1) Введение
Тема, которую я взял в качестве реферата, относится к одной из самых актуальных проблем современной психологической науки. Достаточно сказать, что конгресс РПО, который состоится летом 2003 года в Санкт-Петербурге, будет называться именно "Психология и культура". Данная тема также прямо связана с моими научными интересами, об этом я попытаюсь сказать несколько слов в заключении.
Что же такое из себя представляет культура? По определению, которое дает Большой Психологический Словарь, это "ценности, нормы и продукты социального производства, характерные для данного общества" (с. 251). Здесь же приводится такое определение культуры: "культура слагается из знания, верований, искусства, нравственности, законов, обычаев и других, которые присваиваются человеком в общественной жизни". Ее роль сложно Однако сделать это не так просто, как кажется. По определенным причинам в истории психологии исследования культуры стояли на периферии психологической мысли. Коул относит истоки подобного положения еще к разделению В. Вундтом психологии на две: экспериментальную психологию и психологию народов (там же, гл. 1). Также "психологам так трудно сохранять культуры в поле своего внимания потому, что, когда психология институционализировалась как социальная и поведенческая наука, процессы, играющие решающую роль в формировании психики, были поделены между несколькими дисциплинами: культура отошла к антропологии, общественная жизнь - к социологии, язык - к лингвистике, прошлое - к истории и т.д." (там же, с. 362). Подхватывая это высказывание, В.П. Зинченко и Б.Г. Мещеряков замечают: "Не исключено, что перспективы выживания культурно-исторической психологии в значительной степени будут определяться тем, насколько успешно она будет формироваться именно как междисциплинарная наука" (Зинченко, Мещеряков, 2000, с. 109).
Сейчас культура в отечественной и мировой психологии изучается уже гораздо больше, причем можно сказать, что "сегодня нет одной культурно-исторической психологии, а есть множество культурно-исторических психологий" (Асмолов, 2000, с. 117). Тем не менее, по большому счету все эти исследования можно назвать представителями новой, неклассической психологии в понимании Д.Б. Эльконина: "Лев Семенович Выготский является основоположником неклассической психологии - психологии, которая представляет собой науку о том, как из объективного мира искусства, из мира орудий производства, из мира всей промышленности рождается и возникает субъективный мир отдельного человека". (Эльконин, 1989, с. 478)
В качестве примера таких исследований (помимо цитировавшейся ранее работы М. Коула) можно привести монографию П. Тульвисте, в которой он отстаивает тезис, что "все типы вербального мышления поддаются объяснению через культуру историю". Также он доказывает, что "мышление в традиционных культурах в некоторых своих аспектах существенно, иногда качественно, отличается от мышления в культурах "современных" (Тульвисте, 1988, с. 310). Схожие выводы получил и один из самых крупных мировых психологов современности Роберт Стернберг, проводя кросскультурные исследования для подтверждения собственной "триархической модели интеллекта".
Введение в своей обновленной форме культуры в психологию должно изменить и наши представления о самой психологии: "В истории психологии, как только спадут ограничения при описании развития любых наук через призму идеала рациональности (М.К. Мамардашвили), побуждающую мерить зрелость науки по аналогии с классической физикой, начнут ставиться под сомнения многие традиционные периодизации истории психологии. Ведь именно идеал рациональности заставляет нас утверждать, что лишь с появлением экспериментальной психологии начинается подлинная история психологии как науки, а все остальное - лишь предыстория в лоне философии. Стоит нам понять ограничения идеала рациональности при анализе движения истории науки, и перед нами откроется история многих психологий. Эти психологии пересекутся с историей культуры, займутся, например, бытовым поведением декабристов как историко-психологической категорией или увидят в различных религиях уникальные психотерапевтические практики по снятию неопределенности". (Асмолов, 1999, с. 4). Резюмируя, можно сказать, что психология XXI века собственно и должна стать по преимуществу культурной психологией (здесь уже во всей многозначности этого термина).
Выше был дан конспективный анализ некоторых проявлений культурной психологии. Следующие части реферата будут посвящены взаимодействию культуры и психологии, а именно: культуре как источнику развития психологии и психологов, и психологии как фактору развития культуры.
2) Путь от культуры к психологии.
В связи с этим мне хотелось бы привести текст доклада, сделанного мной в марте 2002 года на конференции по итогам методологического спецсеминара "Проблема человека в психологии" (под руководством Б.С. Братуся). Доклад назывался "Развитие гуманитарной психологии и психологический потенциал культуры". Хоть он затрагивает (возможно, слишком самонадеянно) круг вопросов, прямо не связанных с темой данного реферата, тем не менее, понятие культуры играет в нем очень важную роль. Также он интересен и развертываемой в нем метафорой: развитие науки сравнивается здесь с развитием человека, и ставится вопрос о возможных источниках этого развития. То есть, по сути дела, это размышление о том, каким должно быть содержание психологического знания.
В начале XXI века психология продолжает оставаться молодой, а значит и развивающейся наукой. Можно сравнить ее развитие с развитием ребенка - аналогия, к которой я еще буду возвращаться в этом докладе. Итак, подобно ребенку, на каждой стадии развития психологическая наука должна решить ряд задач, и от этого будет зависеть ее дальнейшее развитие. И один из вопросов, который стоит перед ней на данном этапе касается проблемы человека в психологии.
Если размышлять о проблеме человека в психологии, стоит обратить внимание на то, что слово "проблема" здесь может быть понято двояко. В одном значении это - научный вопрос, исследующийся в рамках какой-либо науки, в том числе и в психологии. Во втором же значении "проблема" является неким критическим пунктом, где ставится под сомнение правомерность отнесения понятия "человек" к данной области знания.
Если понимать "проблему" как научный вопрос, то здесь, прежде всего, имеется в виду качественная специфика человека, которая так часто недооценивается многими психологическими теориями. В результате возникает ситуация, когда сущность человека упрощается до односторонней метафоры, биологической, кибернетической или любой другой.
Говоря же о понимании проблемы как критического пункта, можно отметить недостаточность ориентации на проблему человека в современной психологии. По сути, основной массив психологического знания не является ориентированным на человека, что, в частности, возникает из-за направленности на экспериментальную парадигму, с помощью которой исследуются различные характеристики человека, которые, даже взятые вместе не могут составить картину целостного человека. Тем не менее, надо отметить, что такое положение дел выявилось только при развитии психологии как самостоятельной науки, в то время как при предыдущем развитии ее в рамках философии целостность человека сохранялась. Недостаточность позиции, не ориентированной на человека, заключается еще и в том, что практический выход психологического знания не может не быть ориентированным на человека в целостности и взаимосвязанности всех его сторон, потому что психологическая практика призвана помочь именно конкретному человеку, а не набору характеристик и черт. Здесь можно сослаться еще и на М.М. Бахтина, согласно которому в естественнонаучном подходе человек рассматривается как вещь, в то время как "субъект как таковой не может познаваться и изучаться как вещь, ибо как субъект он не может, оставаясь субъектом, стать безгласным, следовательно, познание его может быть только диалогическим" (Бахтин, 1979, с. 363).
В качестве альтернативы такому "вещному" отношению к человеку в последние десять лет выделился и разрабатывается гуманитарно-психологический подход, который согласно Б.С. Братусю отличается "ориентацией на образцы и достижения гуманитарного восприятия" (Братусь, 1997), основываясь на теоретических построениях отечественной психологии (в частности, Выготского и Рубинштейна), и, таким образом, интегрирует человека в сферу своего исследования. При этом гуманитарная психология положительно решает вопрос о качественной специфике человека, и именно через человека лежит ее путь ко всему разнообразию психологического знания. Также можно сказать, что появлению гуманитарной психологии сопутствовала, пользуясь термином Л.С. Выготского, та особая "социальная ситуация развития" нашей науки, связанная с преодолением наследия тоталитаризма, которая сложилась в нашем обществе во время перестройки. Эту "социальную ситуацию развития" можно назвать благоприятной, если учесть, что гуманитарная парадигма направлена на разрешение проблемы человека, критической на данном этапе развития психологии.
Какими же источниками должна пользоваться развивающаяся гуманитарная психология, основывая свои исследования и практики на утверждении уникальности человека? Вернувшись к упомянутому в начале сравнению науки и ребенка, можно вспомнить, что, согласно культурно-исторической теории, источником развития ребенка является культура. И теперь, сделав перенос "по аналогии", можно говорить о культуре как об источнике развития гуманитарной психологии. Такой заход вполне ориентирован на проблему человека и предполагает диалог.
Как отечественными, так и зарубежными психологами неоднократно отмечалось, что гуманитарно-психологическое знание, содержащееся в культуре, часто идет впереди, предвосхищает наиболее глубокие психологические открытия. По словам В.П. Зинченко, такая часть культуры как искусство "на столетия опережает науку в познании неживого и особенно живого... Оно постоянно напоминает науке о существовании целостного, неосколочного мира". (Зинченко, 1994, с.3) Соответственно, одной из важнейших задач нашей науки должно стать использование этого опыта. И если продолжить аналогию с развитием ребенка, получается, что знания, содержащиеся в культуре, должны быть "интериоризованы" психологией. Следуя по этому пути, можно сказать, перефразируя Выготского, что любое психологическое знание появляется на сцене дважды - сначала в культуре (вовне), а потом уже в рамках психологии, встроенное в систему уже собственно научного знания.