7. Реальный характер конструктов
Люди с давних пор придерживаются точки зрения, согласно которой мы считаем наш мир реально существующим, а психологические процессы человека - основывающимися на личных версиях реального мира. Эти личные версии и есть личные конструкты. Теперь мы можем спросить себя, можно ли с этой точки зрения считать наши конструкты реально существующими? И ответить: в ограниченном смысле, да. Конструкты не следует смешивать с теми фактическими данными, персонализированными версиями которых они являются; конструкты представляют собой интерпретации этих фактов. Однако конструкты могут использоваться в качестве точек зрения при рассмотрении других конструктов, как это имеет место при иерархических отношениях между ними внутри системы. В этом смысле суперординатные конструкты являются версиями подчиненных им - субординатных - конструктов, что придает последним форму реальности, истолковываемой с помощью первых. Суммарный ответ на вопрос о том, являются ли конструкты реально существующими, состоит в следующем: конструкт и в самом деле реален, но его реальность не идентична реальности элементов, входящих в его контекст. С этими элементами конструкт связан отношениями репрезентативности, а не тождественности. Его реальность - это не их реальность. Конструкт обладает своей собственной реальностью. Эта проблема не должна нас беспокоить, если мы будем помнить о том, что конструкт и его элементы реально существуют, но в разных сферах действительности.
Может ли конструкт передаваться от одного человека другому, не утрачивая при этом своей реальности? В известном смысле, да. Разумеется, он не переходит от одного к другому наподобие единственного глаза, который имели три граи: когда одна завладевала им, остальные ничего не видели. Понятие коммуникации - это ведь тоже конструкт, и так же, как мы позволяем конструкту репрезентировать то, истолкованием чего он служит; мы допускаем, что сообщенный конструкт репрезентирует тот личный конструкт, истолкованием которого он является. Переданный конструкт представляет собой истолкование, принадлежащее воспринявшему его человеку; одним из элементов этого истолкования становится конструкт человека, который обладал им до момента сообщения. Конструкт человека, от которого исходит сообщение, реально существует, то же утверждение s справедливо и по отношению к сообщенному конструкту, однако он, являясь истолкованием исходного конструкта, не тождественен последнему. В это смысле ответ на наш вопрос о том, может ли конструкт передаваться от одного человека другому, не утрачивая своей реальности, будет определенно утвердительным. Конструкт не меняет «порт приписки» в тех случаях, когда кто-то еще получает его версию.
Б. Формальные аспекты конструктов
8. Терминология
а. Диапазон пригодности (Range of convenience). Ми уже отвечали, что теория или система имеет диапазон пригодности, в котором она служит пользователю надежным инструментом в деле предсказания событий. Кроме того, в ходе изложения предположений, образующих структуру психологии личных конструктов, мы указывали на то, что и конструкт имеет диапазон пригодности. По-видимому, диапазон пригодности конструкта охватывает все то, к чему пользователь счел его применение полезным.
б. Фокус пригодности (Focus of convenience). Конструкт может быть максимально полезным для трактовки определенных вопросов. Круг этих вопросов и называют его фокусом пригодности.
в. Элементы (Elements). Вещи или события, которые абстрагируются посредством конструкта, называются элементами.
г. Контекст (Context). Контекст конструкта состоит из всех тех элементов, к которым конструкт обычно применяется. Он несколько более ограничен, чем диапазон пригодности, так как относится к обстоятельствам, в которых конструкт возникает, и вовсе не должен -да и не может - касаться всех обстоятельств, при которых человек мог бы со временем использовать данный конструкт. Контекст конструкта несколько шире фокуса его пригодности, поскольку конструкт может часто возникать в обстоятельствах, при которых его применение не всегда оптимально.
д. Полюс (Pole). Каждый конструкт имеет два полюса, по одному на каждом конце своей дихотомии. Элементы, объединенные на одном полюсе, сходны друг с другом в определяемом данным конструктом отношении, и не похожи на элементы, находящиеся на другом полюсе.
е. Контраст (Contrast). Отношение между двумя полюсами конструкта есть отношение контраста.
ж. Аспект сходства (Likeness end). Для тех случаев, когда особо выделяются элементы на одном полюсе конструкта, мы использовали термин аспект сходства, подразумевая, что тем самым мы указываем на полюс, у которого эти элементы группируются благодаря истолкованию.
з. Аспект контраста (Contrast end). Для тех случаев, когда особо выделяются элементы на противоположном полюсе, мы использовали термин аспект контраста, подразумевая, что тем самым мы указываем на противоположный полюс.
и. Эмердженция (Emergence). Здесь мы заимствуем конструкт Лайела (Lyie). Эмерджентный полюс конструкта - это полюс, который включает большую часть непосредственно воспринимаемого контекста. Например, в утверждении «У Мэри и Алисы мягкий характер, а Джейн агрессивна» мягкость (характера) является эмерджентной потому что относится к 2 /З контекста. Часто в явной форме упоминается только эмерджентный полюс, как в том случае, когда кто-то горит: «У Мэри и Алисы мягкий характер, а у Джейн - нет».
к. Имплицитность (Implicitness). И эта мысль позаимствована у Лайела (Lyie). Имплицитный полюс конструкта - это полюс, который противополагается эмерджентному. Его часто не называют «по имени». Иногда у человека нет даже специального символа для обозначения имплицитного полюса конструкта, и он выражается в имплицитной символической форме через эмерджентный термин.
9. Символизм
Любой из сходных элементов в контексте конструкта может дать Имя или название этому конструкту. Конструкт, образованный в контексте элементов А, В и С, где А и В являются сходными элементами, «южно репрезентировать просто через упоминание А. В свою очередь, элемент А сам может быть подлинным конструктом, возникшим в контексте А , а(, А. Здесь мы указываем не на использование А в этом Смысле, а на его употребление в качестве представителя или символа конструкта, сформированного вне контекста, включающего А, В и С. Тогда А может использоваться для репрезентаций конструкта, который на самом деле и не А вовсе, но включает А в качестве видового объектa, то есть конструкта высшего порядка, который содержит А только часть своего контекста. Такова основная сущность символизма. Символика весьма полезный и удобный инструмент. Понимаемая в свете сказанного выше, символика является не только единственным орудием оформления мысли, но, бесспорно, служит применяемым всеми инструментом широкого назначения.
Люди изобрели ловкий трюк в пользовании символикой. Мы придумываем звуки и формы и вводим их искусственно в контекст своих конструктов в качестве одного из элементов, а затем позволяем какому-то одному звуку или какой-то одной форме стать символом определенного конструкта. Например, кто-то прибавляет слово 'мягкость' (характера) к живым людям - Мэри и Алисе, так что образуется контекст, который теперь звучит как: 'Мэри, Алиса и мягкость характера в сравнении с Джейн'. С этого, момента 'мягкость' (как свойство характера) используется для репрезентации подобия Мэри, Алисы и... слова 'мягкость'.
Есть и более простой тип символизма, который не связан с вторжением слов в контекст конструкта. Мы можем позволить Мэри стать символом мягкости, а Джейн - символом привлекательности. Мать может стать символом принадлежности к определенному социальному классу, а отец - символом зрелости. У большинства людей Мать и Отец действительно олицетворяют собой личные конструкты гораздо более высокого порядка, чем тот, которого требуют их собственные идентичности. Этот вид «фигурного» символизма характерен для личных конструктов, формируемых человеком в детстве. Вдобавок, то, что эти конструкты, вероятно, поддерживаются и сохраняются в памяти на основе такого «фигурного» символизма, - важный факт для психотерапевта. Ибо сказать, что некто «интроецирует» своего отца и свою мать, означает упустить главное, по крайней мере, для психотерапевта; скорее, отец и мать этого человека, по всей вероятности, были контекстуальными элементами великого множества личных конструктов, которые он сформировал за свою жизнь, в частности его ролевых конструктов. Родительские фигуры могут использоваться, а могут и не использоваться в настоящее время в качестве символов этих конструктов.
Мы только что сказали, что символы-фигуры характерны для символики, используемой для репрезентирования личных конструктов, сформированных в детстве. Можно придать этому факту более общую формулировку. Использование одного из исходных контекстуальных элементов в качестве символа конструкта характерно для ранних стадий формирования и применения любого конструкта. Так, конструкт 'Мэри-похожа-на-Алису-и-отличается-от-Джейн» вероятно, будет символизироваться в мышлении конкретного человека просто как Мэри или Мэри-стость.
По мере добавления в контекст данного конструкта - при условии, что это проницаемый конструкт, - новых элементов, или пытаясь вызвать «мэриподобное» поведение у своих друзей, его обладатель может изобрести для него вербальный символ. Если же конструкт оказывается относительно непроницаемым или трудносообщимым, разве что с помощью самых интимных средств, он продолжает символически репрезентироваться просто одним из элементов своего Е исходного контекста. Например, если ''мать' является контекстуальным элементом, используемым для репрезентации какого-то относительно непроницаемого личного конструкта - скажем, «Теперь нет таких людей, какой была моя мать», - или если не предпринимается никаких усилий, чтобы сообщить личный конструкт - «Вряд ли кто сейчас способен понять, какой в действительности была моя мать», тогда 'моя мать', скорее всего, будет сохраняться и как символ, и как один из элементов контекста этого личного конструкта.