Панов Б.А.
Технологии» и «литература»?!..
Бывают, конечно, странные сближения, по слову Пушкина, но это, кажется, не тот случай. Вот какое толкование слова "технология" предложено в словаре Ожегова и Шведовой:
"Совокупность производственных методов и процессов в определенной отрасли производства, а также научное описание способов производства." В качестве примеров употребления приводятся: "технология производства", "нарушение технологии", "технологические требования". Главное слово здесь – «производство». Оно повторяется три раза, это явная стилистическая погрешность, которую составители словаря, авторитетные филологи, не могли не заметить. «Технология» – производственное понятие и к литературе может иметь только метафорическое отношение, вроде "цеха поэтов" у акмеистов, утверждавших, что поэзия – это земное, рукотворное дело, которому можно научить. На это «кощунственное» утверждение тогда сразу ответил Александр Блок в своей знаменитой статье «Без божества, без вдохновенья», и скорее всего именно эти слова мы увидим в качестве заголовка журнальной статьи, критикующей саму возможность сочетания слов литература и технология.
По Магницкому, науки делились на положительные (богословские, юридические, естественные, математические) и мечтательные (все остальные) Литература, естественно, относится ко второй группе. Одна из статей в профильном приложении к газете "Первое сентября" была озаглавлена "Я горжусь тем, что за 40 лет не прочитал ни одной методической книги" . Автор подчеркивает, что опыт преподавания литературы не может быть систематизирован, что каждый урок – исключительное событие, в котором происходит неповторимая встреча неординарных личностей со своеобразным произведением. При таком подходе к изучению литературы совершенно невозможно спрогнозировать результат и тем более воспроизвести сам процесс достижения этого результата, а "главный смысл образовательной технологии – возможность ее воспроизведения для получения сходных результатов". К сожалению, такие рассуждения остаются господствующими. Об этом свидетельствует спор о форме экзамена по литературе в конце курса обучения. Все говорят о том, что для этого предмета неприменимо тестирование с заранее предложенным выбором ответов. При оценке ответа ученика на вопрос, поставленный в экзаменационном билете, мнения членов комиссии часто расходятся: за один и тот же ответ у одного учителя можно получить "отлично", у другого – "удовлетворительно". А дискуссия о принципах оценки сочинения привела к тому, что эту форму экзамена в министерстве вообще мечтают заменить изложением. Выбрать форму экзамена осознанно и доказать правильность выбора можно только тогда, когда есть четкое представление о цели изучения литературы, о результате, которого учитель хочет добиться к концу курса. Другой пример, подтверждающий, что у учителей нет четкой цели преподавания, стремления к конкретному результату, – это отсутствие раздела повторения в любом учебнике литературы и в программах по этому предмету...
М. Л. Гаспаров писал, что семья учит ребенка тому, что надо было знать 20 лет назад, улица – тому, что надо знать сейчас, а школа должна учить тому, что надо будет знать через 20 лет. Современное преподавание литературы в школе не соответствует даже уровню, который был необходим 20 лет назад, и остается "мечтательной" дисциплиной, чего не скажешь о современном литературоведении. Еще в 1964 году в вступлении к "Лекциям по структуральной поэтике" Ю. М. Лотман цитировал К. Маркса: "Наука только тогда достигает совершенства, когда ей удается пользоваться математикой". Отечественный структурализм основан прежде всего на применении математических методов в гуманитарных науках. Отношение к искусству как к знаковому явлению позволяет формализовать понятия и применять единые методы в изучении произведений разных эпох, стилей и направлений. Литературоведение как наука всегда стремилась к точной доказательности любого утверждения. И доказанных, применимых к любому художественному тексту базовых понятий литературоведением выработано достаточно много, но их не найти в школьных учебниках. (Точка зрения, несобственно прямая речь, поток сознания, хронотоп, повествовательные уровни, горизонт ожидания, интерпретация, аллюзия, миф, повествовательная структура, авторская маска, еще можно добавить понятия, связывающие искусствоведение с психологией (бессознательное, архетипы, противочувствие ) – все эти термины можно встретить на страницах журналов “Вопросы литературы”, “Иностранная литература”, “Знамя”, “Новый мир”, “Новое литературное обозрение”. Они определяют понимание статей, публикуемых в этих изданиях, являются основой современного литературоведения, но их в настоящее время не надо знать даже для поступления на филфак МГУ.)
Соотношение между педагогикой в традиционном понимании этого слова и образовательной технологией примерно такое же, как между литературой в традиционном понимании и структурализмом и другими течениями, стремящимися к доказательности своих утверждений. И педагог, и литературовед могут быть названы талантливыми, а не квалифицированными. Можно вспомнить также названия статей формалистов начала 20 века, например, "Искусство как прием" или "Метод писательского мастерства" , чтобы заметить терминологическое сходство двух дисциплин. Педагогическая технология интересуется прежде всего универсальными приемами в обучении, которые позволяют добиться намеченного результата. "Литература – это коллекция стилистических и формальных устройств, которые вынуждают читателя рассматривать мир заново". Итак, литературоведение и теория педагогических технологий имеют много точек соприкосновения, имеют сходную, хотя бы эмоциональную, историю.
Одним из системных оснований образовательной технологии является понятие "педагогическая цель". Причем цель эта должна быть диагностичной (должны быть средства и возможности проверить, достигнута ли цель) и операциональной (должны существовать эффективные средства ее достижения). В существующих программах цели обучения сформулированы слишком абстрактно и этим двум критериям не соответствуют. Основные задачи уроков литературы в "Программе общеобразовательных учреждений" указаны в форме глаголов, причем иногда даже несовершенного вида. Например, "… формировать читательскую культуру учащихся, непосредственно и опосредованно воздействующую на их личные качества, в частности, на способность эмоционально воспринимать художественные ценности. Знакомить с многообразием жизненного содержания литературы и формами его отображения, осознавая изображенные писателем конфликты, жизненные ситуации, своеобразие характеров литературных героев…" Эти глаголы не имеют "внутреннего предела" (сравните: делать и сделать). Цель записана таким образом, что проверить ее достижение невозможно вообще.
Точно и удовлетворительно с точки зрения теории образовательных технологий сформулировать это понятие очень трудно, любая фраза, отвечающая на вопрос: "Зачем нужно изучать литературу?" - будет ограничивать сам предмет и вызовет вполне аргументированные дополнения. При ответе на этот вопрос можно включиться в споры между различными эстетическими системами, рассуждать о том, что такое вкус, какого писателя можно назвать талантливым, а какого нет, кто сделал больше для развития литературы, а кто был лишь эпигоном. Вряд ли в этих рассуждениях можно будет поставить точку в ближайшее столетие. Получить ответ на этот вопрос можно другим путем, представив, что изменится, если литературу не изучать в школе как отдельную дисциплину. ( К сожалению, сейчас во многих школах литература не изучается (не хватает учителей), или изучается так, что лучше бы не изучалась вовсе, поэтому обращаться к фантазии не обязательно, можно обратиться к фактам.)
Во-первых, резко сокращается словарный запас у выпускников школ, потому что количество активной лексики из учебников по другим предметам, из бытового общения и СМИ очень невелико. Одной из целей изучения литературы в школе должно быть овладение учениками языковым богатством культуры. Способы проверки и контроля того, насколько ученики продвинулись в этом направлении, достаточно хорошо разработаны и известны.
Во-вторых, выпускники школ с низким уровнем преподавания литературы часто неплохо пишут диктанты и изложения, но совершенно не могут создать собственный текст даже небольшого объема. Достаточно эрудированные и неглупые ребята не могут составить предложение из нескольких слов так, чтобы выразить свою мысль и избежать речевой ошибки. Если получаются отдельные предложения, то связать несколько абзацев единой идеей для них уже немыслимо. Даже если им удается каким-то образом сдать экзамен в вуз, то потом написание курсовых, дипломных работ, отчетов или подготовка к устному выступлению становится для них непосильной задачей. Умение создавать текст небольшого объема – вполне обоснованное требование к современному человеку, претендующему на среднее образование. Это умение, которое должно пригодиться в реальной жизни. Есть ли приемы, обучающие написанию текстов? – Есть. Можно вспомнить древний курс риторики или современные подготовительные курсы по литературе для поступающих в вузы, где за 3-4 месяца учат писать сочинение. Можно ли проверить достижение результата? – Конечно. Огромный опыт такой работы имеют учителя старших классов и преподаватели, работающие в приемных комиссиях вузов, то есть те, кто ежегодно проверяет несколько сотен сочинений.
В-третьих, литература – это единственная искусствоведческая дисциплина в школьном курсе. Литература как искусство построена на диалоге, в основе которого разные точки зрения на один предмет. Диалог возможен только тогда, когда у собеседников есть не только что-то общее, но и прежде всего различия, которые они и стараются выяснить. Литература учит прежде всего терпимости и принятию возможности другого взгляда на мир, учит уважению и плюрализму. “Если искусство чему-то и учит (и художника – в первую голову), то именно частности человеческого существования. Будучи наиболее древней – и наиболее буквальной – формой частного предпринимательства, оно вольно или невольно поощряет в человеке именно его ощущение индивидуальности, уникальности, отдельности – превращая его из общественного животного в личность, " говорил – И. Бродский в Нобелевской лекции. Согласно индийской легенде спор философов должен начинаться с того, что противники пересказывают взгляды и позицию друг друга, причем так, чтобы каждый из них сказал: "Да, все изложено верно!" Литература в школе должна научить тому, что произведения нельзя оценивать по принципу "нравится – не нравится". К сожалению, именно таков обывательский подход к этому искусству. Отсюда недалеко до выражения, приписываемого Герингу: "Кто здесь еврей – решаю я!" Парадоксально, но очень верно это сформулировал академик М. Л. Гаспаров: "Важно не то, что ты думаешь о книге, а то, что она о тебе думает".