При всем этом он симпатичен, мягок, нежен, лиричен, нередко наделен есенинской любовью к животным. Искренне раскаявшись в своих проступках, горячо попросив прощения с крупными чистыми слезами, он через час после этого, встретившись с приятелями, загорается лихим желанием забыться-повеселиться, мчится с ними на электричке на дачу, где никто не будет этому мешать, и, забыв все свои обещания, пьянствует, заражается гонореей и т. д.
Такой человек способен и сам себе внушить, что просто необходимо ему сделать в данный момент именно то, что ему хочется. Он врет – и в этот момент искренне верует, что не врет, а говорит сущую правду.
Он часто склонен к вере в мистику, в потустороннее, но и эта зачарованность у него не стойкая, как увлекательная детская игра. Он может искренне играть то в баптизм, то в православие, то в магометанство, то с не менее искренним жаром читать атеистические лекции.
Когда же «находят» на него свойственные ему «юношеские» приступы романтической печали с томлением о несбывшихся надеждах (стихи не печатают, в театральное училище не принимают и т. д.), тут ничто не может уберечь его от возлияний или побега-путешествия – забыв про все, дабы развеяться, в кинотеатр, на ипподром, за тридевять земель на рыболовецкое судно...
Брак двух неустойчивых психопатов нередко являет собой картину, одновременно и детски-смешную, и печально-трагическую. Супруги то дерутся, таская друг друга за волосы, прибавляя новые синяки, то буквально через десять минут безудержно ласкаются, целуются, не способны удерживать себя в сексе, теряются в страсти и затем умоляют врача еще об одном, «ну самом последнем» аборте. Поссорившись с женой, неустойчивый психопат горстями глотает валериановые таблетки, грозится застрелиться, повеситься, пишет избитой им жене из другой комнаты на тридцати страницах изобличающее ее объяснение, а ему уже давно за сорок.
Неустойчивые психопаты, как правило, неряшливы и даже любят этот свой «художественный беспорядок» (разбросанная одежда, окурки в углах и т. п.). Они по пустяку плачут или возбуждаются, как дети, и так же быстро, легко, «конфеткой» можно их успокоить. Они возбудимы без ранимости и злопамятности, искренне способны все простить обидчику, если он только похвалил их.
Застенчивость и мнительность неустойчивого психопата минутны; его упрямство есть, по сути дела, несовершенная, внешне бурная защита от собственного безволия. Он капризен, но без внутренней тонкой брезгливости: поворчит и все же без отвращения выпьет у бочки кружку квасу, запачканную чьей-то губной помадой. В то же время в кухне есть не хочет, а непременно в комнате и при изящной сервировке; неважно, что рядом незастеленная кровать.
Многие из «неустойчивых психопатов»отличаются довольно яркими художественными способностями на уровне подражания истинным мастерам. Будучи душевно аморфными без твердых литературно-художественных вкусов, обусловленных собственным духовным своеобразием, они всеядно восторгаются всякой картиной в галерее, сентиментально плачут над каждым стихотворением. Восторженность и сентиментальность есть, кстати, истинно юношеские свойства, в которых отсутствие духовной глубины заслоняется внешне шумным переживанием. Однако изредка встречаются среди неустойчивых психопатов и настоящие самобытные таланты пронзительно-лирической силы и чувственно-мудрой простоты.
Большинство же неустойчивых психопатов романтически «шатается» по жизни без стойких интересов и глубоких привязанностей, часто меняя места работы, попадая в скверные компании, спиваясь, наркотизируясь и т. п.
Следует относиться с осторожностью к искренним обещаниям, деловым предложениям, информативным сообщениям таких людей. На них чаще всего при всей их детски-нежной симпатичности положиться нельзя, но не по причине их безнравственности, коварства, цинизма, а вследствие их бесконечной мягкости и податливости, искренней беспринципности. Они шумно убеждены то в одном, то – поговорив, например, с приятелем – в противоположном.
Родственникам неустойчивого психопата хорошо бы позаботиться, чтобы он наблюдался и лечился амбулаторно у психотерапевта. Случается, что психотерапевт находит «ключ» к такому психопату, помогает перестроить жизнь, чтобы найти выход его художественным способностям, любви к животным, делается его любимым и строгим проводником по жизни – непременно работая в содружестве с родственниками психопата.
Пожалуй, более всего опасны для неустойчивого психопата наркотики и злоупотребление алкоголем, так как у него очень легко и быстро развиваются наркомания и хронический алкоголизм, протекая злокачественно, с малыми надеждами на лечебный успех.
Преступления, совершаемые внутри какой-то шайки добрым и мягким неустойчивым психопатом, как правило, связаны с опьянением. С опьянением, подернутым романтической печалью, разочарованностью, связано обычно и нечастое, правда, самоубийство неустойчивого психопата. Уместно здесь вспомнить самоубийство горьковского Актера («На дне»).
Истерические психопаты. У них на первый план среди прочих инфантильно-ювенильных свойств выступает не душевная неустойчивость, соединенная с мягкостью, а болезненно-яркое стремление находиться в центре внимания, жадно впитывать в себя зрителей, эгоцентризм («Я в центре»).
Эгоцентризм сочетается с душевной холодностью ко всему, что не заинтересовано психопатом, с потребностью лицемерить, плести интригу, дабы заставить события, благородные либо жестокие, вращаться вокруг себя.
Истерическому психопату важно прежде всего, чтоб о нем говорили, чтоб с ним возились, и он готов всеми средствами, в том числе и дурными, обратить на себя внимание. То он желает нравиться крикливо-яркой одеждой, то, наоборот, заставляет людей толковать и спорить о старом заплатанном своем пиджаке, об окрученной старой проволокой ручке портфеля, о побритой вдруг наголо голове. Или, например, истерическая психопатка одевается нарочито бедно и лжет о том, как мало она получает, как тяжело больна, как трудно ей жить; такая она «бедненькая», что вот только «маленькую-маленькую коробочку конфет» может подарить на день рождения кому-то... И все это, чтобы вызвать к себе людскую жалость, то есть в конечном счете опять заставить заниматься ею – жалеть ее.
Нельзя сказать, что истерический психопат делает все это сознательно-продуманно – многого в своем поведении он инфантильно не осознает, вытесняет из сознания.
Манера его духовного существования заключается в том, чтобы всячески «играть на зрителя», мало заботясь о внутреннем своем совершенстве. Он может даже весьма тонко, остроумно мыслить и живо подмечать хорошее, но непременно в луче своего доброго отношения к человеку, а если этим человеком недоволен, например, за невнимательность к себе, то с такой же тонкостью, остроумием видит лишь плохое, унижающе-смешное в этом человеке, совершенно не замечая в нем ярких достоинств и заслуг – бессознательно вытесняет это из сознания, не отдает себе отчета в том, что видит (а неосознанно видит наверняка) в человеке, его поступках благородное, достойное.
Истерический психопат не может существовать без «вольтовой дуги» общения с людьми, которые его «впитывают». Если он актер, литератор, то подобно чеховской Аркадиной (пьеса «Чайка») любит не столько искусство, сколько себя в искусстве. Всячески себя выставлять, экспонировать – вот главная потребность такого психопата. Когда люди говорят между собой о крикливо одетой моднице «вся из себя», в этом и есть, в частности, элементарное выражение истерического экспонирования.
Нередко интеллигентный истерический психопат, понимая, что в обществе принято осуждать хвастовство, самовыпячивание, стремится порой полубессознательно рядиться в одежды застенчивости, скромности, болезненного самоанализа с самообвинением. Но это все опять же драпировка, истерическое стремление нравиться, обращать на себя внимание общественно-симпатичными, декоративными для него свойствами..
Так, он мучается-сомневается вслух в разговоре с приятелем, не тягостно ли с ним девушке, с которой подружился, поскольку намного ее старше и женат, но тут же выдает себя фразой: «А вдруг она в меня влюбится, ведь я же интереснейший человек!» Он рисуется самоанализом, жалуется на острое чувство неполноценности, больную совесть, застенчивость, но в то же время не стесняется отнимать у людей время, засиживается в гостях, не замечая, что все уже хотят спать и ищут деликатного повода его выпроводить.
Он способен, как и всякий ювенилъный человек, искренне убедить себя в том, в чем хочется себя убедить. Например, в том, что какой-то его поступок в высшей степени благороден, тогда как на самом деле это далеко не так.
В отличие от психопата неустойчивого в психопате истерическом нет внутренней мягкости, сердечности, но есть нередко деловитость, аккуратность в делах, четкость. Интеллигентный истерический психопат может быть даже немногословным и создавать внешнее впечатление твердых принципов. Однако в глубине души он также по-ювенильному «всеяден» во всех отношениях (в частности, в своих интересах к произведениям искусства), как и неустойчивый психопат. Они оба могут в хорошем настроении восторгаться каждой картиной на выставке и плакать над сентиментальной книжкой.
Истерический психопат часто считает свою «всеядность» редкой способностью гармонично развиваться. Именно гармоничностью и блестящей памятью радует он в школе и институте своих родителей, сея в них надежды, что пойдет очень далеко. И нередко сверстника, который не знает того, что знает он, например, какого-то нового узкого направления в живописи, истерический психопат готов обругать невеждой, унизить вопросом с выразительно-уничтожающей жестикуляцией: «Как? Ты этого не знаешь?!» Одноклассники и однокурсники нередко ему завидуют, наивно полагая, что, чем больше человек знает, чем разнообразнее его познания, тем он умней.