Игры животных как они есть в природе, в «человеческой» среде и в понимании и объяснении человеком
Введение
Игра составляет один из важных компонентов приспособительной деятельности многих видов животных. Детеныши млекопитающих проводят в играх долгие периоды времени, заставляя предполагать, что игровая активность необходима для выживания вида. Хотя взрослые периодически тоже могут играть, но эта потребность с возрастом ослабевает. Как и у человека, игра включает широкий круг видов деятельности животных, которую обычно противопоставляют утилитарно-практической деятельности. Одна возникает в такое время, когда нет необходимости ни в каких других формах поведения, существенных для выживания вида, таких, как питание или спасение от хищников, и, похоже, «доставляет удовольствие» ее участникам. Формы игры животных весьма разнообразны — от двигательной активности, в которой смешаны стереотипы пищевого, полового или оборонительного поведения, до сложных, иногда неповторимых сценариев, изобретенных и спланированных применительно к обстоятельствам.
Характерно, что в перечисленных ниже руководствах по поведению животных четких определений этого понятия не дается, а ряд авторов называет ее «одной из загадочных сторон поведения» [8 ]. По мнению Р. Хайнда [35], открытие основ игрового поведения, несомненно, само по себе вознаградит исследователей за все их труды; не говоря уж о том, что прольет свет на природу регуляции многих других видов деятельности.
Вопрос о том, какова природа игры животных, какие психические процессы лежат в ее основе, насколько и в чем игры животных похожи на игры ребенка, изучают психологи разных направлении (зоопсихология, сравнительная психология). Классические описания игр шимпанзе и их сравнение с игрой ребенка принадлежат перу Н.Н. Ладыгиной-Коте (1923; 1935). Помимо психологов, к исследованию этой формы поведения неоднократно обращались специалисты в области этологии, сделавшие акцент на проблеме дифференциации игрового поведения от других его видов, в особенности от исследовательского. Наряду с этим благодаря их работам собран обширный материал по сравнительной характеристике игры животных в естественной среде обитания (Дж. Гудолл [2 ], К. Лоренц [62 ], Н.Г. Овсянников [27 ], Д. Фосси [34], Дж. Шаллер [36], Eibl-Eibesfeldt, 1970; Kortland, 1962;
Leyhausen, 1979; Pellis & Pellis, 1996; 1997). Он расширяет представления о роли игры в обеспечении адаптивности поведения и позволяет по-новому осмыслить многие данные, полученные путем наблюдений в неволе. Исследования игры животных весьма многочисленны и ведутся в разных направлениях. Библиография по этой проблеме насчитывает в INTERNET более 12 тысяч названий. В частности, чрезвычайно многочисленны в настоящее время исследования социальных игр грызунов. Именно этих животных используют как модельный объект для изучения физиологических механизмов некоторых форм игрового поведения [67 ]. Другое важное направление — сравнительный анализ различных компонентов игрового поведения у животных разных видов, как близкородственных, так и относящихся к далеким в таксономическом отношении группам (см., например, S.M. PellisandV.C. Pellis, [64; 65]). Особое внимание продолжает привлекать исследование игр человекообразных обезьян в лаборатории и в природе (Дж. Гудолл [2]; Дж. Шаллер [36]; Л.А. Фирсов [32]; Д. Фосси [34 ]) и их сравнение с игрой ребенка.
Подробное изложение проблемы игры животных с позиций отечественной зоопсихологии и критический анализ имевшихся в тот период теорий содержится в «Руководстве по зоопсихологии» К.Э. Фабри [29 ]. В нем дан анализ экспериментов и теорий игры, обобщена литература до середины 70-х годов.
В отличие от этого, в более поздних зарубежных руководствах по поведению животных проблеме игры уделяется непропорционально мало места. В одних (Мак-Фарленд [23 ]) о таком аспекте поведения животных вообще не упоминается, в других (О. Меннинг [24 ]; Д. Дьюсбери [8 ]; Manning, Dawkins [63 ]) сведения слишком отрывочны. К тому же в них отсутствует главное — попытка точно определить этот феномен и его отличия от других форм поведения. Исключение составляет книга Р. Ханда. В ней рассматриваются признаки, отличающие эту форму поведения, обсуждается вопрос о мотивации, лежащей в ее основе, дан обзор литературы. Несмотря на время, прошедшее с момента выхода в свет русского перевода, этот обзор не устарел и продолжает представлять интерес. В частности, в нем сделана попытка разграничить игру и близкие формы поведения — ориентировочную реакцию и активное исследование.
В настоящей работе мы не пытались рассмотреть все многообразие современных данных об игре животных, а ограничились краткой историей изучения этой проблемы и некоторыми определениями, уделив основное внимание игре человекообразных обезьян, ее сравнению с игрой некоторых других позвоночных и сопоставлению результатов наблюдений этологов в природе с полученными в лабораторных условиях.
Формы игрового поведения.
Распространено представление, что игра позволяет'детенышам практиковаться и совершенствоваться в выполнении двигательных актов и общественных взаимодействиях, которые будут необходимы им во взрослом состоянии. Кроме того, игра, по-видимому, обогащает животное информацией об окружающей среде. Она представляет собой сложный комплекс разнообразных поведенческих актов, которые в своей совокупности и составляют основное содержание поведения молодого животного до наступления половой зрелости. С помощью игры происходит формирование практически всех сфер поведения, как индивидуального, так и социального.
Многие формы игры сходны с исследовательским поведением, другие — с социальным, охотничьим, половым и репродуктивным. Наряду с воспроизведением ритуализованных и стереотипных последовательностей действий, одинаковых у всех особей данного вида, у многих животных возможны и индивидуальные пластичные формы игры.
При всем многообразии проявлений игры животных большинство исследователей выделяет следующие ее формы.
. Подвижные игры есть практически у всех видов. Как правило, они включают погони, преследование, подкрадывание, бег, прыжки и все элементы охоты за добычей. Важный компонент подвижных игр составляют игровые схватки, игра-борьба. Характерно, что зачастую невозможно с уверенностью идентифицировать такую игру, отличить Настоящие стычки от игровых [63 ]. По-видимому, и сами животные сталкиваются с теми же проблемами, потому что игровые схватки могут легко превращаться в реальную стычку, если один из партнеров действительно причинил другому боль. Для предупреждения о начале игры животные используют специальные сигналы (см. ниже).
Игры с предметами (манипуляционные игры) некоторые авторы считают наиболее «чистым» проявлением игры животных (B'uytendijk 1933). В работах К.Э. Фабри [29; 30] были проанализированы видовые особенности манипуляционных игр хищных (лисы, медведи, еноты, кошки) и некоторых других млекопитающих. В них было продемонстрировано, как характер обращения с предметом меняется на разных стадиях ювенильного периода. Показано, как в ходе игры с предметами формируются, упражняются и совершенствуются существенные компоненты манипуляционной активности взрослого животного, у которого она составит компонент охотничьего, гнездострои-Тельного, пищевого и других форм поведения. Важным фактором этого усовершенствования является расширение сферы предметов, которыми манипулирует животное, появление новых форм обращения с предметом, в связи с чем растет его сенсомоторный опыт и устанавливаются все новые связи с биологически значимыми компонентами среды. При этом, как подчеркивает автор, игры молодых животных с предметами – это особые действия. Они не аналогичны действиям взрослых животных, а представляют стадии их формирования из более примитивных морфофункциональных элементов.
М.А. Дерягина [5; 6 ] разработала системный этологический подход к сравнительному анализу манипуляционной активности животных. По данным ее наблюдений, в условиях неволи в процессе онтогенеза манипуляционные игры приматов совершенствуются за счет удлинения последовательностей (цепей) действий, совершаемых с предметом, а также за счет усложнения структуры этих цепей. Дж. Гудолл [2 ] показала, что в онтогенезе свободно живущих в природных условиях детенышей шимпанзе игры с предметами также занимают заметное место.
Манипуляционные игры характерны не только для млекопитающих, но и для некоторых видов птиц. Показано, что и в природе (Л.В. Крушинский [15]), ив условиях неволи (Зорина [11 ]) молодые птицы семейства Corvidae активно манипулируют с разнообразными непищевыми объектами. Сравнительный анализ показал, что, несмотря на ограниченные возможности передних конечностей, видоизмененных в крылья, эти птицы совершают с предметами длительные, разнообразные манипуляции. Они объединяются в цепи сложной структуры, которые напоминают характерные для высших млекопитающих [7].
Особый вариант игр — манипуляции с добычей, которые составляют важнейший компонент становления охотничьего поведения молодых хищных млекопитающих. Показано [14; 22; 60], что именно благодаря игре молодые хищные осваивают обращение с добычей.
Роль игры в формировании охотничьего поведения представителей семейства кошачьих подробно исследовал П. Лейхаузен [60]. Он показал, что котята играют и с живой, и с мертвой, и с искусственной жертвой. Эти игры отличаются от истинных охотничьих приемов произвольной последовательностью элементов, которые могут существенно отличаться от соответствующих форм взрослого поведения. Отдельные из них отличаются повышенной интенсивностью. Кроме того, «смертельный укус» никогда не наносится при игре с настоящей жертвой, как живой, так и мертвой, но вполне возможен при использовании игрушек. Соотношение этих особенностей при игре с живой и мертвой добычей существенно разнится у представителей разных видов (дикие и домашние кошки, львы). В отличие от многих других животных, кошачьи продолжают играть, и став взрослыми.