Глядя на неумелые каракули, понимаешь, сколько бересты нужно было содрать с несчастных берёз, чтобы научить писать хотя бы одного мальчика.
Но оказывается, что для школьных упражнений использовали и более удобные "тетради" — церы. Цера — это небольшая деревянная дощечка с углублением на одной стороне, в которое заливали воск. Дети учились выписывать буквы на воске, с которого легко было стереть неудачную надпись или освободить место для нового упражнения. Такие дощечки-тетради тоже встречаются среди археологических находок. Церами пользовались не только славяне, но и древние римляне и древние греки. Связанные между собой церы назывались кодекс.
Вы, несомненно, знаете слово стиль, но, возможно, не догадываетесь, что первоначально так назывался костяной или металлический инструмент, заострённый с одного конца и широкий с другого, которым и писали на воске. "Чаще поворачивай стиль", — советовали греческие учителя своим ученикам, и ученики послушно стирали написанное тупым концом своего писчего инструмента. На Руси такую "ручку" называли писало. Ей можно было выводить буквы на воске, царапать на бересте. А некоторые с удовольствием демонстрировали своё владение письмом на стенах церквей. Надписи, процарапанные на стенах, называются граффити. В киевском и новгородском Софийских соборах — а это одни из самых древних каменных построек на Руси — было обнаружено множество граффити разного содержания, свидетельствующих и о том, что грамотных людей уже в XIвеке на Руси было много, и о том, что они не всегда правильно выбирали место и время для своих упражнений в искусстве письма.
3
Но Владимир и его сын Ярослав Мудрый устраивали школы не для того, чтобы обученные грамоте люди оставляли свои автографы на штукатурке. И мы знаем, что уже во время княжения Ярослава существовали книги, написанные на Руси русскими книжниками. Правда, сами русские рукописи этого времени до нас не дошли, но имя одного из писцов сохранилось в позднейшем списке-копии. В 1047году Книгу пророков переписывал человек, подписавшийся: "поп Упырь Лихой". Разумеется, это не было его христианским именем.
Первая же сохранившаяся датированная книга, написанная на Руси, — это так называемое Остромирово Евангелие, которое дьякон Григорий переписал в 1056году для новгородского посадника Остромира. Посадник — самая важная фигура в древнем Новгороде — был, по-видимому, очень богатым человеком. Это Евангелие написано на больших листах отличного белого пергамена очень красивым чётким и крупным почерком. Оно украшено красочными инициалами (большими заглавными буквами), орнаментальными заставками и миниатюрами — изображениями евангелистов. Лучшие художники XIвека не пожалели дорогих красок и творёного (растворённого, специально приготовленного как краска) золота для украшения рукописи. В начале XIIвека похожую по красоте рукопись создают по заказу князя Мстислава Великого. А в довершение эту рукопись ещё и украсили окладом, или, как говорили в древности, оковали — на доски переплёта наложили чеканные серебряные золочёные пластины, украшенные драгоценными камнями и жемчугом. Но такие роскошные или, как говорят, торжественные рукописи Остромир и Мстислав Великий заказывали не для себя, а для того чтобы пожертвовать их в какой-нибудь храм или монастырь, где такими рукописями пользовались только по самым большим праздникам.
Обычные богослужебные книги были более простыми, а иногда даже почти невзрачными. Часто их украшали не специальные художники, а сами писцы. И вместо многих красок пользовались одной лишь киноварью — ярко-красной краской минерального происхождения. Киноварью писали заголовок в начале новой главы в книге — начинали с красной строки. Но бывало, что и заголовки, и инициалы делались теми же чернилами, которыми писался основной текст.
Кроме богослужебных книг уже в XIвеке стали переписывать и четьи книги. Часто это бывали всевозможные сборники, составленные из фрагментов сочинений разных авторов. Заказывает для себя такую книгу и любитель чтения киевский князь Святослав. В 1073году для него переписали и роскошно украсили Изборник, по содержанию такой же, как был когда-то у первого христианского царя Болгарии — Симеона. О том, что и в древности на Руси были любители чтения, мы знаем ещё и по найденному письму, в котором один человек просит своего друга или родственника прислать ему доброго чтения. Надо думать, что у этого друга могла быть своя библиотека. И уж доподлинно известно, что библиотеки были в монастырях. Там монахи учились книжной премудрости: переписывали книги и читали их.
Правда, не все читали книги усердно. Древний автор рисует нам ленивого монаха, который листает книгу, считает тетради, из которых она составлена, разглядывает инициалы и миниатюры, смотрит в окошко, потирает глаза, снова пробует читать, а в конце концов, закрыв книгу, спит до обеда. Не все и переписывали книги старательно. Часто писцы в послесловии просят извинения за ошибки, которые они могли сделать по неразумию, или говоря с другом, или задумавшись. А в одной рукописи мы находим приписку такого содержания: "Ох, книга, книга... Уже мне от тебя тошно..." Зато когда книга завершена наконец, переписчик вздыхает облегчённо. "Как радуется жених о невесте, как радуется заяц, избегнув сети, как радуется кормчий, приведя корабль к пристани, так радуется списателькнижный, увидев последний лист", — написал в последней четверти XIVвека один переписчик летописи.
4
Переписчика звали Лаврентий, а переписывал он, наверное, самую известную русскую летопись, которая названа по его имени — Лаврентьевской. Замечательна эта летопись тем, что содержит в себе древнейший русский летописный свод, так называемую «Повесть временных лет».
Каждый христианский народ обязательно ощущает себя причастным к истории, к событиям, о которых повествуют книги Ветхого и Нового Заветов, и к продолжающей их истории христианского времени. Самым ярким выражением этой причастности являются летописи, или хроники, — особые сочинения, в которых повествуется о мимотекущем времени, последовательно рассказывается о том, что происходило в городе, стране и мире. И так год за годом. Летописец пишет и о том, что видел сам, и о том, что знает с чужих слов, и о том, о чём только догадывается. Поэтому в летописях можно найти и совсем краткие рассказы и, наоборот, пространные и подробные повести. Случился ли пожар, наступила ли засуха, произошло ли сражение — обо всём этом и о многом-многом другом можно прочесть в летописи. Для историка летописи — незаменимый источник сведений о жизни людей. Нужно только помнить, что об одном и том же историческом событии москвич и, например, новгородец могли иметь весьма разные сведения, не говоря уж о мнениях.
Часто, хотя далеко не всегда, летописи начинаются рассказом о том, как связан тот или иной народ с библейскими событиями. "Откуда есть пошла русская земля" — с этого начинается древнейшая сохранившаяся до наших дней летопись, которую в самом начале XIIвека составил монах киевского Печерского монастыря Нестор — один из самых замечательных древнерусских писателей. Уже потом другие, часто остававшиеся безымянными древнерусские книжники продолжали каждый, как умел, летопись Нестора. Уже потом в разных областях и княжествах Руси составлялись свои особенные повести о быстро меняющемся времени. Но все они восходят к «Повести временных лет» Нестора-летописца.
Но Нестор был автором не только летописи. Его перу принадлежат и первые русские жития. Именно Нестор является автором «Сказания о житии и погублении Бориса и Глеба» и жития Феодосия Печерского. Сыновья киевского князя Владимира Святого Борис и Глеб (в крещении — Роман и Давид), коварно убитые своим сводным братом Святополком, стали первыми русскими святыми. Случилось так, что отрывки из повести Нестора под заголовком «От Бытия чтение» в древности даже были включены в Паремийник — книгу чтений из Ветхого Завета — так высоко ценилось это печальное повествование Нестора. Не хуже был известен древнерусским людям яркий и полный живых деталей рассказ о жизни и деяниях одного из основателей киевского Печерского монастыря, игумена Феодосия, также послуживший образцом для позднейших древнерусских агиографов — составителей житий.
Заметим, впрочем, что Нестор не был первым из известных нам русских писателей. Примерно за полвека до него в Киеве монашествовал священник Иларион, про которого древний автор сообщает, что был он "муж благ, книжник и постник". Обычно считают, что Иларион был одним из тех книжников, которых, по сообщению летописи, для переводов и переписывания книг собрал в Киеве князь Ярослав Мудрый. Этого-то Илариона в 1051году собор русских епископов поставляет в митрополиты Киевские и всея Руси — он становится первым русским митрополитом! Ведь до этого, с самого момента крещения Руси, все митрополиты на Русь присылались только из Византии. Нам не так уж много известно о жизни Илариона, но мы знаем наверняка, что и сделавшись митрополитом, он не оставил своих книжных занятий и стал автором одного из самых известных древнерусских церковных поучений — «Слова о законе и благодати».
Эту главку мы начали с того, что христианский народ не может жить без истории. Но он не может жить и без постоянной проповеди христианства. Именно проповеди христианства, причастности нового христианского народа — русского народа — к христианскому миру посвящено Слово митрополита Илариона. Это произведение совершенно по форме и выдаёт в авторе недюжинную образованность и знание лучших образцов византийской христианской литературы. «Слово о законе и благодати» стало ещё и первым Словом, созданным в Древней Руси, — первым русским произведением на церковнославянском языке, рассчитанным на произнесение вслух.