Разумеется, все эти виды отклонений влияют на развитие человека, на его контакты с другими людьми (в том числе со сверстниками, родителями и педагогами), на успешность или неуспешность включения в различные виды деятельности, свойственные подростковому возрасту. Недаром именно у педагогически запущенных детей, по их признанию, в число любимых видов деятельности попадают такие, как: есть, спать, бездельничать, гулять, ходить по улице, сидеть в беседке, драться, вызывающе одеваться и краситься, доводить учителей и т.п.
Возникают эти отклонения не на пустом месте. Причиной могут быть и неполная семья, когда ребёнка воспитывает только мать или отец, и отсутствие воздействия внешкольных учебно-воспитательных учреждений (ребёнок не занимается никакой деятельностью на досуге). Это и негативные факторы воспитательного воздействия: алкоголизм и безнравственность родителей, отсутствие культурной среды, вовлечение детей в противоправную деятельность, посягательство на права детей, физическое и психическое насилие над детьми, асоциальные и антисоциальные компании сверстников, антипедагогические методы «воспитания» в школе и семье...
Правда, следует предостеречь учителя от прямого толкования причин педагогической запущенности: мол, плохие условия, вот человек и растёт невоспитанным. Это не совсем так. Всё зависит от того, как воспринимаются ребёнком позитивные и негативные воздействия среды. Г.А. Фортунатов писал: «Характер ребёнка развивается не просто под влиянием среды, а в зависимости от того, как сложились отношения ребёнка в своей среде, чем он в ней интересуется... Если у одного ребёнка пьянство, сквернословие и озорство вызывают интерес, то у другого они могут вызвать ужас, брезгливость или возмущение и протест». Понимание этого позволит понять, почему вдруг в неблагополучных семьях вырастают хорошие дети и, увы! бывает и наоборот. А ещё, исповедуя эту идею, можно искать путь преодоления трудновоспитуемости в формировании нетерпимого отношения к негативной среде.
Наконец, последний признак педагогической запущенности — устойчивость личностных проявлений отрицательных качеств личности: лени, лживости, грубости, равнодушия, жестокости, потребности красть. Действительно, где граница между детским «взял без спросу» (ручку, ластик, конфету) и противоправным действием под названием «кража»? Найдётся ли среди людей человек, который ни разу «не взял без спросу»? Наверное, нет, а вот у трудных подростков — это устойчивое явление, практически во всех жизненных ситуациях. Для примера возьмём письмо от родителей В. Леви, приведённое им в книге «Исповедь гипнотизёра»: «Самое страшное — воровство... Норовит унести всё, что «плохо лежит», и в детсаду, и в школе, и дома. Лазит по карманам! Самое смешное, что порой тащит ерунду, которую дома бросает или прячет и забывает о ней. Какие-нибудь сломанные детали игрушек, шарики от кроватей, подшипников... Деньги, в основном мелочь, насыплет в коробочку, спрячет, однажды заставила выплюнуть изо рта... В школе — карандаши, краски, кисти, перетаскал все магниты у учительницы. У меня впечатление, что руки его нарочно приделаны для хватания и прятанья тайком. Ругала, ставила в угол, однажды ремня отведал... Обещал, что больше не будет, а через три дня...» Описав довольно подробно признаки педагогической запущенности детей и подростков, отмечу (да это хорошо известно из практики), что это наиболее сложный тип трудновоспитуемости. Дети нуждаются в специальном подходе к его преодолению, а именно: в перевоспитании. А этот процесс требует глубокого, более длительного педагогического воздействия на три сферы личности подростка: на сознание (переубеждение), поведение (перестройка позиции во всех видах деятельности) и на эмоционально-волевую сферу (принципиально иная тактика возвратно-оценочных методов воспитания). Цель педагога в данном случае — грамотно преодолеть «сопротивление воспитанию».
Известный польский педагог и писатель Я. Корчак писал в своей книге* Как любить детей»:
«Практик делил детей на «удобных* и «неудобных*, на которых идёт уйма времени. «Неудобные* дети: самый младший, ниже обычного возраста; самый старший, критически настроенный и своенравный, вялый, несобранный и хилый; и горячий, настырный.
Ребёнок, который перерос интернатскую дисциплину, которому она в тягость, которого унижает режим спальни, столовой, молитвы, игры, прогулки.
Ребёнок, у которого из уха течёт гной, вскочил чирей, сошёл ноготь, слезятся глаза, болит голова, жар, кашель.
Ребёнок, который медленно одевается, умывается, причёсывается, ест. Последним стелет постель, вешает полотенце, тарелку его и стакан всегда приходится дожидаться, задерживает уборку спальни и со стола и отправку посуды на кухню.
Ребёнок, который поминутно обращается к тебе с вопросами, жалуется, требует, плачет, просит, который не любит общества других детей и назойливо тянется к тебе, вечно чего-нибудь не знает, чего-нибудь да просит, в чём-нибудь нуждается, хочет сказать что-либо важное.
Ребёнок, который грубо ответил, обидел кого-то из техперсонала, поссорился, подрался, бросался камнями, нарочно что-то порвал или сломал, отвечает на всё «не хочу».
Ребёнок впечатлительный и капризный, которому больно от пустячного замечания, хмурого взгляда, для которого холодное безразличие — наказание.
Симпатичный шалунишка, который заткнёт тебе камушками умывальник, покатается на дверях, открутит кран, отвинтит звонок, запачкает стену синим карандашом, исцарапает гвоздём подоконники, вырежет на столе буквы. Убийственно изобретательный и неутомимый. Вот похитители твоего времени, тираны твоего терпения, ферменты твоей совести. Ты борешься с ними, а знаешь, что это не их вина».