женщина.
Большой заслугой психоаналитиков явилось то, что они стали
рассматривать извращение не как органическое, а как психическое явление; однако и им представляется, что извращение порождается внешними обстоятельствами. Впрочем, они мало занимались этим вопросом. По мнению Фрейда, в процессе развития женской эротики обязательно происходит переход от клиторной стадии к влагалищной, который ученый сравнивает с другим переходом, заключающимся в том, что, подрастая, девочка переносит любовь, питаемую ею первоначально к матери, на отца; различные причины могут помешать развитию этого процесса; например, женщина не может смириться со своим состоянием кастрата или не хочет признаться самой себе, что у нее отсутствует пенис, вся ее любовь концентрируется на матери, и она ищет кого-нибудь, кто мог бы ее заменить. По мнению Адлера, остановка в развитии эротики — это не случайное и не пассивно воспринимаемое событие, она совершается по воле женщины, которая, стремясь реализовать бушующие в ней силы, сознательно отрицает свою неполноценность и старается стать вровень с мужчиной, господство которого ей претит. Но будь то остановка эротического развития на инфантильной стадии или протест мужеподобной женщины, для Адлера женский гомосексуализм представляет собой незавершенность эротического развития. На деле лесбиянка не является ни «несостоявшейся» женщиной, ни женщиной «высшего» типа. Индивид в своем развитии не обязательно движется по пути прогресса: на каждом этапе развития прошлое переосмысляется в связи с новым выбором, и, если индивид склоняется к тому, что считается «нормальным», это не придает его выбору никакой особой значимости; о выборе следует судить по его соответствию природным свойствам индивида. Лесбийская любовь может быть для женщины как бегством от своего естественного состояния, так и его осознанием. Основная вина психоаналитиков заключается в том, что из морализаторского конформизма они всегда рассматривают лесбийскую любовь как неаутентичное поведение.
Женщина — это такое существо, от которого требуют, чтобы она превратилась в объект; однако, будучи субъектом, она обладает агрессивной чувственностью, которую может удовлетворить лишь при контакте с телом мужчины, — это источник конфликтов, которые женской эротике необходимо разрешить. Нормальными считаются такие отношения, при которых женщина сначала становится добычей самца, а затем, с рождением ребенка, вновь приобретает самостоятельность; но ведь «естественность» этих отношений соответствует более или менее понятному социальному интересу. Даже гетеросексуальные отношения предоставляют и Друтчб возможности. Лесбийская любовь — это одна из попыток примирить независимость женщины с пассивностью ее плоти. И если уж говорить о природных наклонностях, то можно заметить, что у любой женщины есть сексуальная тяга к лицам своего пола. Для лесбиянки характерен отказ от отношений с мужчиной и влечение к женской плоти; но ведь все девочки-подростки испытывают страх перед половым актом, страшатся господства мужчины, с некоторым отвращением относятся к мужскому телу; и напротив, для них, так же как для мужчин, женское тело является чем-то желанным. Я уже говорила о том, что мужчины, подчеркивая свои качества субъекта, одновременно подчеркивают свою независимость от другого человека; рассматривать другого как вещь, которой можно овладеть, — это значит через другого утверждать в себе мужской идеал; напротив, женщина, признающая себя вещью, видит в себе подобных и в себе самой добычу. Педераст вызывает враждебное отношение со стороны гетеросексуальных мужчин и женщин, потому что они требуют, чтобы мужчина был властным субъектом!, что касается лесбиянок, то к ним представители обоих полов относятся с безотчетной снисходительностью, «Должен сознаться, — говорит граф де Тилле, — что это соперничество не вызывает во мне никакого недовольства; напротив, оно меня забавляет, и я настолько аморален, что готов просто смеяться над ним», Колетт, описывая чувства Рено по поводу отношений Клодины и Рези2, говорит о таком же ироничном равнодушии, Активная и независимая гетеросексуальная женщина сильнее раздражает мужчину, чем неагрессивная лесбиянка, поскольку лишь первая посягает на прерогативы мужчины; лесбийская любовь вовсе не противоречит традиционному разделению полов: в большинстве случаев она ведет к осознанию женственности, а не к ее отвержению. Как мы уже видели, лесбийская любовь часто возникает у девочки-подростка в качестве заменителя гетеросексуальных отношений, испытать которые у нее еще не было случая и которых она страшится. Это этап в сексуальном развитии, и девушка, которая с жаром отдается такой любви, может в недалеком будущем стать пылкой супругой или любовницей, любящей матерью. Таким образом, говоря о лесбиянке, необходимо объяснить не позитивную сторону ее выбора, а негативную: главной ее особенностью является не просто тяга к женщинам, а исключительность этой тяги.
1 Случается, что гетеросексуальная женщина вступает в дружеские отношения с педерастом. Такие отношения, не имеющие ничего общего с сексом, забавляют ее, дают ей чувство безопасности. Однако чаще женщины враждебно относятся к подобным мужчинам, которые из величественного субъекта сами превращаются в пассивный предмет или превращают в него Другого мужчину.
Следует заметить, что английский уголовный кодекс карает гомосексуализм, но не рассматривает лесбийскую любовь как правонарушение.
Часто — вслед за Джонсом и Хеснардом — различают два типа лесбиянок; «мужеподобные», или те, которые «хотят подражать мужчинам», и «женственные», то есть те, которые «боятся мужчин». Действительно, в извращении наблюдаются две основные тенденции: некоторые женщины отвергают пассивность, другие же пассивно отдаются, но лишь в женские объятия; однако эти два типа поведения взаимодействуют, отношение к избранному или к отвергаемому объекту можно объяснить во взаимосвязи. По многим причинам, о которых речь пойдет ниже, указанное различие представляется нам довольно произвольным.
Говорить о «мужеподобной» лесбиянке, что она стремится «подражать мужчине», — значит утверждать, что она идет против своей природы. Я уже говорила о массе неточностей, возникающих из-за того, что психоаналитики принимают категории «мужчина — женщина» в том понимании, в каком они существуют в современном обществе. То есть мужчина считается представителем позитивного и нейтрального, в нем видят одновременно самца и представителя рода человеческого, женщина же представляет собой только негативное, она не более чем самка. Поэтому всякий раз, когда она ведет себя как представитель человеческого рода, о ней говорят, что она хочет уподобиться самцу. Ее занятия спортом, политикой, наукой, ее влечение к другим женщинам воспринимаются как «протест против засилья мужчин»; общество не желает видеть, что она стремится к завоеванию определенных ценностей, и поэтому расценивает ее субъективное поведение как выбор, противоречащий ее природе. В основе такого восприятия лежит глубокое заблуждение: считается, что женский представитель человеческого рода по природе своей может быть лишь женственной женщиной; для того чтобы стать идеальной женщиной, недостаточно быть ни гетеросексуальной, ни даже матерью; «настоящая женщина» — это искусственный продукт, фабрикуемый цивилизацией, как когда-то фабриковались кастраты; так называемые «женские инстинкты» кокетства и покорности внушаются ей обществом точно так же, как мужчине внушается гордость его половым членом. Но даже мужчина не всегда принимает свое мужское предназначение; у женщины же есть веские основания еще сильнее восставать против предназначенного ей жизненного пути. Такие понятия, как «комплекс неполноценности», «комплекс мужественности», напоминают мне анекдот, рассказанный Дени де Ружмоном в книге «Доля дьявола»; одной даме казалось, что во время прогулок за городом на нее нападают птицы; после длительного психоаналитического лечения, которое не избавило ее от этого наваждения, врач, прогуливаясь с ней в саду клиники, заметил, что на нее действительно нападают птицы. Женщины чувствуют себя приниженными, потому что требования, предъявляемые им обществом, действительно принижают их. В глубине души они хотят стать полноценными индивидами, свободными субъектами, располагающими своим будущим и всем миром. И если к этому стремлению примешивается стремление к мужественности, так это потому, что женственность в современном мире равнозначна неполноценности. Из исповедей лесбиянок, первая из которых испытывает платоническую тягу к женщинам, а вторая — плотскую, приведенных в работах Хэвлока Эллиса и Штекеля, явствует, что и ту и другую больше всего возмущает принадлежность к женской половине рода человеческого.
Сколько себя помню, — говорит одна из них, — я никогда не считала себя девочкой и постоянно была в смятении. Около пяти или шести лет мне пришло в голову, что несмотря на то, что говорят окружающие, я если и не мальчик, то уж, во всяком случае, не девочка... Сложение моего тела казалось мне загадочной случайностью... Когда я еще едва начинала ходить, меня уже интересовали молотки и гвозди, мне хотелось сидеть верхом на лошади. К семи годам мне стало ясно, что все то, что мне нравится, не годится для девочки. Я была очень несчастна, часто плакала и сердилась, меня донимали разговоры о мальчиках и девочках... Каждое воскресенье я отправлялась на прогулку с мальчиками из школы, где учились мои братья... В одиннадцатилетнем возрасте в наказание за мои наклонности меня отправили в пансион... К пятнадцати годам, о чем бы я ни размышляла, я всегда думала как мальчик... Я была полна сочувствия к женщинам... Я стала защищать их и помогать им.