Фоукс, З.Г.
Freud обнаружил что эдипов конфликт, как старый и уходящий корнями в биологию, является все еще очень живым под поверхностью современного человека. Он показал, как замаскированное и искажённое значение может быть расшифрованно в понимаемое, обнаруживая код, особенно через психоанализ снов. Действительно великое открытие, которое касается нас в разговоре об эдиповом конфликте и регрессе, находится в открытии инфантильной сексуальности. Что было весьма ново в нём - это то, что архаичный эдипальный конфликт заново проживался и повторно воплощался в годы очень раннего детства. В течение некоторого времени думалось, что этот эдипов конфликт - это самое ядро психоневроза, особенно, когда либидонозное развитие достигает генитального или фаллического уровня. Однако, это представление не может сохраняться, потому что было хорошо установлено, что не только каждое лицо развивает этот конфликт, но что он достигает полного и зрелого развития на уже гетеросексуальном уровне, и позже это - почти признак нормального развития. Развитие более раннее, чем эта стадия, обычно упоминается как преэдипальное, соответствующее догенитальной сексуальности.
Есть два очень важных момента, о которых я желаю создать представление:
1. То, что в дальнейшем развитии полезно обозначать как Super-Ego, Ego и Id является результатом общей матрицы, начинающейся с рождения или, возможно, даже пренатально.
2. Тот вывод, что Эдипов конфликт является продуктом целой семьи-группы.
Этот пункт особенно значим для группаналитического подхода, для группаналитической семейной терапии, также как и для терапии в стандартной группаналитической группе.
Многие психоаналитики сегодня согласятся с моим собственным опытом о том, что где-то и когда-то нерешенные эдипальные элементы позже вмешиваются в нормальное поведение, ранние уровни неизменно действуют и включаются в черты характера, также как в Ego и Super-Ego индивидуума. Исследование Arnold Gesell (1945) дало нам знания относительно развития плода, которое имеет особенное значение для соматизации и возможно также для психотиков. Исходя из этого, нам следует скорее рассматривать эдипов комплекс как конечную стадию [end-stage] процесса продолжительного предшествующего скрытого [long-drown-out]созревания, чем как являющийся сам по себе источником более поздних расстройств.
Психоаналитическая ситуация способствует регрессии и выдвигает на первый план эдипов комплекс. Оба встречаются в переносе. Следовательно, имеется определенная близость между классическим методом психоанализа и трансферентным неврозом. Это можно отметить, в частности, в том, что, т.к. классический метод предполагает взаимодействие двух людей, ситуация не оказывается трехсторонней, это также благоприятствует глубокой зависимости в переносе, подобной ранним отношениям с матерью, особенность эта ответственна за многие из трудностей в благоприятном разрешении психоаналитического переноса. Как станет ясным позже, когда мы поговорим с точки зрения группаналитической психотерапии, психоаналитическая ситуация кажется не только поддерживающей регресс, но является сама по себе явлением регресса. Мы можем отметить в этом месте, что самый глубокий и самый ранний опыт [experiences], довербальный опыт, может быть сообщен позже только будучи заново введенным в действие через ситуацию переноса. Это имеет место, когда эдипальные и доэдипальные материалы связываются с принудительным повторением в ситуации переноса.
Эдипов конфликт, явление инфантильной сексуальности и регресс были обнаружены и особенно хорошо определенны в психоаналитической ситуации. Это не означает что мы, как психоаналитики, смотрим их в чистой форме и что во всякой другой ситуации они - модификации. Мы всегда должны создавать ситуацию, условия, при которых мы их наблюдаем особенно явно и ясно, если мы желаем дать надлежащую ценность нашим наблюдениям.
История Эдипа: семья как целое.
Смотрим ли мы на тему Эдипа как на миф, драму или комплекс, мы находим там несомненное касательство семьи как целого. Родители, боящиеся Эдипа, изгоняют его из семьи и калечат его. Имеются воспитавшие родители от которых, как от суррогатных, он бежит. Имеется отец, которого он несознательно убивает. Он вызывает смерть доэдиповой фаллической матери, Сфинкса, и это открытый путь к инцесту с его собственной матерью и все последствия. Чтобы показать, как та же самая драма могла бы центрироваться вокруг любого другого из участников, лучший и наиболее поразительный пример - Иокаста. Я отправляю к работе британского антрополога Lord Raglan (1940), и к другому психоаналитику, хорошо суммировавшему Leon Balter (1969) и Geoge Devereux (1963). Harold Stewart (1961) написал о преступлении Иокасты, как и Bernard Berliner (1966). Иокаста здесь рассмотренна центральным лицом, и ее преступление - основная тема. С ее попустительства, младенец Эдип изгнан, квази-кастрированн и изуродованн. Она, как считают, сознательно совершает инцест с ним, как с убийцей её мужа (его отца), что было правилом в матрилинеарной культуре [matrilineal culture] относительно побеждающего героя: убийца короля, он завоёвывает королеву, корону и трон.
Поразительная особенность мифа об Эдипе - аура фатальности [несчастья; fatality]. Это несчастье всеобъемлюще и вовлекает каждого в контакт с трагедией. В теории Freud, возможно, имеется отражение его убеждений, что неизбежность эдипова конфликта обусловлена органическим наследованием. Наши пациенты используют это убеждение как довод, что они не могут измениться. В изучении современных семей я обнаружил, что эдипов конфликт может лучше всего быть понятым в границах целой семьи. Копируя с новорожденного младенца активность, все члены семьи отчасти регрессируют. Семейный конфликт не архаичное, наследственное образование; оно повторно проживается в каждой семье, неизбежно порождаясь самой структурой семьи. Что наследуется - это, вероятно, более природа, скажем, способности обучиться говорить или писать; без предварительного потенциала один только опыт не смог бы никогда создать эти способности. Что фактически случается в каждом случае - скорее в природе жизненной передачи [living transmission] целостного предшествующего культурного и биологического опыта. Я склонен видеть человеческое развитие больше в свете этой передачи, чем в терминах прямого, наследственного, архаичного копирования.
Что имеется в виду под целой семьёй, родителями и ребенком, действующей в границах инфантильной сексуальности, и что предполагается под передачей, может быть проиллюстрировано коротким примером, который видел один из моих пациентов:
Госпожа Н. имела плохие отношения с обоими своими родителями. Она считала свою мать сукой [bitch] и обвиняла себя за то, что она в сотрудничестве с матерью убила своего отца. (Отец в действительности был жив во время лечения.) Было существенным, что Госпожа Н. не приняла бы деньги от своего отца и поэтому задолжала мне весьма большую сумму. В один из дней стало ясно, что это было трансферентной коммуникацией, когда она сказала: "Всё, мой отец будет всегда за меня отдавать мне деньги". Когда я спросил её в один из дней, как она и её мать убили отца, она сказала: "Он начал пить, и он теперь стал всего лишь развалиной". Тогда я спросил, когда он начал пить, и она ответила: "Со времени моего рождения". Вы можете обдумать, как и я, относительно того, не сделала ли она здесь, в некотором смысле, правильное наблюдение, а именно, что её отец видел в ней конкурента в отношении жены/матери на оральном уровне, и что он сам хотел быть на месте дочери, возможно в повторение своего неразрешённого детского опыта. Такая родительская конфликтная ситуация, идущая от рождения ребёнка, довольно часта.
Эта точка зрения особенно важна для группаналитической семейной терапии. Если мы смотрим на опыт людей с группаналитической точки зрения, мы видим их как часть первичного целого, группы: внутри сети, в которой люди оказываются узловыми элементами. Опыт всегда имеет значение в контексте группы, так же, как и то, что для каждого человека есть своя правда. Превичный сеттинг, семья, является простым примером такой взаимоотнесённой групповой сети.
В обычной группаналитической ситуации, включающей незнакомцев, мы находим что эдипов комплекс проявляется не часто, если всё, возникающее в открытой форме, явно в рамках инфантильной сексуальности, управляется регрессией в переносе [regressively in transference] и посредством более поздних замещений и вытеснений. Я был поражён, когда увидел групповых пациентов на индивидуальном интервью в некоторых критичных моментах, как часто особые темы делали их эдипальными. Примеры можно найти в моих различных работах (Foulkes, 1948, 1964, Foulkes and Anthony, 1965). Один из них приводится ниже:
В этой группе были признаки возрастающего напряжения, которое казалось призывало к чисто индивидуальным интерпретациям. Двое участников были вовлечены в семейные трагедии, один имел серьёзное заболевание и ему предстояла операция, другой пропустил сессию по особым обстоятельствам. Отдельно от этих многочисленных событий существовали признаки, что по-видимому эти отдельные инциденты связаны с самой группой. Более того, группа понимала это. Поэтому двое участников независимо друг от друга просили об индивидуальном интервью. Один из них сказал, что он на этой стадии не доверил бы сказать о своей озабоченности группе. Становилось всё более и более ясно, что существует нечто в общей ситуации, какая-то проблема, какой-то барьер, который группа сообща имела, как в отношении каждого в отдельности, так всей группы. На это было указано. Один из участников заметил, что люди в группе говорят много больше, но всегда будучи спровоцированными на это. Они не чувствовали лёгкости, ведущей к спонтанности. Ещё кто-то сделал замечание, довольно справедливое, что большая часть участников, если не все, имели инцестуозные осложнения в своей жизни. При этом он не имел в виду, что члены группы действительно совершали инцест; это означало, что эти участники имели интимные отношения, которые, в переносном смысле, также завершали их детско-родительские проблемы. Тогда дирижёр отметил, что это также кажется отражается в поиске индивидуального интервью, с его профессиональной тайной, его возможностью для конфиденциальных признаний, и также в страхе группы (сообщества) и недоверия к другим. Это должно было показать группе, как теперь они могут работать с такими проблемами или получить подтверждение, если это было случаем, когда они не могли так делать. Если глубокий эдипальный конфликт существует глубоко и обладает силой, может требоваться тщательная работа, день за днём, в индивидуальном психоанализе. Конечно, длительное время я считал появление регрессивных эдипальных тем, возникающих на группе, специфическим индикатором для индивидуального психоаналитического лечения (см. Therapeutic Group Analysis, 1964, гл. 8). Позже, однако, я узнал, что при этом можно добиться инсайта и в группе.