Прежде чем обратиться непосредственно к заявленной в названии статьи теме, нам хотелось бы остановиться хотя бы кратко на тех соображениях (своего рода недоумениях), которые в конечном итоге и обусловили для авторов именно ее выбор.
Первое из них связано с самим объектом исследования, а именно - Интернет-коммуникацией. Даже при самом поверхностном взгляде на все многообразие существующих на сегодняшний день психологических исследований виртуальной реальности можно отметить их «центрированность» вокруг личностной проблематики, и в частности проблемы идентичности.
Хотя очевидно, что Интернет есть среда прежде всего информационная (по своему происхождению, основным функциям, возможностям, преобладающему содержанию, наконец), хотя подавляющее большинство пользователей Сети используют ее именно как средство информационного поиска, хотя «родство» Интернета с другими средствами массовой информации не нуждается в развернутых доказательствах, научная рефлексия проблем Интернет- коммуникации явно «перекошена» в сторону личности - так, как если бы виртуальная реальность со всем ее практически безграничным информационным ресурсом была бы исключительно «полем» самовыражения человека.
В итоге возникает ощущение, что это среда не столько информационная, сколько «самоидентификационная» (с точки зрения психологически ориентированного исследователя, конечно). Закономерно возникает вопрос - почему это так? Второе соображение касается самой заявленной в названии проблемы, взятой при этом более широко - вне контекста Интернет-коммуникации - как проблема взаимосвязи возможных стратегий самопрезентации с идентичностью человека. Как первый ( самопрезентация), так и второй (идентичность) концепт, не говоря уже о них взятых в сочетании, являются сегодня достаточно «модными» для социальной психологии личности. Между тем заметим, что если самопрезентацию понимать как поведенческое выражение эмоциональных и когнитивных элементов Я-концепции, а идентичность либо как синоним Я- концепции, либо как ее центральный конструкт, то мы, по сути, вернемся к весьма старой проблеме: «подлинного» и «мнимого» Я, соотношения социальной роли человека и self, играемого Я-для-Других и переживаемого Я-для-себя и т.д. и т.п. Для полноты картины можно добавить идею множественности - как «самопрезентирующихся Я», так и «самоидентифицирующихся» - столь популярную сегодня, и смело обратиться к мысли У.Джемса, более чем столетней давности, согласно которой у человека столько Я, сколько человек признают в нем личность. Опять же возникает вопрос - что стоит за этим вековым «хождением по кругу» : реальный прирост психологического знания или косвенное доказательство тщетности прилагаемых наукой усилий? Представляется, что возможный ответ на эти два возникших вопроса стоит искать не в рамках самой психологии, а в более широком контексте - именно социокультурном. Остановимся на этом подробнее.
Во-первых, то, что касается значительной представленности проблематики идентичности в исследованиях виртуальной реальности. Представляется, что можно выделить ряд причин, это обусловливающих. Наиболее глобальные из них связаны с самим фактом становления информационного общества. Характерные для него экономические (реструктурализация экономических ресурсов, переход к информационной экономике), политические (трансформация природы власти - от власти капитала к владению информационными кодами) и социальные (замена социального взаимодействия сетевыми формами связи, создание репрезентативных образов социальных структур) изменения задают персонифицированный и интерактивный характер информации в целом. Соответственно встает новая задача - изучения человека в информационном социуме, что неотделимо от исследования такого его центрального «ядра» как идентичность. Но сегодня это еще именно становление, собственно переход от индустриального общества к информационному, и потому субъективно для человека он представлен в определенной «разорванности» двух разных миров : реального социального бытия и бытия информационного. Первый, социальный мир, традиционно жестко объектен и структурирован, он исходно задает человеку рамки для самокатегоризации, ограничивая его как социальный объект (границами пола, возраста, национальности, профессиональной принадлежности и пр.); второй же - информационный - принципиально безграничен, и, следовательно, необходимым условием существования в нем является решение задачи самоопределения, поиска идентичности. Подобное установление «границ» возможно двумя путями :
через перенос в виртуальное пространство уже известных и наработанных в социальном мире символов (пола, возраста и пр.), то есть через виртуальную реконструкцию социальной идентичности, и
через осмысление ценностных ориентиров своей деятельности, через формирование себя в виртуальном пространстве как активного субъекта, то есть через виртуальную реконструкцию персональной идентичности.
Решение именно этой двойной задачи и позволяет человеку стать субъектом не только социального, но и информационного мира. Неслучайно, в одной из последних работ, посвященных наступающей информационной эре, подчеркивается, что поиск идентичности «есть столь же важный источник социального развития, как и технико-экономические изменения» ( Castells, 1997. Символично также название одной из частей данной работы - «Власть идентичности».) Таким образом, поставленная еще Э. Фроммом проблема связи типов идентичности личности с характеристиками социума приобретает новое звучание. Но информационное пространство в своем виртуальном выражении есть (сегодня, по крайней мере) пространство вербальное, соответственно на первый план в нем выступают именно самоописания, самопрезентации. И хотя проблема связи стратегий самопрезентаций и идентичности далеко не нова, именно информационное общество делает реальность самопрезентации «истиной в последней инстанции», своего рода окончательной реальностью, все более транслируя этот принцип в реальное социальное взаимодействие. ( Так работодатель сегодня ориентируется на резюме потенциального работника, составленное им самим, а в качестве одного из доказательств эффективности деятельности производственной структуры выступает количество проведенных ею презентаций. ) Таким образом, распространение культуры виртуальной реальности заставляет современное общество все более и более «структурироваться вокруг противостояния сетевых систем (net) и личности (self)» (Castells, 1997), что в определенном смысле отражает противостояние процессов самопрезентации и идентичности, вновь обращая исследователей к данной проблематике.
Наконец, представляется, что актуализация подобного исследовательского интереса связана с ведущими особенностями самой культуры постмодернизма. Характерный для нее этос незавершенности, открытости личности, и, следовательно, выделение потенциальности как отличительной черты человеческого существования ставили для любого гуманитарного знания задачу изучения не только актуального, но и возможного бытия. В этом смысле Интернет-коммуникация оказалась максимально созвучной данной культурной парадигме технологией: потенциальная множественность виртуальной идентичности стала привлекательна не только в силу меньшей объективной социальной фиксированности самопредставлений, существующих сегодня в обществе, но и в силу нового соционормативного канона человека, для которого момент обретения настоящей идентичности есть момент отказа от установившегося в пользу нового. (Известны постмодернистские формулы «ты и твое Эго - две большие разницы», «симулируй сам себя», «ты - особь своего личного пола» и т.п.) Именно поэтому по сути старая проблема множественности Я приобретает сегодня новое звучание.
Итак, второе недоумение, касающееся определенного «хождения по кругу» в анализе проблем, связанных с Я-концепцией и ее проявлениями в реальном поведении человека, также может быть преодолено через обращение к более широкому контексту - по известному замечанию В.П.Зинченко, актуальное развитие психологии как науки неотделимо от того образа человека, который доминирует на данный момент в культуре (Зинченко В.П., 1996). Однако, представляется, что помимо этого, весьма «широкого» основания, у психологии личности были и есть другие причины для интенсивного обращения к понятиям социальной и персональной идентичности ( и связанной с ними проблеме соотношения самопрезентации и реального поведения ). Гносеологический контекст становления и сегодняшнего развития данной проблематики неотделим от двух ведущих линий анализа личности вообще. Мы имеем в виду структурно-функционалистскую и феноменологическую традиции, в первой из которых человек предстает как объективно фиксируемая совокупность тех или иных элементов ( черт, мотивов, потребностей, функций ), а во второй - понимается как принципиально уникальная, неповторимая, экзистенциальная сущность. Введение в активный научный обиход, начиная с 70-х годов нашего столетия, понятия «идентичность» во многом определялось очевидными уже гносеологическими тупиками : так, при абсолютизации логики первой традиции психологи, по сути, оказывались в условиях потери самого объекта исследования, а при выборе в пользу второй традиции - в ситуации невозможности конкретного эмпирического исследования. Использование же концепта «идентичность» представлялось весьма перспективным: с одной стороны, задавая дихотомию «социальная- персональная», оно отдавало дань структурно-функционалистскому подходу, с другой, отмечая реципрокность этих двух основных элементов, оставляло место «неуловимой» личности феноменологической традиции. И сегодня, спустя более чем двадцатилетие, уже очевидно, что при всей «созвучности» старым идеям У.Джемса, актуальные проблемы исследования идентичности (множественности «Я», активности личности в формировании Я-образа, смыслообразующей роли Я-концепции при выборе тех или иных стратегий самопрезентации и др.) задали принципиально новое звучание традиционной задаче анализа личностного развития.