А это было самое главное! Фридрих делал все, он должен был все делать, чтобы избежать опасных последствий длительной, глубокой депрессии: укоренения в личности ощущения бессмысленности бытия и беспомощности человека, т. е. в конечном счете чувства утраты контроля над действительностью. Для правителя это имело громадное значение, ведь такие чувства (что подтверждается новейшими исследованиями) неизбежно приводят к расслаблению, к истощению и бездействию.
Фридрих выявил собственную склонность к депрессии, общую для многих великих людей, и понял, что все будет потеряно, если он безвольно поддастся таким мрачным настроениям. Поэтому он сделал все, чтобы и в последней степени отчаяния не пасть жертвой «черных собак» (так называл свои депрессивные настрои Черчилль). Сочинение стихов и декламация речей все-таки означали возврат к активной деятельности. И только так удавалось Фридриху, часто через три-четыре дня, при первом проблеске надежды вновь расцветать и обретать всю полноту сил.
3. Чтение
В периоды абсолютного бессилия Фридрих прибегал к четвертому мотивационному методу — к чтению. Тогда все забывалось, и это лекарственное средство служило толчком к возобновлению энергии. Как и в своих ранних жизненных планах, Фридрих не знал меры в чтении текстов: когда раз судьба из заоблачных мечтаний вернула его на землю, он прочитал для собственного духовного усовершенствования 16 томов всемирной истории Жака Огюста де Ту.
А когда вскоре ему пришлось пережить еще более сильный кризис, он прочитал подряд 36 (!) томов истории церкви, написанной Клодом Флери. После этого он почувствовал, что способен опять иметь дело с ее католическим величеством Марией Терезией. Временами Фридрих применял чтение в качестве профилактического средства, своего рода прививки против грядущих разочарований.
Так, в мае 1759 г., за три месяца до сражения при Кунерсдорфе, самого горького и болезненного из понесенных им поражений, он четырежды перечел вольтеровского «Кандида». Казалось, он хотел проникнуться пессимистическими утверждениями Вольтера.
Любимыми авторами Фридриха были Марк Аврелий, Эпикур, Плутарх, Тацит, Лукреций, Платон, Аристотель, Плотин, Спиноза, Декарт, Лейбниц и, конечно, Вольтер. Когда впоследствии Фридриху приходилось совершать инспекционные поездки, он никогда не забывал захватить в дорогу какую-нибудь из своих любимых книг. «Вольтер и я проехали всю Силезию и вместе вернулись», — писал он осенью 1776 г. из Потсдама.
4. Железная воля
Пятым мотивационным методом являлась железная воля Фридриха. Если его не сокрушали удары судьбы, воспринимаемые в героическом масштабе, то начинали донимать человеческие проблемы, такие, как ревматизм, приступы подагры, буквально скручивавшие его и неделями приковывавшие к постели. Тогда он без рассуждений принуждал свое тело действовать.
Свидетели этих опытов рассказывают, что он мог почувствовать себя лучше накануне инспекционной поездки или смотра, хотя перед этим целую неделю испытывал мучения. Когда раз адъютант выразил по этому поводу удивление, он услышал от Фридриха: «Мое ремесло требует труда и прилежания; придется моему телу и моему духу приспособиться к этому». И он натянул свои старые ботфорты, такие узкие и жесткие, и направился к экипажу, на козлах которого уже восседал кучер, единственный, с кем Фридрих никогда не спорил, и бросился на рваное кожаное сиденье".
5. Философия
Фридрих стремился взять за образец стоиков, которые внутренне спокойно и внешне твердо переносят удары судьбы, зная, что подчинены ей, и поддерживая в себе готовность исполнить свой долг. Но хотя он так ценил философа-императора Марка Аврелия и постоянно перечитывал его основной труд «К самому себе», Фридрих не был рожден стоиком. Слишком кипучая досталась ему кровь, слишком горячее честолюбие, слишком сильное стремление оседлать судьбу, чтобы невозмутимость, главная добродетель стоика, могла стать второй натурой этого монарха.
И сколько бы не служил любимый Марк Аврелий поддержкой и опорой, темперамент Фридриха восставал против такого сверхчеловеческого бесчувствия. Когда Фридрих ждал дурных вестей, его в высшей степени раздражал малейший шум, скрип двери, цокот лошадиных копыт. Кровь бросалась ему в голову, а руки дрожали, когда он распечатывал депешу.
И если сообщение было убийственным, то в последующие дни Фридрих вообще переставал читать депеши. Его уже ничто не интересовало. В таком состоянии он писал своему министру Финкельштейну: «Я не могу читать эти депеши. Я настолько обескуражен, что предоставил события их течению». Сильнее, чем где бы то ни было, выступала двойственность этого правителя в выборе философских основ бытия, позволяющих ему одновременно и покоряться судьбе, и бросать ей вызов.
Фридрих верил в предопределение, в то, что все предначертано судьбой. Этот детерминизм был причиной его глубочайшей убежденности в том, что никто не в состоянии лишить его унаследованного престола, что все политики — марионетки, которых дергает за ниточки невидимая рука, что все происходящее обязательно должно произойти. «Стонать и жаловаться, — пишет Фридрих, — значит восставать против мировых законов». И продолжает: «Тот, кто не в состоянии перенести несчастье, недостоин счастья».
Поэтому ему желанна и необходима выдержка, не допускающая утраты лучших возможностей вследствие преждевременной капитуляции. Поэтому так часто он молчаливо страдает, ибо его тело, его дух, его душа восстают против сверхчеловеческого напряжения, тогда как его воля, его самообладание, доходящее почти до самоотрицания, требуют вымогать у судьбы все новые шансы.
В письме к маркизу д'Аржану Фридрих высказался об этом так: «Мой дорогой маркиз, я твердо решил в эту кампанию решиться на все и предпринять самые рискованные шаги, чтобы победить или погибнуть со славой...»
6. Мысль об избавлении
Об этом он писал: «Я потерял всех своих друзей, всех своих любимейших родственников; несчастья преследуют меня. Мне не на что надеяться, враги уже уверены, что растопчут мою честь. Но я восклицаю вместе с поэтом (Вольтером): "Когда утратил все, и жизнь мне стала в тягость, тогда лишь смерть мне — долг и благость"».
Выход, предлагаемый добровольной смертью, мог принести воображаемое облегчение, стать надеждой на избавление. Но в конечном счете он был только одним из видов той игры, которой Фридрих предавался всю свою жизнь: своего рода вызовом судьбе.
Жизнь Фридриха была как будто великолепной театральной постановкой, где он сам выступал как автор пьесы, режиссер и исполнитель, он заявил де Катту, испытав ряд потрясений (поражение при Хохкирхе 14.10.1758 г., смерть брата и смерть любимой сестры Вильгельмины): «Сколько прекрасных людей потеряно, друг мой, и как я ненавижу это ремесло, к которому слепая судьба приговорила меня от рождения! Но у меня есть кое-что, позволяющее покончить с этой штукой (вот настоящее слово!), когда она станет мне невыносима». Он расстегнул ворот и вынул из-под рубашки маленькую овальную коробочку. «Здесь, друг мой, находится все необходимое, чтобы положить конец этой грустной игре». Он открыл коробочку и показал де Катту восемнадцать шариков. «Это пилюли опиума. Их вполне достаточно, чтобы отправить кого угодно туда, откуда не возвращаются». Затем он спрятал свои пилюли. Он был доволен собой и впечатлением, произведенным на де Катта.
Может показаться, что временами Фридрих кокетничал со смертью. И занимался этим тем охотнее, чем больше был уверен, что никогда не придет к такому исходу на самом деле. Столь же точно знал он, что не умрет от пули. Но все же в глубине сознания укоренялась мысль о возможности переиграть судьбу, а это большая мотивирующая сила.
Стратегия успеха: caмомотивация специальными методами
«Моя душа управляет моим телом!» — это было девизом самомотивации Фридриха, и он сам явился лучшим доказательством правильности этого девиза. Эта фраза со всеми следствиями из нее означала для Фридриха, что:
• человек никогда не должен пассивно сносить удары судьбы, не должен выказывать беспомощность и безволие, если не хочет потерпеть полное поражение,
• он должен осознанно сопротивляться воздействию на психику, оказываемому такими ударами судьбы,
• он ни в коем случае не должен сдаваться и всегда обязан действовать,
• он должен наблюдать за собой и прислушиваться к себе, чтобы понять, какие из методов лучше всего помогают ему справиться с душевными потрясениями,
• он обречет на провал все свои идеи, планы и цели, если будет не в состоянии принять все их последствия и оперировать с ними (печальная необходимость!),
• он сможет мобилизовать свои глубинные силы и превзойти самого себя, только если возьмет на себя всю полноту ответственности за собственную судьбу,
• зрелого человека можно победить, но нельзя уничтожить.