том, что научение не образует особого класса психологических процессов; оно синонимично любому и всем психологическим процессам, вместе взятым. Научение вовсе не есть нечто происходящее с человеком при случае; это как раз то, что делает его человеком в первую очередь.
Чистый эффект включения научения в предположительную структуру психологической теории выражается в удалении всей этой темы из области последующего дискурса. Возможно, некоторых читателей испугает такой поворот событий. К настоящему времени психология инвестировала немалые «капиталы» в исследования этой темы и, естественно, рассчитывает на хороший «дивиденд». Но инвестиции психологии не полностью обесцениваются новым набором предположений, даже если в большинстве своем такие исследования оказываются сомнительными при рассмотрении в новом ракурсе. Если это послужит хоть каким-то утешением, можно сказать, что научению, несмотря на его изъятие из обращения как специальной темы, отведено исключительное положение в психологии личных конструктов. Говоря языком администраторов, ему «дали почетную отставку».
Итак, что же происходит с почтенными законами научения и с теми родственными понятиями, которые позднее выросли в славном семействе научения? Многое! Давайте еще раз посмотрим на то, что мы подразумеваем под 'истолкованием' и 'системой'. Истолкование - это способ видения событий, который заставляет их выглядеть регулярными. Благодаря истолкованию событий появляется возможность их антиципировать. Чтобы быть эффективной, система истолкования сама должна обладать регулярностью. Очевидный признак регулярности - повторение, но, разумеется, не простое повторение идентичных событий, что, строго говоря, было бы отрицанием законного места идеи времени в устройстве мира, а повторение некоторой характерной особенности, которую можно абстрагировать из каждого события и пронести неповрежденной во времени и пространстве. Истолковывать - значит слышать шепот повторяемых тем в событиях, отзвуки которых доносятся до нас.
Испытуемый в эксперименте, посвященном научению, не представляет собой исключение из нашего психологического правила. Он тоже направляет свои психологические процессы тем, что ищет повторяемые темы в эксперименте. Если он разбивает свой опыт на отдельные 'пробы' и затем делит их далее на 'подкрепляемые пробы' и 'неподкрепляемые пробы', то может уловить ту же 'повторяемую тему, которую слышит экспериментатор. С другой стороны, испытуемый может и не быть столь шаблонным. Вполне вероятно, что он будет вслушиваться в темы иного рода, слышанные им прежде. Возможно даже, что он не разбивает свой опыт на те виды проб и событий, которых ожидает экспериментатор. Говоря языком музыкантов, он может использовать другой способ фразировки. Рассматриваемая таким образом, проблема научения - это не просто проблема определения того, сколько (или какие виды) подкреплений закрепляют реакцию, либо сколько неподкреплений вызывают ее угасание. Скорее, проблема научения - это проблема того, как испытуемый фразирует опыт, какие повторяемые темы он слышит, какие части «музыкального произведения» он определяет в смысловом отношении и какие плоды проверки правильности своих предсказаний он пожинает. Когда испытуемый не оправдывает ожиданий экспериментатора, возможно, неуместно говорить, будто «он не научился»; правильнее было бы сказать так:
то, чему научился испытуемый, оказалось не тем, что ожидал от него экспериментатор. Если мы хотим иметь в лице психологии продуктивную науку, давайте переложим бремя открытия с испытуемого на экспериментатора. Пусть экспериментатор выясняет, о чем думает испытуемый, а не требует от последнего разгадать то, о чем думает он сам.
Более глубокое обсуждение роли научения в теории личных конструктов откладывается до другого раздела об опыте, представленного в нашем изложении психологии личных конструктов позднее. Теперешних замечаний, вероятно, достаточно, чтобы намекнуть на возможную широту следствий наших основных предположений.
И. Королларий о модуляции
22. Формулировка короллария о модуляции
Изменение в принадлежащей конкретному человеку системе истолкования ограничивается проницаемостью тех конструктов, в диапазоне пригодности которых лежат варианты.
Если мы хотим считать психологические процессы человека подчиняющимися законам той системы, которую он создает, нам нужно также объяснить эволюцию самой этой системы в виде столь же закономерных изменений. Наш королларий об опыте гласит, что у человека система истолкования изменяется по мере того, как он последовательно истолковывает повторения событий. В качестве следующего шага нам необходимо указать на то, что постепенное изменение должно происходить и в самой системе. Будь это не так, мы бы оказались в положении тех, кто заявляет, что незначительные повседневные процессы человека систематически регулируются, тогда как системообразующие процессы не подчиняются никакой более крупной, объемлющей системе. Мы не в праве настаивать на личной законосообразности элементов человеческого поведения и в то же время допускать, что паттерны человеческого поведения лишены всякой законосообразности. Равно как было бы нелепо стоять на том, что эти элементы подчиняются личной системе, тогда как образованные ими паттерны поведения могут эволюционировать только в рамках надличной системы.
Данная проблема представляет собой особый случай проблемы соотношение детерминизма и свободы воли, которую мы обсуждали в предыдущих разделах. Нами было высказано предположение, что детерминизм и свобода воли - это два комплементарных аспекта структуры. Они так же не могут существовать друг без друга, как верх без низа или правое без левого. Ни свобода воли, ни детерминизм не бывают абсолютными. Любое существо свободно относительно чего-то, и оно же детерминировано относительно чего-то другого.
Решение, предложенное для проблемы соотношения детерминизма и свободы воли, дает нам образец для понимания того, как люди могут меняться и все же считаться закономерными явлениями природы. У человека система истолкования образована комплементарными и суперординатными и субординатными отношениями. Субординатные системы детерминированы теми суперординатными системами, введении которых они находятся. Со своей стороны, суперординатныe системы вольны вызывать реорганизацию среди подчиненных им систем.
Именно это и обеспечивает системе личных конструктов свободу и детерминизм. Изменения, происходящие по мере того, как человек продвигается к созданию более подходящей для антиципирования событий системы, можно считать находящимися под контролем имеющейся у него системы более высокого ранга. В своей роли, отождествляющей его с собственной верховной системой, данный человек свободен относительно тех субординатных изменений, которые он пытается провести. В своей роли последователя собственных основополагающих принципов он считает свою жизнь детерминированной ими. Как в правительственных кругах инструкции могут изменяться только в рамках твердых директив, директивы - в рамках принятых парламентом непреложных законов, а законы - в рамках незыблемой конституции, так и наши личные конструкты изменяются только в пределах подсистем конструктов, а подсистемы - в пределах более объемлющих систем.