Исходя из типов волевой регуляции, можно выделить и две основные формы осуществления власти. С одной стороны, это власть, складывающаяся из функционирования автономных подсистем (горизонтальный тип или республиканская), а с другой - власть, осуществляемая за счет гиперконтроля и сосредоточения всех полномочий в центре (вертикальный тип или авторитарный).
В России ожесточенная борьба между республиканской и авторитарной традицией началась при Иване IV и закончилась при Екатерине II полной победой авторитарной традиции. С тех пор в России, какое бы название не носила власть (монархия, коммунизм, демократия), способ ее осуществления оставался авторитарным.
Вообще, нельзя однозначно сказать, что какой-то из этих типов власти лучше. Все зависит от обстоятельств места и времени. Если тип власти соответствует этническим традициям, то, каков бы он ни был (авторитарный или республиканский), он будет восприниматься как должное. И наоборот, если данный тип власти принесен на данную этническую почву, то власть неизбежно будет восприниматься как нечто чуждое и враждебное.
В свое время африканские страны, добившись независимости, столкнулись с проблемой трудовой морали. За долгие годы колониальной власти люди привыкли, что плоды их труда принадлежат другим. Поэтому они никак не могли научиться эффективно работать на себя. С такими же проблемами Россия сталкивается и сегодня. Но Россия не подвергалась колониальному гнету. Кроме того, нельзя сказать, что это только наследие коммунистического прошлого. Эта же проблема существовала и в царской России. Поэтому причины такого положения необходимо искать во взаимоотношениях власти и населения.
Россия представляет собой в этническом плане уникальную страну. И эта уникальность состоит не в том, что здесь проживает очень много народов. (Есть страны, где их на порядок больше.) А в том, что только коренные народы, проживающие на этой территории, относятся к шести языковым семьям. (А в самых полиэтничных государствах всего к двум-трем семьям.) Т.е. это очень разные народы. И практически невозможно создать общую для всех структуру власти. Поэтому Россия просто обречена быть федеративным государством. А если мы будем строить унитарное государство, то мы регулярно, каждые 50-100 лет будем получать 17-тый и 91-ый годы.
В то же время русские безболезненно ассимилировали довольно много разнообразных народов. Но неудовлетворенность центральной властью периодически заставляет часть населения обращаться к полузабытым историческим корням. Так, казаков уже к концу XIX в. практически все считали русскими. Но после октябрьской революции созданные ими государственные образования пошли по пути национального возрождения. Казаки стали отстаивать свою свободу от русских, а война в этих районах приобрела особенно жестокий характер.
Вообще в России довольно богатая и республиканская традиция власти. Достаточно вспомнить новгородскую республику, казачьи республики, военно-демократическую организацию северо-кавказских народов. Но победа авторитаризма и жесткая централизованная система власти привели к формированию особого русского характера. Современные исследования показывают, что в традиционной русской ментальности источником добра рассматривалась община, а врагом-источником зла, находящимся в постоянном конфликте с народом, - государство (Лурье С.В., 1994). Кроме того, в сознании отечественных респондентов изначально существует разграничение понятий «закон» и «мораль». Понятие «справедливости» у россиян связано с областью нравственности, а законы считаются несправедливыми, бездействующими и необъективными. Отсюда трудности в определении понятия «справедливый закон» (Лебедева Н.М., 1999). Такие особенности имеют очень глубокие корни и, вероятно, связаны еще с легендой о призвании варягов.
В России традиционно успехов во многих областях добивались не благодаря государству, а скорее вопреки ему. Лишь отгородившись от государства своей идеологией, можно было рассчитывать на успех. Так, в дореволюционной России большинство крупных предпринимателей были старообрядцами. Но старообрядчество, возникнув, в том числе, и как реакция на подчинение церкви государством, объявило существующую власть – властью антихриста, а зарабатывание денег было одним из способов противостоять гонениям со стороны государства.
Сегодня наибольших успехов добиваются национально-территориальные мафии, которые замыкаются в своей среде и, таким образом, отгораживаются от государства. А различные криминальные группировки пользуются в широких массах большим авторитетом потому, что там есть понятия. И эти понятия зачастую воспринимаются как более справедливые, т.к. гарантированы взаимными обязательствами. Таким образом, человек получает определенные ориентиры и гарантии.
При взаимодействии с государством люди часто этого не получают. У нас никто, от рядового обывателя до олигарха, не застрахован от чиновничьего произвола – закон, что дышло, куда повернул, туда и вышло. Вероятно, отсюда разгульно-показная жизнь купцов и многих современных бизнесменов. Если не успел надежно спрятать или прогулять свой капитал, в любой момент можешь остаться без ничего.
В такой ситуации, естественно, никто не стремится заглядывать далеко вперед. На мой взгляд, именно в этом основная причина того, что Россия живет сегодняшним днем. В душе россиянина всегда соседствовали, с одной стороны, вера в доброго царя – жажда справедливой власти, а с другой стороны, понимание власти как чего-то чуждого и враждебного. Эти противоречивые тенденции не всегда осознаются на личностном уровне. Но на уровне коллективного бессознательного эти процессы активно функционируют. И когда они периодически прорываются в сознание, то это выливается в русский бунт – бессмысленный и беспощадный. Наш бунтарь обычно не знает, чего он хочет, но всегда знает, кто виноват, – и идет безжалостная расправа с власть придержащими.
В мирные периоды русская метущаяся душа вынуждена разрываться между страстной любовью к Родине и такой же нелюбовью к власти. Избавиться от этих противоречий очень трудно, и в результате растет негативизм, который выливается во внутриэтническую агрессию.
Но, с другой стороны, именно благодаря тому, что эта внутриэтническая агрессия выплескивалась во вне, а те же казаки и старообрядцы, пытаясь уйти от центральных в властей, колонизировали новые территории, была создана огромная империя.
Однако, и сегодня пытаться управлять всей этой огромной территорией централизовано и однообразно слишком энергозатратно и неэффективно. Политика игнорирования этнических особенностей и чрезмерной централизации чревата новыми неудачами. И такая политика негативно отражается не только на национальных окраинах. Титульный этнос страны – русские, в отличие от большинства других народов страны, не имеют политических институтов, которые бы обеспечивали его функционирование на автономном уровне (партии шовинистического толка в силу своих экстремистских взглядов не только не могут выполнять эту функцию, но и дискредитируют саму идею). В результате, русские на этническом уровне практически полностью идентифицируют себя с государством. Но в такой ситуации любые более или менее серьезные неудачи государственной системы напрямую отражаются на этническом уровне. Что приводит к длительным периодам депрессии и дезорганизации вследствие существенного понижения волевого потенциала (ведь позитивная этническая идентичность является одной из основных составляющих Я-образа человека). В результате, например, сегодня русские в Чечне, Казахстане и на китайской границе вытесняются с занимаемых ими территорий более активными этническими группами.
Состояние подавленной воли заставляет русскоязычное население апеллировать за помощью к государству. Обычно вмешательство государства позволяет мобилизовать волю и восстановить ситуацию, добиться новых успехов. Но государство традиционно воспринимается как зло. А власти традиционно поддерживают это полубессознательное представление, не только не поощряя инициативу населения, но и подавляя ее как мешающую централизованному управлению. В результате, вновь накапливается негативная энергия, которая рано или поздно вновь выплескивается наружу. Ситуация повторяется. Получается замкнутый круг.
При таком энергозатратном развитии вслед за победами и достижениями следуют длительные периоды «отдыха». Одной из важнейших составляющих того, чтобы страна развивалась не перебежками, а планомерно и целенаправленно, должна явиться коррекция волевой регуляции. С одной стороны, необходимы программы по волевому воспитанию на индивидуальном уровне. Это должно повысить автономность различных объединений населения и позволит им решать более широкий круг проблем, не апеллируя к государству.
С другой стороны, необходимы меры по более эффективному перераспределению властных функций. Регулирование во многом должно осуществляться на уровне автономных подсистем, без обращения к центральным инстанциям. Это позволит внести существенный элемент самоорганизации в функционирование государственной системы. И освободит для более эффективного использования существенный энергетический потенциал, который используется для функций контроля.
В Санкт-Петербурге очень много говорят об исключительности города в самых разнообразных областях. Часто такие разговоры имеют под собой почву, иногда являются лишь плодом снобизма. Но событием, не подлежащим никаким сомнениям, на все времена останется подвиг города во время Великой Отечественной Войны. Это подвиг, прежде всего, жителей города, и именно он заслуживает уважения, восхищения и преклонения перед этим городом. Навсегда события того времени останутся символом несгибаемой воли всех и каждого отдельного жителя блокадного города. Более чем половину войны город оставался символом стойкости для всей страны. И во многом именно этот символ позволил выстоять армии и всему народу в самые трудные времена. Что такое сильная воля, в этом городе, действительно, знают.
С другой стороны, не вызывает сомнения огромный интеллектуальный потенциал Санкт-Петербурга. Что позволяет верить в то, что идея формирования волевых ценностей на национальном уровне может быть проработана на самом серьезном научном уровне. И что эта идея не попадет в руки горе-патриотов, которые упрощая любое реформирование до уровня своего понимания, упрощают всю систему и, таким образом, постепенно губят страну. У нас, к сожалению, понятие патриотизм стало, чуть ли не ругательством потому, что эта тема активно подхвачена различного рода национал-коммунистами. Пока еще не поздно, этой темой должна заняться подлинная интеллектуальная элита страны.
В Санкт-Петербурге есть все предпосылки для того, чтобы он стал законодателем серьезных изменений в социально-политической сфере. А для того, чтобы соответствовать тому статусу, на который претендует город, он должен не ограничиваться местной исключительностью, а мыслить национальными масштабами.