— Приподнятость, связанная с расслаблением, о которой идет речь, может быть сопоставлена с эффектами упражнений в «последовательной» релаксации Э. Джекобсона. Но здесь не хватает окончательного разрешения конфликта, порождающего напряжения. Как сообщает отчет, «они постоянно возвращались». Однако, поскольку они столь легко поддавались расслаблению, по-видимому, конфликт, связанный с этими напряжениями мышц, был поверхностным, и если бы испытуемый сосредоточился на них, вместо того, чтобы преждевременно их расслаблять, они могли бы обнаружить свое значение, и стать управляемыми раз и навсегда.
«Эксперимент на чувствование тела был для меня весьма драматичным. Без особого труда я смог поймать напряжения мышц живота. Сначала это было пугающим. Ясно проявились напряжения в руках и ногах, так же как зажим и напряжение верхней челюсти, над задними зубами. Оно было очень сильным, как сильная зубная боль — но без боли. Как я помню, единственный раз, когда я ощущал это, было однажды перед вечеринкой, когда я заболел. Вместе с этим напряжением напрягались шейные мышцы, что вызывало ощущение, как будто я заболеваю. Я не знаю, действительно ли это связано с заболеванием». — Такая связь есть. В обоих случаях присутствует начинающийся рефлекс и сопротивление ему.
«Я ощущаю сильную тенденцию ускользать от этого эксперимента. Меня часто охватывает сонливость. Я ощущаю зажим в шее и челюсти. Я наблюдаю свое дыхание и обнаруживаю, что вдыхаю преувеличенно глубоко, чтобы убедиться в способности вдохнуть полностью. Я могу до некоторой степени визуализировать отношения частей тела, но мне приходится напрягать мышцы, чтобы продолжать опыт. Во все время эксперимента шея и челюсть зажаты, ноги напряжены, пальцы до некоторой степени расслаблены, а спина слегка согнута.»
Напряжения могут быть не только общими, как в предыдущем случае, но и сильно сфокусированными: «Я делал упражнение на сознавание мышечных напряжений в поезде, так что я при этом сидел. С тех пор я пробовал делать это лежа, спокойно стоя, даже на ходу; но я не могу ручаться за правильность того, что я заметил в первый раз, потому что я был настолько поражен, что теперь каждый раз, когда я пытаюсь посмотреть, есть ли это напряжение, оно оказывается на месте. Вопрос, однако, в том, не вызывает ли его само мое сосредоточение на этом? Вот как это было. Я старался прочувствовать свои внутренности, и наконец добрался до прямой кишки, и здесь я заметил то, что показалось мне глупым напряжением, нечто, что я совершенно не замечал до этого. Мышцы вокруг моей прямой кишки были зажаты изо всех моих сил. Это было, как будто я поддерживаю свое дыхание нижней частью толстой кишки, — если эта аналогия может иметь какой-нибудь смысл. Я назвал это напряжение глупым, потому что в этот момент я не чувствовал потребности дефекации, но сидел со сжатым сфинктером, как будто она была. Вместе с этим я чувствовал линию напряжения вокруг живота в районе пупка, но не такую сильную, как вокруг прямой кишки. В другой раз, лежа, я внезапно переключился на мышцы прямой кишки, чтобы посмотреть, зажаты ли они, — и конечно так оно и было! Я не специально ложился, чтобы проверить это напряжение (тогда уж оно наверняка было бы), я скорее обращал на него внимание, когда ложился спать и т.п. Или я не садился специально чтобы искать его, а переключался на него, что бы я ни делал. И я всегда нахожу его. Может быть, это естественное физическое напряжение, которое и должно быть в этом месте, но, во всяком случае, я никогда не замечал его раньше». — Это напряжение хорошо известно. Поколением раньше психоаналитик Ференчи говорил о нем как о «манометре сопротивления». Оно есть у всех страдающих хроническим запором, и его расслабление кладет конец этому психосоматическому симптому.
«Когда я прочел фразу «обратите внимание на боли, которые вы обычно не замечаете», — я подумал, что наоборот, когда есть боль, то мы обращаем внимание на болящее место. Однако позже я был удивлен, что, произвольно обратив внимание на то, как я сижу, я прежде всего заметил боль в нижней части колена, которая, по-видимому, была там и раньше, хотя я ее не замечал». — «Незамечаемая боль» — возможно, не совсем точная формулировка. Точнее было бы говорить о незамечаемом состоянии, которое, попадая в фокус сознавания, ощущается как боль.
«Для достижения сознавания тела лучше было бы заняться спортивными упражнениями». — Атлеты не отличаются сознаванием тела; что же касается гимнастики, танцев, и других деятельностей, в которых требуется равновесие и координация, — они действительно поддерживают такое сознавание. Также помогает этому массаж, электровибратор, ванны и горячие грелки, прикладываемые к местам напряжений.
«Я внезапно обнаружил, что не знаю, что делать с руками. Я заметил, что неуклюже скрещиваю их на груди. Я сунул их в карманы. Я сознаю, что мне неловко. Я продолжаю эксперимент и внезапно сознаю, что чувствую себя смущенным. Почти немедленно я встаю и начинаю ходить. Моя жена зовет меня обедать, и я рад прекратить эксперимент». — Когда внимание сосредотачивается таким образом на какой-то части тела, попытки что-то с ней делать не дают удовлетворения и возникает беспокойство, эти бесполезные попытки часто можно объяснить как отвлечения, направленные на то, чтобы не дать вам сознать, что вы действительно намереваетесь сделать с этой частью тела.
«Даже когда я читал про этот эксперимент, я почувствовал жесткие мышечные напряжения (особенно в конечностях), и при попытках сосредоточиться я все время сдерживал дыхание. Все это происходило несмотря на мой интерес к этому материалу». — Нужно ли говорить, что кроме интереса здесь есть опасение и некоторая тенденция убежать?
«Мои мысли неожиданно остановились. Я обнаружил, что слегка сжимаю кулаки. Моя грудь как бы вздымалась, будто я хотел что-то выкрикнуть. Я не мог представить себе, что именно, сколько ни пытался». — Крик вырвался на поверхность месяцем позже в виде эффективного высказывания в адрес родителей невесты, лезущих не в свое дело!
«Некоторые части моего тела я не мог почувствовать; вместо этого было просто чувство пробела или смутности. Я знал, что средняя часть моей спины на месте, но не чувствовал ее. Затем появилась очень любопытная группа ощущений. Я не мог почувствовать середину спины, но одновременно с этим испытал необычные ощущения и покалывания вокруг этого района. Ощущение было очень необычным, как будто в определенной части моего тела была пустота —пробел, место, которое нельзя почувствовать». — Другие чувствовали «пробелы» между головой и туловищем, т.е. не чувствовали шею, или в пальцах ног, гениталиях, в животе и пр.
Некоторые сообщали, что после работы над этим упражнением они чувствовали себя усталыми. Другие чувствовали приятное возбуждение. Некоторые отмечали усталость после первых попыток, возбуждение после следующих. В таких случаях это обычно наступало после того, как «бессмысленное» напряжение обретало свое значение.
«После того, как я отметил повторяющийся паттерн — зажим в определенном месте шеи, вытягивание нижней губы, тяжелое дыхание, — я нашел, что это связано с определенными ситуациями. Это были ситуации обиды. Самый ясный случай возник, когда я просматривал свои заметки, прежде чем перепечатать это. В тот же момент я почувствовал, что мои губы растягиваются в широкой улыбке, я сознавал, что нашел этот определенный паттерн напряжения, и — опять же в то же самое время — я сознавал, сколь обманутым и страдающим я чувствовал себя. по поводу того, что должен был делать эти упражнения и сообщать о них. Похоже, что появилась обида по отношению к вам! После этого, когда я выполнял упражнения на сознавание тела, я чувствовал себя не вымотанным, как раньше, а освеженным и собранным.»
Наконец, последний отчет: «После многих безуспешных попыток мне наконец удался проприоцептивный эксперимент, хотя было много сопротивлений. Я хочу продолжать это, потому что уже увидел много полезного. Мне удалось до некоторой степени почувствовать контакт с большей частью моего тела, и теперь мне приятно делать это, хотя сначала казалось раздражающим. Мне кажется теперь, что лучше делать это чаще в течение меньшего времени, чем я сначала пытался. Обнаружение мышечных напряжений поначалу было пугающим. Их так много, что моим первым впечатлением было «Ну и беспорядок!» Но дальнейшее сознавание сделало их менее пугающими, хотя я и не делаю сознательных попыток расслабить напряжения; сейчас мне даже приятно их чувствовать. Основные напряжения, которые я чувствую, — в руках, в ногах, вокруг груди, в задней части шеи, в челюсти, в висках, в солнечном сплетении — в районе диафрагмы. В последний раз во время этого упражнения я концентрировался на желудке, и почувствовал ясный контакт с ним. Я почувствовал связь между определенной деятельностью в желудке и мышечными напряжениями в диафрагме, вокруг груди, и, как это ни странно, в висках».
Эксперимент 7: опыт непрерывности эмоций
Первые эксперименты центрировались на экстероцепции, основе вашего сознавания «внешнего мира». Предыдущий эксперимент касался проприоцеппии, сознавания «тела» — его действий и тенденций к действию. Однако такое раздельное внимание к «внешнему» и «внутреннему» было лишь предварительным, потому что все это лишь абстракции от вашего целостного опыта, включающего и то, и другое. В данном эксперименте мы предлагаем вам не уделять ни тому, ни другому специального внимания, но стараться сознавать гештальт, который возникает, когда вы не настаиваете на приписывании отдельного, независимого существования ни «внутреннему», ни «внешнему».
Когда «внешний мир» и «тело» не разделяются произвольно, опыт охватывает поле «организм/среда», дифференцированное единство «вы-в-вашем-мире». Этот непрерывно меняющийся гештальт никогда не нейтрален, это непосредственно вас касается, это, в конце концов, ваша жизнь в процессе ее проживания. Ее значимость вездесуща. Переживание поля «организм/среда» в аспекте ценности составляет эмоции.