Не следует ли из этих наблюдений, что мы, разрабатывая перспективные цели нашего общества, даже чисто практического, утилитарного плана, должны соизмерять их со своими национальными особенностями?
Так где же наша стихия? Думаю, что это - область духа, философско-религиозного творчества, теургического искусства, о котором мечтал Николай Бердяев.
Оглядываясь в прошлое, с удивлением замечаешь, как скромно современники оценивали достижение русской философской и научной мысли конца прошлого и начала этого века, зачастую квалифицируя замечательные труды наших соотечественников, как простую компиляцию. И только по прошествии десятилетий стали вырисовываться контуры грандиозных строений, создававшихся ими - действительно, в большинстве случаев из материалов западных исследователей, но по собственному, неповторимому проекту. И поражает в них прежде всего то, что так характерно для русского духа - общечеловечность, глубокое нравственное начало, вселенскость, иррациональный прорыв за грани эвклидова мира. Не этого ли так не хватает современному человеку, ставшему заложником технократической цивилизации?
Эта мысль приобретает особую актуальность в наши дни, когда Россия находится на распутье, когда некоторые видят панацею от всех бед в копировании западных моделей. Ни к чему, кроме новых неудач это не приведет.
Россия - уникальная страна. Но было бы непростительным пытаться вырвать ее из контекста мировой истории и мировой культуры. Что же касается давнего спора русских славянофилов и западников, то, в конце концов, не говорил ли Герцен о том, что у них билось одно сердце.
Какие бы сложные времена ни переживала Россия, у нее мировое призвание. Вселенское призвание и у Русской Православной Церкви. За последнюю половину века мир неимоверным образом сжался. Наша планета не представляется нам такой необъятной, как в раннехристианскую эпоху или во времена великих географических открытий. Общий кризис - экологический, демографический, духовно-нравственный, - затрагивая сферы экономики, политики, социальной жизни, - потрясает все человечество и угрожает его существованию. Спастись в одной отдельно взятой общине или стране невозможно. В этой связи и мы должны глубже, основательнее, динамичнее выражать вселенский характер нашей Церкви. Христианство для всех - так можно сформулировать на пороге нового тысячелетия проблему универсальности христианства как Богооткровенной религии, исповедующей веру в божественность Христа. Такая постановка вопроса представляется вполне перспективной именно в духовно-образовательном, а вовсе не в экуменическом аспекте. Ибо она позволяет, не впадая в дискуссии относительно вероисповедных нюансов, исключая всякое подобие прозелитизма, нести слово Божие всем, "эллинам и иудеям", верующим и неверующим. А для этого мы должны проявить творческий подход, найти новые слова, понятные современному миру.
Сейчас мы переживаем эпоху, в какой-то степени сходную с раннехристианской. Вспомним евангелиста Иоанна Богослова, дерзновеннейшего из апостолов. Ко времени написания им Евангелия христианство стало уже мировой религией. Большинство христиан происходило теперь не из иудейской, а из эллинистическо-римской культуры. И потому Церковь должна была заявить о себе тогда по-новому. Как начинается Евангелие от Матфея: "Родословие Иисуса Христа, Сына Давидова, Сына Авраамова. Авраам родил Исаака, Исаак родил Иакова, Иаков родил Иуду и братьев его...". Для иудея здесь все понятно и все ласкает слух. Но у образованного грека, запечатлевшего в своей памяти еще со школьной скамьи пространный список кораблей, отплывших завоевывать Трою, перечисление царской родословной чужого народа не могло вызвать ничего, кроме скуки. И вдруг: " В начале было Слово и Слово было у Бога и Слово было Бог". Эти понятия были прекрасно знакомы греческим и римским интеллектуалам. Спроси у них - откуда этот мир, они уверенно ответили бы - его создал Божественный Разум, Логос. Через эти слова они моментально приобщались к самому сокровенному в христианском учении.
Что же касается представителей иудейской традиции, то легко можно себе представить, какова была их реакция. Авраам, Исаак, царь Давид - тут все ясно. А Логос? Что такое Логос? Чистейшей воды язычество! Было с чего прийти в негодование и отчаяние фундаменталистам той эпохи. Но эта короткая фраза: "В начале было Слово и Слово было у Бога и Слово Было Бог" перевернуло сознание интеллектуальной элиты от Палестины до Пиренеев, от Египта до Британии. С этой фразы началось христианское богословие, а любимый ученик Христа получил имя Иоанна Богослова.
"Слово", "Логос" Иоанна Богослова, как понимать Его? Это и Божественный Разум и Слово, как таковое. Так вот, эти понятия сегодня у нас расщепились, разъединились. Не отсюда ли переживаемая нами драма? Не потому ли мы утратили адекватное понимание духовных ценностей предшествующих поколений? Распалась связь времен. Мы утратили способность понимать друг друга. Наш язык стал вульгарным, но помимо этого произошла чудовищная подмена внутреннего смысла слов. Возьмем, например, слово "духовность" - какой невероятный смысл порою вкладывают в него! Кризис нашего общества носит в немалой степени лингвистический и культурологический характер. Не может быть здоровым общество, говорящее языком "Московского комсомольца". Значение школы в преодолении этого кризиса многократно возрастает.
Когда святой евангелист Иоанн Богослов достиг глубокой старости и уже сам без посторонней помощи не мог передвигаться, его на носилках приносили на церковные собрания. Ему было очень трудно говорить. И когда его просили рассказать о чем-то самом главном и самом сокровенном в учении Христа, любимый ученик Спасителя мира, склонявший свою голову Ему на грудь во время Тайной Вечери, повторял одну только фразу: "Братья, любите друг друга". Вот что, по мнению любимого ученика Христа, самое главное в христианском учении. Эту Благую Весть мы должны нести миру. И не принять ее может лишь тот, кто преисполнен злобы и ненависти к людям, кто находится в тенетах извечного врага рода человеческого.
Находясь на смертном одре, Вальтер Скотт сказал своему сыну: "Дай мне Книгу". В ответ на его недоумение - какую книгу? - писатель ответил: "Есть только одна Книга - Библия". Сегодня Россия и все человечество на одре болезни, - быть может, смертельной. И нам как никогда раньше надо припасть с молитвой и надеждой ко все врачующей и исцеляющей Книге книг - Священному Писанию.
Список литературы
1. Игумен Иоанн (Экономцев). Председатель Отдела религиозного образования и катехизации Московского Патриархата, ректор Российского православного университета во имя св. Иоанна Богослова. Православное образование в России: традиция и развитие, уроки и перспективы