Два существенных явления отличают эту форму поведения животных: так называемый экстраполяционный рефлекс и развитие усложняющихся форм памяти. Так, экспериментально установлено, что некоторые животные проявляют в своем поведении способность не подчиняться непосредственному восприятию предмета, а прослеживать его движения и ориентироваться на ожидаемое перемещение объекта (эксперимент с прозрачной трубкой). Экстраполяционный рефлекс, который имеет особую форму предвосхищающего поведения, является одним из важных источников для формирования более высоких интеллектуальных видов индивидуально-изменчивого поведения.
Другим источником, создающим существенные условия для формирования интеллектуального поведения, являются возрастающая сложность восприятия и большая прочность памяти. Этот факт был детально прослежен в экспериментах с так называемыми отсроченными реакциями. Животное помещалось на привязь, и на его глазах в ящик клали приманку. Через некоторое время животное" отпускали: если след в его памяти сохранился, оно бежало к ящику, если нет, не следовало никаких действий. Приведем для примера длительность сохранения следов образной памяти у различных животных:
крыса — до 10—20 с,
собака — до 10 мин,
обезьяна — до 16—48 ч.
Систематические исследования интеллектуального поведения высших животных (обезьян) были начаты известным немецким психологом В.Келлером. Для изучения этой формы поведения Келлер ставил обезьян в сложные условия, когда непосредственное достижение цели было невозможно. Обезьяна должна была либо использовать обходной путь, чтобы получить приманку, либо использовать для этой цели специальные орудия. Так, например, обезьяну помещали в большую клетку, рядом с которой клали приманку на таком расстоянии, чтобы обезьяна не могла до нее дотянуться. Достать ее она могла, лишь использовав обходной путь через дверь, расположенную в задней стене клетки.
Исследования, проведенные Келлером, позволяли наблюдать следующую картину. Сначала обезьяна безуспешно пыталась непосредственно достать приманку: тянулась к ней или прыгала. Затем она бросала эти безуспешные попытки, и наступал период, когда обезьяна неподвижно сидела и лишь рассматривала ситуацию, что сопровождалось соответствующими движениями глаз, до тех пор, пока не приходила к правильному решению задачи. Характерно, что решение задачи перемещалось из периода непосредственных проб в период предшествующего попытке наблюдения, и движение обезьяны становилось лишь исполнением ранее выработанного «плана решения».
Очень сложно объяснить, как животное приходит к интеллектуальному решению задачи, и процесс этот трактуется различными исследователями по-разному. Одни считают возможным сблизить эти формы поведения обезьяны с человеческим интеллектом и рассматривают их как проявление творческого озарения. Австрийский психолог К.Вюлер полагает, что использование орудий обезьянами следует рассматривать как результат переноса прежнего опыта (обезьянам, живущим на деревьях, приходилось притягивать к себе плоды за ветви). С точки зрения современных исследователей, основу интеллектуального поведения составляет отражение сложных отношений между отдельными предметами. Животные способны уловить отношения между предметами и предвосхитить результат данной ситуации. И.П.Павлов, проводивший наблюдения над поведением обезьян, называл интеллектуальное поведение обезьян «ручным мышлением».
Итак, интеллектуальное поведение, которое свойственно высшим млекопитающим и достигает особенно высокого развития у человекообразных обезьян, представляет собой ту верхнюю границу развития психики, за которой начинается история развития психики уже совсем другого, нового типа, свойственной только человеку, — история развития человеческого со знания. Предысторию человеческого сознания составляет, как мы видели, длительный и сложный процесс развития психики животных. Если окинуть единым взглядом этот путь, то отчетливо выступают его основные стадии и управляющие им закономерности. Развитие психики животных происходит в процессе их биологической эволюции и подчинено общим законам этого процесса. Каждая новая ступень психического развития в своей основе вызвана переходом к новым внешним условиям существования животных и новым шагом в усложнении их.физической организации.
Так, приспособление к более сложной среде приводит к дифференциации у животных простейшей нервной системы и специальных органов чувствительности. На этой основе и возникает элементарная сенсорная психика — способность отражения отдельных свойств среды. С переходом животных к наземному образу жизни и (в результате этого) с развитием коры головного мозга возникает психическое отражение животными целостных вещей — перцептивная психика. Наконец, дальнейшее усложнение условий существования, приводящее к развитию еще более совершенных органов восприятия и действия и еще более совершенного мозга, способствует появлению у животных возможности чувственного восприятия ими объективных соотношений вещей в виде предметных ситуаций. Таким образом, развитие психики определяется необходимостью приспособления животных к среде и психическое отражение является функцией соответствующих органов, формирующихся у них в ходе этого приспособления.
Совсем иную форму, характеризующуюся совершенно другими чертами, представляет собой психика человека — человеческое сознание. Главное отличие сознания человека состоит в том, что его появление обусловлено изменением законов, управляющих развитием психики. Если на всем протяжении истории животного мира общими законами, которым подчинялись законы развития психики, были законы биологической эволюции, то развитие психики человека начинает подчиняться законам общественно исторического развития.
5.Важнейшие различия психики животных и человека
Итак, развитие жизни приводит к такому изменению физической организации животных и возникновению у них таких органов, функцией которых является отражение окружающей их действительности. От чего же зависит характер этой функции? Почему в одних условиях эта функция выражается, например, в отражении отдельных свойств, а в других — в отражении целостных вещей? Это зависит от объективного строения деятельности животных, практически связывающей этих животных с окружающим миром. Отвечая изменению условий существования, строение и деятельность животных также изменяются, тем самым вызывая необходимость такого преобразования органов и их функций, которое приводит к возникновению новой формы психического отражения. Рассматривая развитие психики животных, мы подчеркивали прежде всего различия между ее формами. Теперь необходимо выявить то общее, что характеризует эти различные формы, обусловливая качественные отличия и деятельности животных и их психики от человеческой деятельности и сознания.
Первое отличие всякой деятельности животных от деятельности человека состоит в том, что она является деятельностью непосредственно биологической. Иначе говоря, деятельность животного возможна лишь по отношению к предмету, жизненной биологической потребности, всегда оставаясь в пределах их инстинктивных, биологических отношений к природе. Это общий закон. В связи с этим и возможности психического отражения животными окружающей их действительности также являются принципиально ограниченными, так как включают лишь стороны и свойства предметов, связанные с удовлетворением их биологических потребностей. Поэтому у животных в противоположность человеку не существует устойчивого объективно предметного отражения действительности. Таким образом, для животного всякий предмет окружающей действительности всегда выступает неотделимо от его инстинктивной потребности.
Следующая черта, отличающая психику животных от человеческого сознания, состоит в следующем: отношения животных к себе подобным не отличаются от их отношения к другим внешним объектам, т.е. также принадлежат к кругу их инстинктивных биологических отношений, что связано с фактом отсутствия у животных общества. Некоторые авторы считают, что у животных существует разделение труда, и при этом обычно указывают на общеизвестные примеры из жизни пчел, муравьев и других общественных животных. В действительности у этих животных никакого настоящего разделения труда не существует. Хотя отдельные особи у них и выполняют в сообществе различные функции, в основе этого различия лежат непосредственно биологические факторы, а не объективные условия. Последнее доказывается строго определенным фиксированным характером самих функций.
Особенности взаимоотношений животных друг с другом определяют и особенности их «речи». Как известно, общение животных выражается нередко в том, что одно животное воздействует на других с помощью звуков. Имеем ли мы в этом случае процесс, похожий на речевое общение человека? Некоторое внешнее сходство между ними несомненно существует. Внутренне же эти процессы в корне различны. Человек выражает в своей речи некоторое объективное содержание и отвечает на обращенную к нему речь не просто как на звук, а как на отраженную в речи реальность. Голосовое общение животных в корне отличается от нее. Легко доказать, что животное отвечает на голос сородича вне зависимости от того, что отражает данный речевой сигнал: он имеет для него лишь определенный биологический смысл. Или, например, у птиц, живущих стаями, существуют специфические крики, предупреждающие стаю об опасности. Эти крики воспроизводятся птицей всякий раз, когда она чем-нибудь напугана. При этом совершенно безразлично, что действует в данном случае на птицу: один и тот же крик сигнализирует и о появлении человека, и о появлении хищного животного и просто о каком-нибудь необычном шуме. Следовательно, эти крики связаны с теми или иными явлениями действительности, сходством объективного отношения к ним животного. Иначе говоря, упомянутые крики животных лишены •устойчивого объективного предметного значения. То есть общение животных и по своему содержанию и по характеру осуществляющих его конкретных процессов также полностью остается в пределах их инстинктивной деятельности.