Александр Васильевич Суворов, действительный член Международной академии информатизации при ООН, почётный международный доктор гуманитарных наук в Саскуаханском университете в США, доктор психологических наук, профессор Университета Российской академии образования, кавалер почётной золотой медали имени Льва Толстого (1997), лауреат Всероссийского конкурса "Добрая дюжина" (1994), научный руководитель Детского ордена милосердия, Рыцарь Свердловского областного Детского ордена милосердия. А самое главное - "Детская вешалка" (так прозвали его сами дети).
Сиротство - это детская и подростковая недолюбленность (и вообще нелюбленность). Это незащищённость, прозябание на жутких социальных сквозняках. И в таком понимании явление сиротства - весьма широкое, многогранное, охватывающее в нынешних российских социальных джунглях, в той или иной форме, почти всех ребят. За десятилетия дружбы с детьми и подростками, да и осмысливая собственное детство, я выделил для себя пять видов или форм сиротства:
Собственно сироты: дети, чьи родители просто рано умерли.
"Лишенцы": дети, чьи родители почему-либо лишены родительских прав.
"Отказники": дети, чьи родители сами отказались от своих родительских прав.
Интернатские сироты: дети, воспитывающиеся в интернате далеко от родителей, так что родители физически не могут участвовать в их воспитании. Встречаются такие сироты со своими родителями редко и не надолго, например, раз в год на летних каникулах.
Домашние сироты: родителей полный "комплект", и ребёнок живёт с ними, но им почему-либо не до ребёнка. Родители и дети, в лучшем случае, чужие друг другу, а в худшем - находятся в антагонистических отношениях.
В любом случае сиротство - это детское одиночество. Оно может вынудить становящуюся личность к самозащите - и личность может, спасаясь от одиночества, уединиться для интенсивного труда души, продолжая саморазвиваться, и даже ускоренными темпами, вопреки сиротству. Если же механизмы самозащиты не вырабатываются, сиротство, как и всякое одиночество, может привести к глубокому недоразвитию личности. Совместной педагогикой я назвал в своих работах совместное воспитание самых различных ребят - инвалидов и относительно здоровых, сирот и относительно домашних. Регулярно встречаясь и/или какое-то время живя вместе, ребята учатся понимать друг друга, приобретают адекватное представление о возможностях друг друга, избавляясь от предубеждений, учатся друг другу помогать - и понимают, что даже самый, казалось бы, беспомощный инвалид в чём-то может помочь даже самому "нормальному". Такой совместно-педагогической работой в России занимается немало детских общественных организаций: маленьких, варящихся в собственном соку, и крупных, объединяющих десятки маленьких. Отряды милосердия и клубы общения в Детских орденах милосердия, отряды добрых дел в организации "Взаимопомощь", ассоциация педагогически ориентированных клубов ЮНЕСКО "Солнечная сторона"... Список организаций, занимающихся исключительно совместной педагогикой или включающих её в себя как одно из направлений деятельности, можно продолжать и продолжать. Совместная педагогика - разумеется, в идеале, при условии полной реализации её гуманистического потенциала, - может решить проблему сиротства радикально, защитить ребёнка от социальных сквозняков, тем самым уничтожить сиротство по существу. Совместная педагогика может содействовать и формированию механизмов самозащиты (механизмов саморазвития личности), создавая благоприятные условия для интенсивного труда души, в том числе уединённого. Условия эти - то, что супруги Б.П. и Л.А.Никитины называют "богатой средой": богатой не роскошной мебелью и коврами, а возможностями для разнообразной детской деятельности, для детского творчества. И результаты труда души, хотя бы совершаемого в уединении, разумеется, могут быть обращены, адресованы только вовне - другим людям. Ибо, как убедительно показывает в своих работах Ф.Т.Михайлов, с собой человек может общаться только через других людей; он может обратиться к себе, вообще обнаружить своё существование как человека, стать человеком, - лишь обращаясь, адресуясь к другим людям. Поэтому изначально труд души не может быть уединённым; изначально он может быть только совместным, а уединённым может стать лишь на весьма высоком уровне саморазвития, когда личность уже способна быть более или менее сознательным субъектом собственного роста - способна самосовершенствоваться, созидать, творить себя. Уединённый труд души - это механизм именно более или менее сознательного самотворчества. Это основная форма саморазвития, обращённая, однако, к содержательному (а не "балдёжному") общению с другими людьми, этим общением насквозь пропитанная, и благодаря этому общению вообще возможная, существующая. Ибо обращаться, адресоваться к людям можно по-разному, как минимум двумя способами - непосредственно, напрямую, и опосредствованно. Да и эти два способа в конкретном процессе общения различить не всегда легко. Например, эпистолярное общение, через письма: с одной стороны - непосредственное, ибо мы обращаемся друг к другу напрямую, что-то сообщаем, о чём-то спрашиваем; с другой - опосредствованное письмами, ибо мы вынуждены писать друг другу - в физическое отсутствие друг друга, не желая дожидаться личной встречи. И письмо перерастает в особый жанр литературного творчества (эпистолярный), приобретает самостоятельную культурную ценность, как статья или стихотворение, если автор выходит за рамки чисто личной, только ему и его корреспонденту интересной тематики, обсуждает проблемы, значимые и для некоторого множества других людей.
Ещё сложнее, ещё причудливее непосредственность и опосредствованность общения переплетаются в Интернете. Ведь Интернет - "между-сеть", "сеть между..." - никак не может быть сведён к убогому эмпиристскому (он же позитивистский, он же натуралистический - по логике теоретического анализа) "информационному обмену". Это между машинами существует "информационный обмен", но люди - не машины, они не просто "обмениваются информацией", но они общаются. Сущность процесса общения - личностное обращение людей друг к другу, порождающее и даже предполагающее некий обмен, но не сводимое к нему. И Интернет - это именно великолепное средство общения, средство обращения людей друг к другу, а не просто некий "байтопровод", по которому с головокружительной, всё нарастающей скоростью циркулирует расчленённая на байты, килобайты, мегабайты, гигабайты информация. Суть дела в том, кто именно, к кому именно и за чем именно обращается через Интернет. Вовсе не какая-то зловредная или благотворная информация, а мы сами, злодеи и благодетели, агрессоры и миротворцы, эгоисты и альтруисты, насильники и освободители, благодаря Интернету гигантски приблизились друг к другу, стали друг другу неизмеримо доступнее, чем в доИнтернетную эпоху. Так и хочется сказать - доисторическую. Интернет - сверхмощное средство общения, благодаря которому неизмеримо возрастает наша взаимосвязанность, следовательно, взаимозависимость, но и взаимопонимание - следовательно, сознательное взаиморазмежевание (как и взаимообъединение), следовательно - взаимонезависимость. Благодаря возросшей взаимной доступности людей их сознанием одновременно и легче, и труднее манипулировать. Людей одновременно и легче, и труднее оболванивать. Но от кого это зависит? От нас самих, обращающихся друг к другу. Позволяющих или не позволяющих собой манипулировать, себя оболванивать. Мы и без всякого Интернета всегда вполне успешно морочили друг другу головы. Заморочить удавалось целые народы - во времена средневековой охоты на ведьм, в СССР при Сталине, в Германии при Гитлере... Но всегда находились те, кто одурманить, заморочить себя не позволял. И никогда ещё никому не удалось истребить их поголовно. Потому что всегда вновь и вновь, рано или поздно, более или менее неожиданно для себя, некоторые люди оказывались вынуждены усомниться в каких бы то ни было господствующих идеях, тем самым - проснуться, освободиться от идеологического, мировоззренческого гипноза, перестать быть лёгкой добычей манипуляторов сознанием, оболванивателей. Противоречия жизни, противоречия обращений людей друг к другу, словом - противоречия общения, всегда кого-нибудь да заставляли задуматься. Всегда кого-нибудь да превращали в "задумавшегося кролика". Интернет сделал нас неизмеримо доступнее друг другу. Противоречия нашего общения заметить легче, они так сами и лезут в глаза, как пыль во время песчаной бури, как снежинки во время пурги. Разумеется, в какой-то момент можно и растеряться, но защитные меры так или иначе принять придётся, став Задумавшимся Кроликом, то есть обнаружив, что совсем необязательно смирно ждать, прижав к макушке уши, пока удав подползёт и тебя проглотит.
Мне недоступен Интернет. Но у меня есть лазерный дисковод, пусть только воспроизводящий, не записывающий. И куда доступнее по деньгам, чем путешествие по сайтам, компакт-диски с многообещающими названиями "Все рефераты России", "Библиотека в кармане"... По электронной почте мне присылают электронные версии некоторых центральных газет, а на компакт-дисках все тексты надёрганы из того же Интернета, где в их поисках мне было бы куда труднее бродить с сайта на сайт. А тут пожалуйста: вот каталог "Религия", и к твоим услугам и Библия, и Коран, и поучения буддийских ринпоче. И основные правовые документы в соответствующем каталоге, и всякие энциклопедии, словари, и философская, и художественная, и психологическая, и педагогическая классика... Правда, тут же и примитивный (но и классический в той же куче, в том же каталоге) юмор, и бульварное чтиво (вперемежку со Стругацкими, Ефремовым, Лемом, Толкиеном и прочими классиками научной и ненаучной фантастики)... Навозная куча с богатым содержанием в ней жемчужин. Ну что ж, я не гордый, можно поработать и... петухом, что ли?.. Не менее задумавшимся и задумчивым, чем искандеровский Кролик. А чем я, в сущности, и в доисторическую эпоху занимался? Вот только навозные кучи многократно профильтрованных цензурой (и возможностями единственного на всю страну издательства литературы для слепых) библиотек были существенно беднее жемчугом, чем эти "Библиотеки в кармане". Если копаться в этих кучах не в поисках истин в какой бы то ни было инстанции, не в поисках "своей" конфессии, а в поисках рабочих ответов на возникающие в рабочем же порядке вопросы, по мере их возникновения, - то... всё нормально. Спасайся от удава, Задумавшийся Кролик. Клюй жемчужины, Задумчивый Петух. Всё дело в том, кто, к кому (главное, не перепутать адрес), зачем обращается. И ребёнок, подросток - не исключение. В квартире он живёт или в интернате. Просто пора бы, наконец, отказаться от принципа: "Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало". К этому выводу, кстати, и пришли Ю.М.Устинов (руководитель "Солнечной стороны") и его друзья, предложив программу детского разоружения. Предложив, чтобы дети добровольно отказались тешиться, например, игрушечным оружием - и вообще какими бы то ни было "атрибутами войны". А как, с точки зрения этих "атрибутов" (точнее бы сказать - символов), обстоят дела в индустрии компьютерных игр? Кто тут греет свои, сомнительной чистоты, руки? Ведь не секрет, что в огромном большинстве случаев до серьёзной работы за компьютером дело так и не доходит. Всё остаётся на уровне развлечений, игр - как минимум столь же сомнительного свойства, что и телебоевики, всяческие "мыльные" телесериалы... Усыпляющие душу, прекращающие всякий труд души - вместо того, чтобы стимулировать его. Останавливающие саморазвитие - вместо того, чтобы побуждать к нему. Но ведь не телевизор или компьютер в этом виноват. Не телевизору и не компьютеру мы не доверяем, когда хлопочем об "информационной безопасности". Не доверяем самим себе. Своей способности отказаться от наркотика в каком бы то ни было виде - химическом, звуковом или "информационном". Своей способности распознать ядовитое обращение к нам - и помочь распознать его нашему другу. Причём ненасильственно помочь: оттащить его за шиворот от наркотика мы, разумеется, сможем, но лучшей рекламы наркотику и быть не может. Отказ от наркотика должен быть добровольным. Волевой фактор - в данном случае фактор самоограничения - фактор, поистине, доброй воли - должен быть задействован. Иначе работает фактор злой воли - тоже волевой, но противоположно направленный. Мол, хочу и буду. Бывает, например, что человек продолжает пить не потому, что не может без алкоголя обойтись и не понимает, как он вредно его организму, - а потому, что его всячески принуждают от алкоголя отказаться. Он хочет отказаться, но сам, без давления. Хочет, чтобы отказ от алкоголя (или табака) был приятным сюрпризом для его друзей, а не уступкой нажиму. (Имею в виду, конечно, случаи, когда процесс не зашёл ещё слишком далеко, и человек ещё действительно способен себя контролировать; в запущенных случаях поможет - если сможет - только врач, но на каком-то промежуточном этапе реально просто "бросить".) В этом смысле все мы одинаковые - что взрослые, что дети... Все мы провозглашаем лозунг: "Я сам!" Начиная с трёх лет. И - всю жизнь. Правда, и эта палка - "Я сам!" - как и всякая другая, о двух концах... Вероятно, когда изобрели телефон, тоже были сомнения, можно ли подпускать к телефону детей. Как дела с этими сомнениями сейчас? И есть ли какие-то причины запрещать ребятам пользоваться телефоном, кроме страха дополнительных расходов за междугородные звонки? Но тут достаточно объяснить, что это дорогое удовольствие, а позвонить однокласснику - пожалуйста! (До тех пор, во всяком случае, пока не введут-таки поминутную оплату любых телефонных переговоров).