Аутизм в настоящий момент рассматривается как первичное нарушение общения, эмоционального контакта с окружающими [7], приводящее к нарушению усвоения, интериоризации социокультурного опыта как основы мышления. Однако, во-первых, это не отменяет характеристики аутистического мышления, данной Э. Блейлером, а во-вторых, исходя из теории кольцевой структуры действия Н.А. Бернштейна, а также данных о распаде речи при афферентной моторной афазии как о нарушении коррекции двигательной программы из-за нарушения работы кинестетического анализатора [15], можно предположить, что нарушение коммуникации даже во взрослом состоянии (а особенно у подростков со слабо структурированными личностными смыслами) приведет ко вторичному нарушению и познавательных процессов по аутистическому типу.
Исходя из предложенной классификации, ответ на вопрос: является ли Интернет средой, вызывающей зависимость или же люди, склонные к зависимостям, заходят в Интернет, нам кажется положительным в обеих частях. На субъекта воздействуют многие факторы, как то: социальная нагрузка – попадание в необычную, и в чем-то маргинальную социальную группу, коммуникативная нагрузка – необходимость взаимодействовать с огромным количеством корреспондентов, большинство из которых анонимны, многие – склонны к употреблению ненормативной лексики и прямым оскорблениям, следующая из этого необходимость постоянного отбора референтной группы – кому отвечаю, кому нет.
Дж. Б. Уолтер [24] так классифицирует причины аддиктивности i-net:
Взаимодействие с незнакомцами - вызывает социальный стресс.
Неясность самопрезентации и самоидентификации, полное отсутствие представления о партнере.
Ложь партнеров.
Неясность в сексуальных ролях (партнеры могут искажать брачный статус, сексуальные предпочтения, даже пол).
Флейминг (тенденция к использованию ненормативной и оскорбительной лексики).
Утверждение некоторых авторов, что Интернет не провоцирует зависимость сам по себе, но является для склонных к зависимостям людей, в том числе страдающих тревожно-депрессивными расстройствами [19] фактором риска, таким же как алкоголь и психоактивные вещества, как нам кажется, не совсем соответствует действительности. Например, Дж. Грохол сравнивает Интернет с книгой или телефоном, неспособными сами по себе вызвать зависимость, однако классификация средств массовой коммуникации по таким параметрам как личностная насыщенность и информационная нагрузка на пользователя, показывают, что, возможно, количественное изменение этих показателей, имевшее место прежде, перешло при возникновении современных форм коммуникации, таких как Интернет и интерактивное телевидение в новое качество. Можно предположить, что информационная нагрузка [2] провоцирует специфические нейрофизиологические изменения и т.д.
Трудно согласиться с Дж. Б. Уолтером в вопросе возникновения социального стресса: сперва возникает ориентировка или рефлекс «что такое» по И.П. Павлову, а реакция (положительная, негативная или нейтральная) является следствием исследовательской деятельности. Поэтому «социальный стресс» может возникать не при всяком общении с незнакомыми, но при отсутствии либо недостатке доступной информации о партнере.
Кроме того, к списку Уолтера нам хотелось бы добавить несколько положений, основанных на российских психологических традициях, в рамках которых мы рассматриваем Интернет-аддикцию как следствие базовых характеристик Интернет-коммуникации.
«полифония диалога» (М.М. Бахтин) уступает место «множественному монологу» или «доминанте на себе» (А.А. Ухтомский) – для участников ответы и высказывания других имеют существенно меньшую смысловую нагрузку, нежели собственные высказывания. Частично это связано с анонимностью и малой личностной вовлеченностью в коммуникацию. В частности по причине практического отсутствия невербальных средств коммуникации, о важнейшей роли которых в психике человека, в его коммуникативных действиях писали многие отечественные и зарубежные авторы. Невербальные средства выражения редуцированы до разнообразных «смайлов» или эмотиконов (эмоциональных знаков).
Нарушение хронотопа, его временной перспективы: чем более «он-лайновым» является процесс, тем больше субъект ориентируется на текущий процесс, а не на содержания и смыслы. Из-за этого смысловая составляющая коммуникации также подвергается редукции, уступая место примитивно-эмоциональным переживаниям. Поэтому выстраивание четкого представления о настоящем и прогнозирование вероятного будущего субъектом Интернет-коммуникации крайне затруднено, а имеющиеся представления об индивидуальном прошлом практически не актуализируются в ходе общения в Сети. Таким образом, субъект оказывается оторван от "линии своей жизни", ее прошлой и будущей составляющих (К.Левин), что ведет к невротизации, дальнейшему отчуждению от социума и нарушению коммуникации, поскольку временная перспектива является одной из основ нормального общения, приведения в соответствие собственных аффективных комплексов, представлений и установок (Э. Блейлер) с социально-заданными, интроекцией социальной жизни на внутреннюю жизнь субъекта.
Как мы предполагаем, насыщенность личностным смыслом радикально падает при возрастающем расходе когнитивных ресурсов.
Таким образом, классический «треугольник сознания» (чувственная ткань-значение-смысл) А.Н. Леонтьева [6] оказывается нарушен. Ввиду диспропорционального соотношения личностного смысла деятельности, ее чувственной ткани и значения получаемой субъектом информации происходит переориентация субъекта с внешних, социально-ориентированных смыслов на внутренние, аутистические по сути содержания (Э. Блейлер).
Характерной чертой происходящего процесса является его генерализация с коммуникации, опосредствованной техническими средствами коммуникации (в т.ч. Интернет-коммуникации) и переход на другие формы общения и взаимодействия.
Причинами такой генерализации являются:
Нарастание общего когнитивного дефицита – общее истощение нервной системы, выражающееся и в изменениях нейродинамики. При этом страдают в первую очередь процессы, не относящиеся к доминантным – то есть снижение энергетического снабжения ведущей деятельности (во взрослом возрасте, при условии относительного здоровья нервной системы) происходит в последнюю очередь за счет «обкрадывания» других психических функций.
Перестройка общения как функциональной системы – изменяются источники смыслов коммуникации, уплощается эмоциональное реагирование – в т.ч. и за счет бедности выразительных средств.
Действительно огромное влияние оказывают преморбидные особенности личности. Однако, на наш взгляд, нельзя ограничиваться только рассмотрением пограничных и патологических состояний, таких как аффективные, социопатические, тревожные расстройства. Существенную роль может сыграть «обыкновенная» интроверсия как ориентация личности на внутренние мотивы в построении поведения.
В психологической теории деятельности А.Н. Леонтьева выделяют следующие компоненты деятельности:
Мотив – предмет, побуждающий деятельность и на который направлена цель.
Цель – представление о результате действия.
Объективно-предметные условия деятельности, среди которых важнейшую роль играют средства достижения цели (4).
Цель, данная в определенных условиях представляет собой задачу деятельности [3.с.82-83].
Перечисленные выше компоненты составляют предметное содержание деятельности, которому свойственна изменчивость в зависимости от особенностей каждого из этих компонентов. Немаловажна подвижность, гибкость отношений между компонентами деятельности: то, что является в одной ситуации целью деятельности, может при определенных условиях стать средством ее достижения, и наоборот. Именно превращение способа действия, средства достижения некоторой цели в самостоятельную цель имеет место при формировании Интернет-зависимости (переход мотива на цель по А.Н. Леонтьеву).
Процессуальная структура деятельности представлялась А.Н. Леонтьеву в виде иерархии: деятельность- действие – операция, отношения которых определяются предметным содержанием деятельности.
Так, деятельность определялась по критерию побуждающих ее мотивов, действия – процессы, подчиненные некоторой цели, операции непосредственно зависят от условий достижения поставленных целей. Единица каждого типа состоит из системы связанных между собой единиц нижележащего уровня, а их отношения имеют столь же гибкий характер, как у элементов предметного содержания деятельности. Так, действие может принимать характер деятельности. В целом же действие обладает сравнительной автономией, поскольку, в зависимости от мотивации, может входить в структуру разных деятельностей.