Говоря об этом, я не хотел бы быть понятым таким образом, что все эти документы плохи. Вовсе нет. Ибо существуют проблемы, которые невозможно решить, основываясь на исторической или культурной традиции одного или даже нескольких народов. Таковы, например, международные дела. Если мы почему-либо вздумаем настаивать на том, что критерием в них должны быть Православная вера и национальные русские обычаи (что, разумеется, было бы идеально для нас), то тогда мы вынуждены будем признать аналогичное право и за Папуа, Новой Гвинеей, и за США, и за всеми другими. Иными словами, поскольку мировое сообщество и международные отношения не могут зиждиться на какой-то одной политической или религиозной концепции, на чьих-то узких национальных интересах, некий общепримиряющий консенсус не только возможен и допустим, но и необходим. Важно лишь, чтобы эта идея многостороннего согласия не разрушала идентичности национальной духовно-религиозной и культурной жизни его участников.
Вспомним теперь, как развивались события в связи с принятием в России нового "Закона о свободе совести и о религиозных объединениях". Запад дружно выступает против этого Закона, требуя от Кремля заблокировать его прохождение. Что же случилось и почему именно эта проблема вызвала такую негативную и согласованную реакцию Запада? Причина в том, что наш Закон о свободе совести был воспринят как не соответствующий либеральным стандартам прав человека. В сущности, от России почти в ультимативной форме требовали приведения национального Закона о свободе совести в соответствие с международными, а фактически западными, стандартами. Но возникает вопрос: почему мы, православные, не можем жить по крайней мере в своем доме в согласии со своей традицией? Насколько возможна унификация всего мира в соответствии с единой для всех культурно-цивилизационной нормой, порожденной западным либерализмом? Реальна ли такая унификация без ущерба для самобытности народов, для их культурной и религиозной жизни?
Представляется, что одной из основных проблем конца XX века является вопрос соотношения либерального и традиционного начал. Мировоззренческая трагедия России после 1992 года есть проблема непонимания важности этого соотношения. Бесконечные политические и экономические катаклизмы, истощающие наше Отечество, проистекают именно от неспособности отделить овнов от козлищ, дабы окончательно уяснить, что либеральный стандарт, уместный и полезный в качестве инструмента компромисса и согласия в сфере международной жизни, не может почитаться абсолютным законом в случаях, когда речь идет о национальной культурно-исторической самобытности народов и жизни конкретных людей. Нельзя подчинить ему в полной мере и национальное законодательство. Поэтому так важно, чтобы и правители, и общественность нашей страны осознали свое право строить жизнь в соответствии с нашей собственной духовно-культурной традицией.
В международных христианских организациях, осуществляющих экуменический диалог, есть много честных и искренних людей, с уважением и интересом относящихся к Православию. Однако, несмотря на присутствие таких людей в упомянутых организациях и достаточную активность самих православных, общее направление экуменического движения осуществляется в сторону, определяемую либеральным стандартом и с целью принятия и усвоения сложившейся под влиянием этого стандарта системы ценностей. Нынешний конфликт Православия с экуменическим движением - вовсе не тот, о котором сегодня сочиняют небылицы некоторые околоцерковные публицисты; по сути, это острейшее мировоззренческое противостояние. Те, кому дано почувствовать нерв этого конфликта, ощущают вселенское измерение нынешнего кризиса экуменизма, ибо в широком смысле слова речь идет о будущем христианства. Чрезвычайно важно и симптоматично, что именно Русская Церковь первой осознала эту проблему и первой о ней заговорила, изложив собственное видение вопроса. До нас подобным образом его никто не формулировал и не ставил. В этом, в частности, и заключается особенное свидетельство Русского Православия перед лицом неправославного и нехристианского мира.
Достоевский говорит: "Если Бога нет, то все дозволено". Ныне повсеместное утверждение современного либерального стандарта позволяет предложить несколько иное прочтение этой обжигающей сознание фразы: "Даже если Бог и есть, то все равно человеку все дозволено". Ибо с точки зрения того стандарта жизни, с которым мы полемизируем, не существует никакой регулирующей нормы, которая ограничивала бы всевластие человеческой самости. "Каждый свободен в той мере, в какой его свобода не нарушает свободы другого", - этот основополагающий постулат либерализма, ограничивая всевластие человека в сфере общения с другими людьми, никоим образом не ограничивает человеческой самости. Апостол Павел говорит, что истинная свобода есть свобода от греха. Это подразумевает добровольное самоограничение человека, принесение им некоей жертвы, наложение на себя во имя спасения определенных духовно-нравственных уз. Либеральный же стандарт утверждает совершенно противоположное: совлечение со своего существа всего, что ограничивает, стесняет, не попускает, ибо идея свободы есть для него кумир превыше всякой веры в Бога. Направление, которое ныне пытаются придать системе светского образования от детского сада до высшей школы, фокусируется на формировании и утверждении именно этого либерального стандарта человеческой свободы.
Мы с полным основанием приходим в ужас, сталкиваясь с фактами растлевающего "сексуального образования" детей или засильем порнографии на семейном телеэкране. Но это следствия, а не причина. Если мы не определим для себя, в чем состоит причина, и станем бороться с ее порождениями, нам не преодолеть угрозы духовного разложения человечества.
Так какова же в свете вышесказанного должна быть цель религиозного образования? Эта цель достаточно ясна для понимания и одновременно бесконечно сложна для воплощения: выявляя фундаментальную причину, порождающую все пагубные для нашей жизни и нашего спасения последствия, свидетельствуя о безумии существования личности вне веры как нормы человеческого бытия, воспитывать человека в наших собственных, православных стандартах. На формирование этих стандартов, включающих в себя мировоззренческие, поведенческие, аксиоматические установки личности, и должно быть ориентировано религиозное образование, укорененное в Православном Предании.
Как достигнуть этого? Нужно прежде всего задуматься о переориентации системы нашего религиозного образования. Если мы будем по-прежнему учить лишь определенной совокупности религиозных истин, не обнаруживая наглядно их животворящей связи с нашим повседневным существованием, мы никогда не сформируем у детей и взрослых представления о Предании как норме человеческого бытия. Мы - проповедники Предания, но если мы не сумеем выявить для наших слушателей взаимосвязь между Преданием и их жизнью, значит, вновь и вновь крещеные люди будут думать, говорить и поступать не как православные христиане, а как язычники. Мы должны бороться с идеей антропоцентризма во имя утверждения в нашей жизни принципа теоцентризма, ибо средоточие нашего бытия есть не перстный человек, но превечный Бог. Человек же входит в полноту жизни и обретает счастье лишь тогда, когда он служит Богу и с Ним соединяется в вере.
В конце XX века человечество очевидно переживает цивилизационный коллапс, порожденный идеей и практикой антропоцентризма. Сегодня, пожалуй, помимо Церкви, пусть отчасти косвенным образом, но внятно протестует против идеологии антропоцентризма лишь экологическая общественность, возлагающая вину за медленную гибель окружающего нас мира Божия на безумный эгоизм человеческого своеволия. Но разве мы вправе молчать о проистекающих по той же причине деградации человеческой личности, целенаправленном уничтожении института семьи, чудовищной деформации внутри современного общества?
Поэтому столь важно посредством религиозного образования зримо представить и выявить взаимосвязь между духовным состоянием личности и кризисом современной цивилизации. Религиозное образование должно представлять собой открытую систему, а не уподобляться некоему гетто. Сферой его попечения должны быть дети и взрослые как принадлежащие к Церкви, так и формально не принадлежащие, но имеющие интерес к религиозной и мировоззренческой проблематике. Наше религиозное образование должно органично вписаться в структуру светского образования России, благо для этого есть необходимая законодательная возможность. Необходимо, чтобы связь между убеждением и жизнью формировалась от младых ногтей, дабы ребенок научился мотивировать свое поведение христианской верой, дающей духовную силу заявить: "Я не могу поступить так, как вы мне предлагаете, потому что я христианин. Я не могу с этим согласиться, потому что моя вера отвергает язычество". Наш долг - делать вероучительные истины живыми в глазах людей. Достигнув успеха на этом поприще, мы совершим действительно великое дело для России, и не только для России.
Детей можно учить по-разному. К сожалению, нередко наиболее востребованным педагогическим методом становятся всевозможные запреты - на ту или иную одежду, те или иные увлечения, интересы. Разумеется, ограничительные, охранительные методы должны присутствовать наряду с другими в процессе формирования личности. Но опыт жизни показывает, что этот путь наименее продуктивен и наиболее чреват ответной реакцией детского и подросткового негативизма. Бездумные запреты естественным образом провоцируют упорное стремление поступать наперекор. Все мы были детьми, и подобное происходило с каждым из нас. Столь же ошибочно и утверждение в сознании человека положительного идеала методом вдалбливания прописных истин, подобно тому, как это делалось в советское время. Теория марксизма-ленинизма претендовала на то, чтобы объять и исчерпать собою все и вся - от происхождения мира в начале времен до грядущего построения рая на земле. Глобальное учение охватывало собою проблемы личности, семьи, общества, государства, политики, науки, истории, философии, искусства, экономики, космогонии... Нас убеждали: стоит лишь всем воспринять эти идеи и начать строго им следовать, как наступит вселенская гармония. Но как раз этого произойти никак не могло, потому что жизнь всегда восстает против схемы и всегда побеждает.