Однако ряд авторов (М. И. Еникеев[11, c.171], Н. И. Порубов[24, c.41], А. Б. Соловьев[33, c.32]) отмечают, что межличностное общение на предварительном следствии - не обычный двусторонний процесс. Оно односторонне направляется властной инициативой следователя в рамках уголовно-процессуальных норм. Присущая данному виду общения формализованность в значительной мере затрудняет, сковывает психологическую активность проходящих по делу лиц и требует от следователя коммуникативной гибкости, применения специальных средств активизации общения. Следователь стремится получить как можно больше информации, хотя сам до определенного момента скрывает свою осведомленность по делу.
Несмотря на то, что допрос с самого начала предполагает неравенство в обмене информацией, определенную принудительность направленности мыслительных процессов у допрашиваемого, передача информации со стороны следователя всегда предельно минимизирована, она четко определяется в каждом конкретном случае целями следственного действия, говорить об односторонности психологического контакта нельзя. Поскольку односторонний характер противоречит самому понятию "контакт", которое обозначает взаимодействие в работе, согласованность действий [32, с. 248].
По мнению М. И. Еникеева, любое формально-ролевое общение имеет индивидуальный стиль, обеспечивающий его успех или неуспех. Такое общение он называет коммуникативный контакт. Психологический контакт М. И. Еникеев понимает как эмоционально-положительную взаимосвязь на основе общих интересов и единства целей общающихся лиц. "Поскольку в судопроизводстве у участников уголовного дела нет постоянного единства целей и интересов, термин психологический контакт целесообразно заменить термином "коммуникативный контакт", освобождающий от обязательного изыскания общих интересов и целей, взаимных эмоционально-психологических переживаний в условиях предварительного следствия" [11, с. 171].
Заменять термин " психологический контакт" на " коммуникативный контакт" не следует, на мой взгляд, потому что "простая коммуникация" (обмен информацией) без учета психологических особенностей собеседников при установлении контакта в процессе общения невозможна.
Ю. В. Чуфаровский определяет психологический контакт как процесс установления, поддержки и развития взаимного тяготения общающихся. Успешность установления психологического контакта во многом обусловлена гармонией человеческих отношений, развитием психологических связей между общающимися. Если люди проникают доверием или интересом друг к другу, можно говорить о том, что между ними установился психологический контакт [38, с. 201].
Н. И. Порубов определяет психологический контакт как "систему взаимодействий людей в процессе общения, основанного на доверии; информационный процесс, при котором люди желают и могут воспринимать информацию, исходящую друг от друга. Психологический контакт - это и процесс взаимовлияния, сопереживания и взаимного понимания"[22, с. 73]. Данное определение намного глубже и полнее дает представление о природе психологического контакта, но в то же время абсолютизирует искомое понятие.
Позднее И.И. Порубов замечает, что психологический контакт - это особого рода взаимоотношения следователя с участниками уголовного процесса, характеризующиеся стремлением следователя поддержать общение с целью получения правдивых, точных и полных показаний, имеющих отношение к делу.
Психологический контакт - это не средство разрешения всех противоречий. Он способствует преодолению барьера отчужденности и созданию такой обстановки, при которой люди могут и хотят воспринимать информацию, исходящую друг от друга [23, с. 41].
Г. Г. Доспулов отмечает, что "психологический контакт между следователем и свидетелем, потерпевшим имеет место только тогда, когда их цели и задачи совпадают или хотя бы не противоречат друг другу"[9, c. 11]. То же самое относится и подозреваемому (обвиняемому) при общении в бесконфликтной ситуации. Но в следственной практике встречаются случаи, когда следователь, отстаивая свою ошибочную, предвзятую версию, "подталкивал " обвиняемого на сговор или сам шел "на поводу". На почве такого своеобразного слияния интересов между участниками уголовного процесса может установиться бесконфликтное взаимоотношение, внешне похожее на психологический контакт. При этом следователь получает "чистосердечное" признание и "раскрывает" преступление, а недобросовестный допрашиваемый добивается своих антиобщественных целей. Здесь имеет место лишь внешнее взаимодействие участников допроса, при противоположности задач, которые они преследуют. Подобного рода факты возможны при нарушении процессуальных норм. Такие нарушения не могут привести к выяснению истины по делу и достижению задач уголовного судопроизводства. Вот почему психологический контакт нельзя сводить лишь к желанию лица вступить в общение со следователем и дать ему показания. Для психологического контакта недостаточно и субъективного мнения следователя, ибо последнее может оказаться ошибочным.
По мнению А. А. Закатова, психологический контакт - это "прочно установившееся в процессе допроса состояние деловой обстановки и доверие допрашиваемого к допрашивающему включающее готовность первого сообщить все известное ему по делу и готовность следователя эффективно использовать в рамках уголовно-процессуального закона тактические методы приема и фиксации показаний" [12, с. 90].
А. В. Дулов установление психологического контакта понимает как целенаправленную планируемую деятельность по созданию условий, обеспечивающих развитие общения в нужном направлении и достижение его целей. Психологический контакт достигает своих целей только в том случае, если учитываются психологические процессы, которые закономерно развиваются у человека перед вступлением в общение. Здесь А. В. Дулов указывает прежде всего на процесс психологической адаптации, в которой в свою очередь выделяет социальную адаптацию (осознание и привыкание к новой социальной роли в общении), личностную адаптацию (познание и привыкание к личности субъекта общения), ситуативную адаптацию (привыкание к условиям, предмету, целям общения) [10, с. 107].
Процесс адаптации связан с опытом выполнения субъектом сходной социальной роли, его знанием предмета, цели и главное собеседника в общении. Люди порой инстинктивно, а зачастую сознательно стремятся облегчить предстоящее общение и поэтому стремятся прогнозировать его - собрать сведения о его цели, о личностных качествах партнера по общению. Поэтому следователь, прокурор всегда являются объектом пристального изучения со стороны свидетелей, потерпевших и особенно обвиняемых. С обостренным вниманием воспринимается вся информация, исходящая от следователя. Значимость этой информации может весьма сильно усиливаться данным субъектом, а это в свою очередь способно привести к изменению направленности общения, к изменению его активности. Отсюда вывод, что вся информация, передаваемая в стадии установления психологического контакта (словесная, личностная), должна помогать облегчению психологической адаптации [10, с. 108]. Основа установления такого контакта - актуализация эмоционально значимого предмета общения, вызывающего психическую активность общающихся лиц. Его установление во многом обеспечивается правильно выбранной тактикой самого следственного действия, основанного на изучении индивидуальных особенностей личности, материалов уголовного дела, а также коммуникативными способностями следователя.
Психологический контакт необходимо поддерживать не только во время допроса или иного следственного действия, но и в дальнейшем при осуществлении предварительного расследования. Не исключено, что установленный контакт может быть потерян или наоборот, отсутствие доверия на первых порах заменится прочным контактом. Отсюда следует вывод, что психологический контакт - это не отдельная стадия допроса и не тактический прием, а тактическая операция, которая сопутствует всему ходу допроса.
Не существует и не может существовать готовых схем установления психологического контакта со всеми участниками уголовного процесса. В каждом случае необходимо учитывать индивидуальность личности.
Еще Ганс Гросс в свое время писал: "Свидетель неумелому следователю или ничего не скажет, или покажет не совсем существенное или совеем неверное, и тот же свидетель правдиво, точно и подробно покажет тому следователю, который сможет заглянуть к нему в душу, понять его и сумеет с ним обойтись"[12, с. 45].
Итак, можно сделать вывод, что основой процесса установления контакта является обмен информацией. То есть контакт в следственной практике - это общение, взаимосвязь между лицами, вовлеченными в дело. При формировании контакта идет борьба за психологическую инициативу во взаимодействии. При этом каждый из партнеров (участников следственного действия ) стремится мыслить за второго и предпринимает комплекс действий, чтобы иметь тактический выигрыш в данном взаимодействии. поэтому формирование психологического контакта по обоснованному мнению А. Р. Ратинова содержит элементы психологической борьбы, которая является одной из сторон индивидуального психологического подхода предполагающего гуманность, чуткость и корректность в отношении с подследственным. Следователь по существу участвует в той борьбе, которая происходит в душе человека [27, с. 107].
Предпосылкой для формирования психологического контакта с участниками уголовного процесса являются профессионально-важные качества следователя. Они в свою очередь обусловлены особенностями следственной деятельности как профессии, а именно: государственный и политический характер, ее правовая регламентация, противодействие заинтересованных лиц, наличие властных полномочий, сохранение служебной тайны, своеобразие общественно-психологической атмосферы расследования, разнообразие и творческий характер, своеобразное сочетание коллективных и творческих начал, дефицит времени, воспитательное воздействие, повышенная ответственность и процессуальная самостоятельность [37, с. 20].