Кроме того, этот трагический, но естественный эксперимент выживания ребенка среди животных позволяет проследить некоторые закономерности формирования человека в условиях полной или частичной изоляции от себе подобных. Для нас важно следующее: эти случаи позволяют увидеть, что происходит с детьми, когда они не играют в «нормальные» человеческие игры.
Исследователями Люсьеном Мальсоном и Жаном Итаром [46 ]1 собраны 52 известных, начиная с XIV века, случая, которые описаны с разной степенью точности и детализации.
— «Мальчик-волк» из Гесса (7 лет, 1344 г.). После 4 лет дикого существования его мозг удалось «разбудить» — подробности неизвестны...
— «Мальчик-волк» из Баварии (12 лет). Найден в лесу. Попал к людям, поддался развитию.
— «Мальчик-медведь» из Литвы (12 лет, 1661 г.). Кусался и царапался. Очень любил капусту, траву и мясо. Раздирал свою одежду и так и не сумел адаптироваться.
— «Мальчик-баран» из Ирландии (16 лет, 1672 г.). Ел траву и сено. Устойчив к холоду. Шустрый, с низким лбом, толстым языком и втянутым животом, широкое горло, затылок вытянутый.
— «Мальчик-теленок» из Баварии (? лет). Дрался зубами с собаками. Явно прогрессировали умственные способности.
— «Мальчик-медведь» из Литвы (10 лет, 1694 г.). Встал на ноги и научился говорить.
— «Девочка-медведь» из Голландии (12 лет, 1717г.). Научилась есть хлеб, но не заговорила. Известно, что была похищена в 16 месяцев от роду. Был одет передник из соломы. Ела травы и листья. Охотно пошла на контакты.
— Девушка (19 лет). Научилась понимать знаки, но так и не заговорила. Научилась сучить шерстяные нити, чем и занималась до самой смерти.
— Дети из Пиренеев. Известно, что скакали, как козы.
— Петер (? лет, 1724) и Хэмелн (13 лет, 1731 г.). Найдены в Ганновере.
Петер брошен в лесу отцом, но через год сам вернулся в отцовский дом, и вновь выгнан мачехой. Был одет. Его ловили, но он сбегал. Хлеб не ел, питался растениями. Был доставлен ко двору Георга I и прожил среди людей 68 лет. Выделялся удивительным музыкальным слухом, научился самостоятельно одеваться и выполнять некоторые действия. Но так никогда не заговорил.
- Девочка из Соньи (10 лет). Была замечена на яблоне, с которой спустилась, чтобы попить, и пила из ведра, «как лошадь». На ней были надеты тряпки и шкуры животных. Вся была грязная до черноты и исцарапана. При себе носила дубину. У нее была подруга, которую сама же по случайности убила. Ела птиц, лягушек и рыбу, пила кровь кроликов. Долго и с большим трудом пытались ее от этого отучить. Поселили у монашек, которые научили ее говорить. Сама захотела стать монахиней, но «здоровье не позволило».
— Жан из Льежа (21 год). В течение 16 лет был лишен контактов с людьми. Ел только овощи, и развить его так и не удалось.
— Томко из Галиции (? лет). Был обнаружен полудиким, ел сырое мясо и голье скота. Выучился говорить по-словацки, понимал немецкий. Сексуально индифферентен, был слаб здоровьем и вскоре умер.
— «Девушка-медведь» (18 лет, 1767 г.).
— Ребенок из Аверона (11 лет).
— Гапар из Нюренберга (17 лет). Прожил в насильственной изоляции, питаясь только хлебом и водой. (Этот случай особый, поскольку полной депривации все же не наблюдалось).
Смеется, пишет алфавит, расписывается (этому его обучил тот, кто приносил еду). Набор лексики ограничен 10 словами и двумя заученными фразами. Уровень развития соответствует 3-летнему ребенку. Жалуется на боли и плачет. Рисует, копирует литографии, добиваясь сходства. Все новое вызывает страх. Фобия по отношению к черному, зеленому, желтому (кроме золотого) цветам. Запахи не переносит (кроме хлеба и аниса). Поначалу присутствие магнита делало его больным, но через несколько месяцев это прошло. Хочет носить женскую одежду и наотрез отказывается быть мужчиной.
Он не мог поначалу правильно оценивать расстояние, воспринимать перспективу. Свет дня не переносил, не отождествлял с собой собственное отражение в зеркале.
Сон и реальность для него не различались. Слух был чрезвычайно тонок, научился говорить в первые же дни (поскольку навыки все же были заложены).
Инфинитив, использовал не морфемы, но семантемы. О себе говорил в 3-м лице. «Я» усвоил с огромным трудом. Не воспринимал никаких конструкций — ни обращений, ни указаний, ни приказов. Ограниченная, но чрезвычайно полисемичная лексика: слово «гора» означает абсолютно все, что возвышается. Фраза организуется путем последовательного перечисления слов. По всей видимости, он пользовался единицами мышления и речи, названными Л.С. Выготским «значением слова», которые он как бы нанизывал, не переходя к речевому мышлению [40. С. 23— 24]. Однако через три года все было наверстано, и он даже учился в лицее и учил латынь. Его даже показывали Фейербаху. Но радости от знания он не получал. Он страдал абулией (безволие), отсутствием эмоциональности, позитивного настроения. «Это был спокойный увалень, преисполненный здравого смысла».
Его интересовали вопросы: «Кто сделал деревья? Кто зажигает и гасит звезды? Что такое моя душа и могу ли я ее увидеть?» Он считал, что «прибыл в мир и обнаружил людей». Раньше он жил «в дыре, в клетке», жил на хлебе и воде. Он вспомнил, что однажды заснул, выпив напиток опия, запах которого и возбудил в нем воспоминания. Он начал вспоминать, как приходил кормить его человек , никогда не показывавший лицо, он же научил его рисовать, писать буквы и цифры.
Когда воспоминаний стало больше, Гаспар был убит при неизвестных обстоятельствах.
— Виктор из Авейрона (11—12 лет, 1799 г.). Найден в лесу, без одежды, питался корнями и желудями. Обследовавшие его решили, что горло мальчика, по всей видимости, в детстве было перерезано.
Оказавшись в помещении, среди людей, сидел, забившись в угол, монотонно раскачиваясь. Порывы ветра, проблески солнца сквозь облака вызывали взрыв смеха и конвульсивные движения, передающие радость. Иногда заламывал руки и закрывал кулаками глаза. Ночью он возбужденно просыпался и смотрел на лунный пейзаж.
К холоду был невосприимчив, а горящие головешки подбирал и не торопился кинуть в огонь. Вынимал руками горячий картофель. При этом на коже следов ожога не оставалось. Горячий душ или ванна его не расслабляли. Однако через некоторое время эта невосприимчивость пропала. Быстро понял, что одежда предохраняет от холода.
Сначала он никогда не плакал. Первый раз он заплакал, когда сильно испугался высоты, будучи высунутым врачом Итаром в окно. Однако, когда спустя некоторое время он потерялся от воспитательницы, то буквально «рыдал».
Обладал большой избирательностью в реакции на запахи, выделяя в основном только пищевые. (Когда, например, ему засунули в нос табак, он никак на это не реагировал). Различение и реакция на запахи возникли где-то через год, и вместе с этим у него появился насморк. Звуки он выделял также лишь те, которые имеют отношение к еде. Практически не реагировал даже на выстрелы.
Взгляд не фиксировался на предметах (был как бы расфокусирован), только через год он научился следить за предметами.
Не различал нарисованные и реальные предметы. Не умел открывать дверей. Не догадывался подставить что-нибудь, чтобы достать высоколежащий предмет.
Он так и не сумел понять назначение игрушек, а чтобы ему их не навязывали, попросту их уничтожал.
Он пристрастился пить простую чистую воду и любил делать это, глядя в окно на природу. Предметы называл только при необходимости и когда они были в пределах видимости.
Через год прекрасно понимал знаки. Если показывали пустой кувшин, то он шел наполнять его. В час прогулки он подходил к двери и подносил гувернантке все необходимые для сборов предметы и даже помогал одеваться. Научился есть ложкой из тарелки достаточно быстро, но иногда ел руками. Когда посетители ему надоедали, он начинал раздавать им их шляпы и трости. Если видел непричесанного человека, то приносил расческу.
Был зациклен на расстановке предметов по местам и даже вставал ночью, чтобы все повесить на свой гвоздик. Очень трудно ему было объяснить принцип систематизации предметов.
Развитие способностей стимулировали стрессовые ситуации и необходимость выполнения задач.
Поначалу реагировал только на звук О! (ударный в его имени Виктур). После О начал выделять А и т.д. Он так и не научился произносить звук U. (Надо заметить, что для большинства франкоговорящих африканцев этот звук также оказывается недоступным и заменяется менее сложным в артикуляционном плане звуком I) . Из согласных научился произносить лишь три звука. Начал повторять звучание слов: Victor, 111 (типа итальянского звука gli). О, Dii! (Dieu), lait «молоко» повторял часто, как считает Итар, без мотивации, однако молоко было его любимым продуктом. Так, чтобы получить молоко, Виктор копировал составление из букв этого слова, но выложил его зеркально: TIAL. Выучившись складывать, он, идя в гости, клал буквы в карман, чтобы таким образом просить молоко. По мнению наблюдавшего его врача, все это больше напоминало условный рефлекс, когда раскладывание букв по порядку являлась лишь «образом» слова, а не знанием письма — при прикрывании надписи рукой Виктор терял образ слова и подавал совершенно другой предмет. Через несколько занятий научился срисовывать знакомые слова. (Проводимые в последние десятилетия исследования показали, что даже высшие обезьяны, такие, как капуцины, обучаются подражанию — вплоть до копирования начертания букв. А шимпанзе может складывать и гораздо более сложные сообщения) [37. С. 168—169].
Поначалу одно название подходило ко всем предметам, относительно сходным (а иногда и не сходным) по форме (функция предмета значения не имела). В конце концов он ограничился небольшим количеством названий для всех предметов, объединенных по случайным признакам, и лишь постепенно стал подходить к сходству по функциям. (Так, не найдя нож, он принес бритву и начал резать хлеб). Быстро понял оппозицию «большой-маленький». Однако, несмотря на все тренировки органов речи, говорить он не стал.