Как в свое время дело Бейлиса проявило интеллигентность авторов обращения к русскому обществу Мережковского, Гиппиус, Вячеслава Иванова, Соллогуба, Блока, Куприна, Вернадского, Бенуа и двухсот студентов петербургского университета, так и выступления наших современников - известных деятелей науки и искусства в защиту гражданского общества показали, что интеллигенция жива и социальная потребность в ней не исчезла. "Бойтесь сеющих ложь. Не верьте мрачной неправде, которая много раз уже обагрилась кровью, убивая одних, а других покрывая позором" – это напутствие авторов того, давнего письма, к сожалению, звучит современно. Даже, можно сказать, злободневно, если подумать об "отказниках" - членах Государственной Думы, сначала не почтивших память шести миллионов жертв холокоста, а затем вполне последовательно отказавшихся принять обращение к Президенту РФ В.Путину с осуждением национализма, фашизма и антисемитизма в стране. Получается, что осуждать некому, кроме интеллигенции.
Для полноты картины нужно было бы привести еще одно, достаточно хорошо известное определение интеллигенции, принадлежащее вождю мирового пролетариата, которому она так сильно мешала, что по соображениям гуманности была в количестве двухсот человек коллективно отправлена за границу ("корабль философов"). Отправили на "свалку истории" цвет нации, который, по словам отправителя, вовсе не цвет, а нечто такое, что в собраниях сочинений этого автора стыдливо помечали многоточием.
Картина была бы всё же незавершенной без упоминания о возможности обратного хода. Пролетарский писатель, автор «Несвоевременных мыслей», подписавший обращение по поводу дела Бейлиса, стал со временем поклонником НКВД и сотрапезником вождей. Разоблачитель ГУЛАГа, автор «Несвоевременных мыслей» после визита к нему большого начальства в порыве чувств заявил, что он "полон этой встречей". Раскаявшийся автор "Зияющих высот" ныне заполняет страницы "народных" изданий публикациями противоположного толка. Так бывало и раньше. Трудно быть богом. «Твёрды и постоянны в своих убеждениях только живые мертвецы» - пишет в той же книге А.Н.Яковлев. По его мнению, одна из причин того, что Россия не использовала шанс «уберечься от разрушительной смуты октября 1917 года – «демагогическая сердобольность интеллигенции, никогда не умевшей заглянуть за горизонт». С горечью он пишет об интеллектуалах (не интеллигентах!) недавнего прошлого: «Интеллектуалы писали порой смелые строки, но оставались весьма податливыми к ласкам власти. По-советски грызлись между собой, по-советски доносили, изнемогали от мании своей особой значимости» (Там же. С.596).
Не конец ли это интеллигенции? Такая мысль поневоле приходит в голову, если маячит лишь в неопределенном будущем исполнение пожелания одного из цитируемых в этой статье авторов - И.В.Бестужева-Лады: «чтобы было стыдно быть почитаемым не по труду, а по званию, и чтобы стыдно было заискивать перед кем-либо»? Если «интеллигент» испытывает это благотворное чувство не по упомянутому поводу, а, например, от необходимости (к счастью, временной) разъезжать по начальству на «Волге», а не на мерседесе?
Нет, для интеллигенции в целом, наверное, это не смертельно. Бывали хуже времена…Отставку ей может дать лишь выздоровление общества. Врач не нужен, когда пациент больше не болен.
Особенно интеллигенция, достойная этого названия, раздражает начальство неприятием единомыслия, которое на самом деле невозможно для homo sapiens . Оно всегда будет лишь имитацией, эфемерное существование которой можно, правда, некоторое время поддерживать кнутом и пряником.
Грустно, но факт – праздник Дня согласия и примирения пока плохо удается. Линия размежевания проступает достаточно отчетливо: отношение к полковнику – убийце чеченской девушки; к железному Феликсу; к независимости СМИ; к мелодии государственного гимна, к фашизму в немецкой форме, т.е. к национал-социализму, к авторитаризму, к манипулированию демократией, к «демократическому» (бюрократическому) централизму, к судебной реформе, к действиям правоохранительных органов, и т. д. Самое время услышать голоса вернадских, куприных, лихачевых и сахаровых наших дней. Не хватает нам морального образца, явленного в этих людях. Когда отмечали восьмидесятилетие со дна рождения А.Д.Сахарова, говорилось, что мы в начале 90-х поторопились с эйфорией, и нужно свободу зарабатывать тяжким трудом. Горьким напоминанием звучат юбилейные стихи Е.Евтушенко:
Как не хватает Сахарова нам,
Когда в погоне жалкой за престижем
Никто из нас не может быть пристыжен
Хотя б одним, кто не замаран сам!
Оказалось востребованным подвижничество – главное, что отличает русского интеллигента от интеллектуала. Так было во времена господства тоталитарной секты большевиков, учинившей в стране геноцид во имя светлого будущего. А теперь на почве, политой кровью "врагов" народа, пускает побеги махровая флора его "друзей". Не живем без кавычек.
Все больше говорят и пишут о воспитании как о забытом в последнее время разделе педагогического труда. Причины забвения понятны. С самого начала социальных и образовательных трансформаций понятие "воспитание" оказалось прочно связанным с эпитетом "коммунистическое". Само слово "воспитание" ассоциировалось (впрочем, еще задолго до всех этих событий, начиная с Льва Толстого) с манипулированием личностью, принудительным выполнением принятых в данный момент ритуалов и вообще с всесторонней индоктринацией. Поэтому на довольно длительный период оно фактически исчезло из педагогического обихода. Чаще всего его заменяли словом "развитие". Однако такая позиция оказалась чересчур радикальной и потому сомнительной.
Педагогическое руководство, педагогическое воздействие - характеристика любой образовательной деятельности, и уйти от этого невозможно. Какими бы тонкими ни были нити, связывающие учителя и ученика, они не могут исчезнуть совсем, пока существует педагогический процесс. Воспитание плохо не само по себе и не любое, а лишь построенное на основе авторитаризма, нацеленное на индоктринацию и ориентирующее соответствующим образом всех его участников. Вообще же отказываться от целенаправленного взращивания определенных качеств у подрастающего человека посредством воспитания нет оснований. Все дело в том, какие это качества. Должны ли мы воспитывать интеллигента, т.е. стремиться сделать интеллигентами всех? Ответ на этот вопрос представляется таким.
Интеллигенция – категория историческая, ограниченная к тому же географически. Лучше говорить в этом смысле об интеллигентности как о качестве личности, которым в идеале должны обладать все, не только избранные . Здесь открывается широкое поле действий для школы, для образования вообще.
По отношению к образованию интеллигентность выступает как его интегральная цель , которую необходимо конкретизировать в контексте педагогики – науки об образовании.
В сущности, интеллигентность – это приобщенность к культуре, воплощающей опыт человечества, приобретенный им на его многотрудном пути .
Поэтому и содержание образования, целью которого было бы воспитание интеллигентности, должно представлять собой педагогически адаптированное содержание человеческой культуры, взятой в аспекте социального опыта.
Это положение не является бесспорным. В настоящее время сосуществуют несколько концепций содержания образования, сформировавшихся в разное время и связанных с разным пониманием социальной функции человека в мире и в обществе. Истоки противостояния демократии и гуманизма, с одной стороны, и авторитарных позиций, с другой, в конечном счете, восходят к разному пониманию этих функций: человек - цель или средство, общество для него или он для общества, для государства? Даже временная уступка, теоретическая или практическая, в пользу концепции человека как средства, а не цели общественного развития, не абсолютной ценности, с неизбежностью уводит в сторону от гуманизма. Таков трагический урок, преподанный ушедшим веком.
Обличья, которые принимает авторитаризм, многообразны. Для профессионалов-педагогов важно отразить их в зеркале педагогической теории, поскольку от нее в большой мере зависит практика - педагогическая и, в конечном счете, общественная. Рассмотрим три появившиеся у нас в разное время, но и поныне имеющие своих сторонников концепции содержания образования с точки зрения их соответствия задаче формирования творческого, самостоятельно мыслящего человека современного общества.
Одно из определений содержания образования, имеющее достаточно давнее происхождение, трактует его как педагогически адаптированные основы наук, изучаемые в школе . Оставляя в стороне такие качества личности, как способность к самостоятельному творчеству, умение реализовать свободу выбора, справедливое отношение к людям и т.п., эта концепция направлена на приобщение школьников к науке и производству, но не к полноценной самостоятельной жизни в открытом обществе. Фактически человек выступает здесь в ряду средств производства, как "производительная сила". Такое представление о целях и содержании образования было заложено в постановлениях ЦК ВКП (б) о школе, принятых в 1930-х годах.
С точки зрения мировоззренческой ориентации такое понимание содержания образования и других педагогических реалий можно охарактеризовать как сциентистское. Сциентизм абсолютизирует роль науки в системе культуры человеческого общества. При этом наивысшей ценностью считаются стиль и общие методы построения знания, свойственные естественным и точным наукам, которые рассматриваются в качестве образца научного знания вообще. Сциентистские установки выражаются во внешнем подражании точным наукам: в искусственном применении математической символики, придании философским и социально-гуманитарным рассуждениям формы, характерной для точных наук.