«And sometimes her husband brought visitors, Spaniards or Mexicans or occasionally white men». [Lawrence] - «Иногда ее муж приводил гостей, испанцев или мексиканцев, а порой и белых». [Лоуренс]
Не случайно и то, что в обществе белых, заявляющих о превосходстве своей расы над другими, данное словосочетание приобрело значение «порядочный, приличный, благовоспитанный человек», в то время как словосочетание «black man» имеет определенный отрицательный оттенок и синонимично словам со значениями «дьявол», «злой дух», «сатана». Сравним отрывки:
«Sit down and tell me about your sister and Jon. Is it a marriage of true minds? It certainly is. Young Jon a pretty white man». [Galsworthy] - «Сядь и расскажи мне о своей сестре и о Джоне. Это союз верных сердец? Конечно же. Молодой Джон – очень порядочный человек». [Голсуорси]
«Rich as Croesus and as wicked as the black man below». [Meredith] - «Богат, как Крез, зол, как дьявол в преисподней». [Мередит]
Для английского языка (отражающего культуру и общественное сознание говорящего на нем коллектива) вообще характерно традиционное соотнесение черного цвета с чем-то плохим, а белого – с хорошим, причем под влиянием американского варианта английского языка оно получило в британском дополнительную актуализацию. Поэтому составные номинативные группы с прилагательным «black» имеют негативные коннотации, а прилагательное «white», как правило, входит в состав номинативных групп, имеющих положительные оттенки значения.
Действительно, «black sheep» (черная овца), «black market» (черный рынок), «Black Gehenna» (черная геенна), «black soul» (черная душа) – во всех этих случаях black ассоциируется со злом; к тому же это цвет траура, цвет смерти: «black dress» (черное платье), «black armband» (черная нарукавная повязка). Напротив, white – цвет мира («white dove» – белый голубь, символ мира), цвет свадебного платья невесты, цвет всего хорошего и чистого.
Даже когда white сочетается с существительным, явно обозначающим нечто плохое, white смягчает, облагораживает негативное значение последнего: «white lie» – ложь во спасение, морально оправданная ложь.
Вообще метафорические значения белого и черного цветов в русском языке совпадают с английским: «черная душа», «черная весть», «черный день» и т.д. Интересное культурное различие, обусловленное, по-видимому, климатом: русские откладывают, берегут что-либо жизненно важное на черный день, а англичане – на дождливый: «against a rainy day».
Специфика употребления словосочетаний «white man» и «black man» в наши дни неожиданно получила весьма острое звучание. В связи с растущей ролью английского языка как международного языка-посредника, а также в связи с освобождением народов Африки от колониализма и ростом их самосознания специфическая метафорика черно-белых обозначений привлекла к себе пристальное внимание африканцев. Как указывает Али Мазруи, автор работы «Политическая социология английского языка», африканская общественность озабочена «пережитком расизма в современном английском языке» - тем, что, употребляя слово «black» с отрицательными коннотациями, а «white» – с положительными, говорящий не осознает «уходящей корнями в прошлое расисткой традиции, которая ассоциирует черное с плохим, а белое с хорошим.» [Mazrui 1975: 81]
Али Мазруи связывает эту традицию с распространением христианства, изобразившего дьявола черным, а ангелов белыми. Он приводит многочисленные примеры из Библии и классической английской литературы, которые задевают достоинство чернокожих и поэтому представляют особые сложности при переводе на африканские языки.
По мнению автора исследования, необходимо срочно предпринять какие-то меры в отношении метафорики цветообозначений в современном английском языке, поскольку он является наиболее законным и вероятным кандидатом на универсальное применение, а черные естественные носители этого языка, по-видимому, в ближайшее время количественно превзойдут белых носителей. Разумеется, при этом не имеются в виду изменения типа whitemail (при blackmail «шантаж, вымогательство») или white или brown market (при black market «черный рынок»), однако сознательное отношение к пережиткам расизма в английском языке, создание новых альтернативных метафор хотя бы для африканских вариантов английского способствовало бы укреплению его позиций и популярности («deracialization of English»).
Так социокультурная обусловленность языкового явления под влиянием изменившихся условий жизни превратилась в острую политическую проблему. Именно отсюда началось мощное идеологическое и культурное движение, получившее название «political correctness». Именно поэтому основным условием коммуникации считается фоновое знание, то есть знание реалий и культуры, которым взаимно обладают говорящий и слушающий. [Тер-Минасова 2000:75-79]
Цветообозначения находят широкое выражение в языке, в частности во фразеологии. Этимология таких словосочетаний довольно интересна. Например,
«Blue stocking» (англ.) – «der Blaustrumpf» (нем.) – «синий чулок» (рус.). «Собранием синих чулок» был назван адмиралом Босковеном один из литературных салонов середины 18 века в Лондоне. Причиной тому послужило появление известного ученого Бенджамина Спеллингфлита в этом салоне в синих чулках. Интересно, что сейчас так принято называть женщину, слывущую сухой педанткой, лишенной женственности.
«A black sheep» (англ.) – «das schwarze Schaf» (нем.) - «черная/паршивая овца» (рус.). Паршивая овца – это позор семьи. По старому поверью считалось, что черная овца отмечена печатью дьявола. Фразеологизм является частью пословицы «There is a black sheep in every flock», что в русском языке звучит как «В семье не без урода».
«The golden age» (англ.) – «die goldene Zeit» (нем.) – «золотой век» (рус.). Данное выражение впервые встретилось у греческого поэта Гесиода в поэме «Труды и дни». Автор описывал век Сатурна, когда люди жили, подобно богам, без забот, раздоров, войн и тяжелого подневольного труда. В современном языке фразеологизм традиционно обозначает период рассвета культуры и искусства. В истории Англии золотым веком называют 18 век, период господства классического направления в искусстве.
«Blue blood» (англ.) – «das Blaublut» (нем.) – «голубая кровь» (рус.). Голубая кровь – так говорили о человеке дворянского, аристократического происхождения. Это выражение - калька с французского le sang bleu, которое, в свою очередь, калька с испанского la sangre azul. Первоначально так называли себя аристократические семьи испанской провинции Кастилии, гордившиеся тем, что их предки никогда не вступали в смешанные браки с маврами и другими народами со смуглым оттенком кожи. Полагают, что в выражении подразумевается, что у людей со светлым оттенком кожи вены имеют голубоватый цвет, чего не наблюдается у людей со смуглой кожей. [Каплуненко 1991: 126, 142]
В основном в состав фразеологизмов входят термины цветообозначения более древнего происхождения, то есть наименования для базовых оттенков спектра.
Ученых до сих пор волнует вопрос, является ли появление и развитие терминов цветообозначения языковой универсалией или это случайное явление. Как уже отмечалось, в опровержение гипотезе Сепира-Уорфа английские ученые Берлин и Кей провели ряд исследований и пришли к выводу, что процесс возникновения и развития цветонаименований в языках является своего рода языковой универсалией. Эксперимент проводился на материале 20 языков из разных языковых групп. Ученые ставили своими задачами выяснить:
-какие именно оттенки оцениваются носителями выбранных языков как представляющие основной цвет, а какие представляются как переходные, смешанные;
-какой оттенок в максимальной степени отражает представления о типичном цвете;
-о каких цветах представления тестируемых наиболее согласованы, а о каких - размыты.
Из цветового спектра были выделены 330 оттенков. При этом 10 из них являлись ахроматическими (белый, серый, черный и т.д.). В эксперименте участвовало две фокус-группы, куда входили представители обоих полов разных возрастов. Эксперимент предваряла диагностика цветового зрения испытуемых. К исследованию были допущены участники только с нормальным цветовым зрением.
Участникам первой фокус-группы показывали цветовую таблицу. На ней нужно было отметить ячейки, которые, по их мнению, наиболее полно соответствовали понятию какого-либо цвета. Затем испытуемых просили обозначить ту ячейку таблицы, в которой находится наиболее типичный пример цвета.
Испытуемые второй группы опрашивались на предмет того, какими словами они пользуются в речи, когда хотят назвать тот или иной оттенок. После этого с названиями проделывалось тоже, что и с цветами в первой группе: выделялось слово, наиболее полно соответствующее понятию какого-либо цвета, отмечался типичный оттенок.
Критерии выбора основного цветового понятия были следующими:
-термины должны были быть монолексемными, то есть значение термина нельзя образовать путем суммирования значений других цветовых понятий;
-невключаемость понятия в названия других цветов;
-широкая сочетаемость;
-психологическая «очевидность», интуитивная понятность для респондента.
В результате эксперимента Берлин и Кей пришли к следующим выводам:
· Существует единый набор из 11 базовых цветов для всех выбранных языков (белый, черный, красный, зеленый, желтый, синий, коричневый, фиолетовый, розовый, оранжевый, серый).
· Если в языке присутствовали названия для меньшего, чем 11 числа цветов, эти названия были строго определенными: все языки содержали названия для черного и белого цветов, если в языке было 3 цветонаименования, среди них обязательно было слово «красный», если 4, то присутствовали названия либо для зеленого, либо для желтого цветов. Если в языке было 5 цветонаименований, то назывались такие слова, как «зеленый» и «желтый», если было 6 цветонаименований, обязательно было название для синего цвета, если 7, то присутствовало слово «коричневый», если в языке было 8 и более цветонаименований, среди них были слова «фиолетовый», «розовый», «оранжевый» или «серый».