В этом пункте рассуждения психиатра сближаются с философскими построениями Франка (при наличии упомянутой несовместимости). По крайней мере два аспекта философии русского мыслителя имели для Бинсвангера существенное значение: проект "онтологической теории познания" и анализ "мы-бытия". "Я многому у него научился, в особенности, что касается его онтологии, с которой он и его русские друзья во многом опередили немецкое онтологическое направление", - признавался Бинсвангер спустя несколько месяцев после смерти Франка [49]. "Мы сходились в понимании любви как "самораскрытия реальности"", - писал он в "Воспоминаниях о С. Л. Франке" [50]. Эти же пункты соприкосновения идей философа и психиатра обозначены в работе "Основные формы и познание человеческого здесь-бытия". Бинсвангер опирается в описании структуры познания на анализ суждения, предпринятый Франком (в "Предмете знания" и, в модифицированной форме, в немецкой статье "Абсолютное"), причём идёт в понимании роли познания значительно дальше своего русского единомышленника, истолковывая познание как преодоление противоречия между конечностью ("забота") и бесконечностью ("любовь") человеческого существования. Одновременно, Бинсвангер солидаризуется с идеями статьи "Я и Мы", подчёркивая особое значение социальной онтологии Франка для разработки принципов анализа "здесь-бытия" [51].
Резюмирующая оценка исследования Бинсвангера, которое Франк приветствовал словами: "Ваша книга - настоящий гимн любви и может быть названа просто "Философия любви". Любовь составляет похоже Вашу основную интуицию и обосновывает оригинальность и значение Вашего произведения, обеспечивая ему особое место в философском хоре" [52], содержится в опубликованном ниже письме Франка, составляющим, одновременно и квинтэссенцию его отношения к Хайдеггеру.
Этот же образ Хайдеггеровской философии сохраняется и в позднем творчестве Франка, в особенности в посмертно опубликованной работе "Реальность и человек". В раздел книги, посвящённый проблеме трансцендирования или самооткровения первичной реальности, включен специальный экскурс с критикой учения о замкнутости человеческого существования. Здесь Хайдеггер рассматривается уже в контексте традиции, идущей от Декрата и утверждающей обособленность и замкнутость индивидуальной души, субъективности или экзистенции. "Подобно тому, как современная физика в учении об искривлённом пространстве утверждает конечность мироздания, совместимую с её неограниченностью, так и экзистенциализм Гейдеггера, открыв необозримую полноту своеобразной реальности в составе внутреннего бытия человека (его "Existenz"), утверждает всё же её конечность и замкнутость" [53]. Другим объектом критики Франка является учение о времени. Здесь он открыто солидаризуется с Платоновским взглядом на время ("подвижный образ вечности") как на подчинённую сферу реальности. "Реальность не может совпадать со временем, она лишь включает время" [54] - утверждает он против Хайдеггера.
Противоположность Хайдеггеровской концепции отчетливее выступает в этой книге Франка на фоне концептуальных уточнений, внесённых в учение о "Непостижимом". Франк сильнее, чем в прежних работах, редуцирует "апофатический" элемент своего учения (который в известном смысле сглаживал противоречия идеи всеединства), отказываясь даже от самого термина "непостижимое". Вместо этого он говорит о "бытии" или "реальности", открывающейся в человеческом бытии, и формулирует, тем самым, традиционный вариант онтологии, конструирующей априорную иерарию типов реальности.
В контексте этих модификаций онтологической концепции становится понятным положительное восприятие Франком поздней философии Хайдеггера. По совету Бинсвангера Франк прочитал незадолго до своей смерти сборник Хайдеггеровских статей "Лесные тропы" (1950). В последнем письме (опубликовано ниже) он выражает своё восхищение этой книгой, признавая её величайшим событием европейской культуры. В концепции "истории бытия" Франк видит подтверждение своей основной интуиции: "человеческое в человеке есть его Богочеловечность". Трудно сказать, насколько было правомерно такое сближение, учитывая радикальные изменения в учении самого Хайдеггера и его отход от категориального анализа, воплощенного в "Бытии и времени". Бинсвангер, во всяком случае, считал, что Франк неоправданно сближал свою метафизическую концепцию с поздней онтологией Хайдеггера. Ведь, в самом деле, даже в интервью, данному журналу "Шпигель" в 1966 г. [55], в словах "Nur ein Gott kann uns retten" остаётся характерная для Хайдеггера неясность относительно Бога, выраженная неопределённым артиклем.
Насколько вообще была возможна положительная интерпретация идей фундаментальной онтологии в рамках русской религиозной философии, продолжает оставаться вопросом. Тем не менее, последний шаг, сделанный Франком в сторону сближения с Хайдеггером, является знаком открытой возможности.
С.Л. Франк. [О Хайдеггере] [56].
[Л.1] Книга Heidegger'a [57]. - Абстрактность стиля, тонкость и чрезмерная сложность анализа трудность. (Zeit ?) Сходство с Гегелем и непереводимость. - За этим - живое и сравн[ительно] простое, понятное духовное содержание. - Особенность Гейд[еггера] = в ряду немецк[ой] фил[ософии] - обычно духовное содержание непропорционально интеллектуальному мастерству <(Риккерт - Гартман - Шелер)>. У Гейд[еггера] - глубокий духовный опыт, живой и острый. Есть, что сказать. - Только на этом и остановлюсь.
Формальное своеобразие Гейд[еггера] в философии. Фил[ософия], как познание скрытой сущности, первоначал бытия. - Аристотелевск[ое]: первое "для нас" и "первое по существу". - Углубление или вознесение сознания к "первоначалам". - Гуссерлева "феноменология" (к к[ото]рой себя причисляет Гейд[еггер]!) и её реформа - не метафизика, а описание "сущности" - в этом принципиально ничего не изменила: платонизм Гуссерля и его учеников. - Напротив, Гейд[еггер]: ближайшее для нас, конкретное, наша собственная жизнь и есть то "последнее" или "первое", что ищет философия. Фил[ософия] человеч[еского] существования.
И всё же своеобразный подход и существ[енное] изменение "наивн[ой]" точки зрения. Для наивн[ого] созн[ания] предмет - мир, и человек и его жизнь - часть мира. Внутреннее существо самой человеч. жизни не опознаётся. Познавательная картина [Л.1 об.] бытия неадекватна внутреннему содержанию личной жизни. - Наши интересы ("Я", его цели, средства к ним) и наша познават[ельная] картина. - Гейд[еггер]: "поворот глаз души" - увидеть саму человеч[ескую] жизнь в её конкретном существе.
Подход: переход от познания сущего к познанию бытия. Что значит быть? Невозможность логич[еского] определения. Бытие мы знаем по нашему существованию [.] это конкретн[ое] существов[ание] - Dasein: в основе его лежит род бытия, к[ото]рый называется Existenz. - Existenzialphilosophie в отличие от предметной философии. - Для предметн[ого] познания первое и единств[енное] - наше существование; всё остальное - среда, мир, люди - элементы нашего существования. - Отвержение натурализма и космизма. "Природа" и "вселенная" - абстракция от конкрет[ой] реальности нашего существов[ания] - своеобразный идеализм и солипсизм. - Интеллектуально-абстрактный, несерьёзный характер прежнего идеализма. - Серьёзный, взаправдашний характер идеализма Гейд[еггера] - отклонение проблемы реальности внешн[его] мира. "Скандал философии" не в том, что эта пробл[ема] неразрешена, а в том, что ею занимаются. - Первичное "In-der-Welt-sein" фон жизни; и точно так же первичное "Mitsein" (в отнош[ении] существ[ования] других людей).
[Л.2] Анализ и ориентировка - не теоретич[еские], а практические. Попытка избегнуть односторонности философа, как теоретика, чуждого жизни. Вопрос о судьбе, о нуждах, как центральный: итти по этому пути. Не Vorhandenes, a Zuhandenes ("под рукой!") - "Zeug". - "чистое" познание - только осадок конкретного и частный случай последнего ("ориентировка") <Основа человеч[еской] жизни: забота (тревога) не случайное содержание, а самое существо ("беззаботность" только модус "заботы").>
Неподлинное, искажённое бытие - в категории "Man". Подражательность, бытие вне себя. Носитель обыденного "я" есть man. - "Das Gerede" - истина в сфере "разговора". Подлинн[ая] основа - забота (тревога). Не случайное содержание, а самое существо. ("Беззаботность" только модус заботы [)]. Забота как Sein des Daseins. Забота, как устремлённость, чувство непрочности, <желание> необходимость укрепиться. - Основа - страх. Два вида - Furcht (страх перед отдельн[ой] опасностью[)], и Angst - "жуть", "тоска". Предмет Angst (Das "Wovor") естьсамо in-der-Welt-sein. Но и das "Worum" есть тоже бытие, след[овательно] бытие в мире. (Роковой порочный круг). Жажда бытия, забота о нём, и опасность бытия.