М.В.Груздев
Кардинальные изменения в экономической и социальной политике государства за последние годы существенно повлияли на все стороны жизнедеятельности муниципальных образовательных систем: сократилась и продолжает сокращаться сеть общеобразовательных учреждений в сельской местности, растет число школ с малой наполняемостью классов, устаревают материальнотехническая база, учебное оборудование, снижается качество общего среднего образования. Спектр услуг, предоставляемых учреждениями образования на селе по сравнению с таковыми в городе, выглядит, мягко говоря, неполным, а территориальная доступность имеющихся услуг ниже всяких норм; отсутствуют экономические механизмы, которые обеспечивали бы заинтересованность учреждений общего образования в привлечении большего количества обучающихся, наконец, нерационально используются ресурсы существующих сетей общеобразовательных учреждений. В этих условиях проектирование муниципальных образовательных систем для целей их структурно-содержательной модернизации становится жизненно необходимым как для устойчивого развития системы образования, так, возможно, и для сохранения российской провинции в качестве этнокультурного феномена в целом.
Не прибегая к особому преувеличению, подчеркнем: сегодня сфера образования, интегрально отражая все минусы и плюсы социально-экономической и социокультурной ситуации, в которой оказался российский провинциальный социум на рубеже тысячелетий, является одновременно и наиболее эффективным инструментом оптимизации (или усугубления!) такой ситуации. В этой двойственности субъект-объектных отношений и заключается сложность анализа любых проблем, связанных с проектированием и управлением муниципальными образовательными системами.
Нельзя сказать, что попытки проблемного анализа современного образовательного пространства сельской местности России не предпринимались ранее или не предпринимаются в настоящее время – однако, как правило, они несут «реактивный» (запаздывающий) характер и не направлены на устранение основной причины, заключающейся, на наш взгляд, в отсутствии должной методологической базы управления МОС в изменившейся социально-экономической ситуации. В свою очередь, отсутствие базы объясняется крайне сложным междисциплинарным характером проблемной области: проблемы управления образовательными системами рассматриваются общей теорией управления и социальной педагогикой, в то время как сколь-нибудь серьезный анализ экономических перемен и трансформации систем расселения может быть осуществлен только с позиций социальной (в более широком смысле – гуманитарной) географии и только-только встающей на ноги регионалистики.
Проблема оптимизации сети учебных заведений возникла не вчера и даже не позавчера. Поскольку школы, особенно сельские, всегда были неким оплотом культуры и своего рода проводником государственной политики, всякий раз, когда российское общество переживало потрясения, пространственная сеть учреждений образования весьма пристально анализировалась. Так, в Ярославском областном архиве сохранилась старая (1900 г.), скрупулезно выполненная Школьной комиссией Яргубземства карта учреждений образования Ростовского уезда («Нормальная сеть училищ по Ростовскому уезду») принятого тогда масштаба в одном дюйме – две версты. Это цветной многокрасочный лист, на котором нанесены все образовательные учреждения, аккуратно разделенные по типам (реальные училища, школы грамоты, школы по «духовному ведомству» – церковно-приходские). Вокруг каждого образовательного учреждения циркулем прорисован так называемый «школьный радиус» величиной в 2,5 версты, охватывающий только близлежащие поселения.
Как видим далеко тогда не возили, оно и понятно дороги были плохи, да и на телеге сильно не разгонишься… Следовательно, уже и сто с лишним лет назад (а карта, безусловно, фиксирует ситуацию, сложившуюся в XIX веке) управленцы понимали: образование это своего рода хозяйство, а потому образовательный продукт (в виде взращенного и выученного ребенка) имеет номинальную стоимость, которая с учетом всех неизбежных затрат может быть большей или меньшей. Понимали также и то, что дифферент (разница в стоимости образования) в принципе не должен быть чересчур большим, во всяком случае, он не может различаться в разы это делает саму систему нерентабельной.
Ныне перед системой образования стоит еще более сложная задача, ведь сеть образовательных учреждений это как бы «пространство в пространстве» одна из многих структур, составляющих остов территориальной организации жизни общества; ее нельзя рассматривать «как бы отдельно». Сеть образовательных учреждений лишь следствие, надстройка над системой расселения, пространственной структурой населенных пунктов различного типа от фермерского хуторского хозяйства до поселков городского типа и райцентров.
В свою очередь, система расселения это очень сложная подвижная ткань, которая испытывает резкие деформации, изменения всякий раз, когда общество сотрясают социальные перемены. Ныне российское общество переживает как раз такое очередное «социотрясение» (как это можно назвать по аналогии с землетрясением), причем пространственные выражения этих подвижек и социальных пертурбаций еще только начинают осознаваться пока только на интуитивном уровне, далеко недостаточном для того, чтобы предпринимать некие адекватные ситуации шаги.
Суть проблемы состоит в следующем. В предыдущую советскую эпоху территория регионов была востребована комплексно, в разных «ипостасях» она осваивалась сельским хозяйством со всеми его отраслями (животноводством, зерновым хозяйством и так далее), лесным хозяйством, водопользователями, разработчиками недр, что позволяло провинции существовать (пусть и не очень благополучно) достаточно стабильно. Разумеется, освоение было далеко не идеальным (вспомним хотя бы мелиорацию!), но оно оставляло территорию востребованной, живой, создавало рабочие места, отчасти консервировало и (в центральных местах) даже развивало унаследованную сельскую систему расселения. Постепенно, начиная с послевоенного времени и на протяжении последних 30-40 лет, формировалась соответствующая система расселения. Нельзя не признать, что именно в советский период (с 70-х по середину 80-х гг.) одновременно с забросом «неперспективных» деревень возникли и отстроились многие крупные центральные усадьбы совхозов и колхозов, укрепились отделения, возникли новые школы, дома культуры, больницы и так далее.
После начала перестройки ситуация стала коренным образом меняться. Основной потребитель провинциального пространства, сельское хозяйство, перестало быть таковым настолько, что само понятие землеустройства в его традиционном представлении ныне теряет всякий смысл. Развалились многие хозяйства, закрылись целые фермы, поголовье скота упало втрое-впятеро по сравнению с пиком так называемой «эпохи застоя», соответственно заброшены и заросли мелколесьем и кустарником тысячи гектаров пастбищных и сенокосных лугов, сократилось в пять раз число единиц сельскохозяйственной техники, прекращена распашка огромных пространств. Ныне уже понятно, что упадок сельского хозяйства есть не просто экономический кризис отдельной отрасли, а распад системы расселения, т.к. сельское хозяйство является для деревни «пространствообразующим» (в физическом и социальном смысле) фактором, поскольку это единственная отрасль, требующая «жизни в ландшафте», глубокого взаимодействия с ним.
Пространственным следствием кризиса сельского хозяйства является кризис сельского социума и депопуляция российской провинции село вымирает; в периферийных районах за пять лет в земли запаса списывается до 25 бывших деревень, соответственно неизбежно закрываются 3-5 школ.
В советские времена для каждого сельского района в отдельности составлялись генеральные планы развития, в рамках которых просчитывались перспективы системы расселения, угадывались ее будущие контуры и планировалась, кстати, и школьная система. Для областей и субъектов федерации составлялись так называемые районные планировки, в которых аналогичная работа проводилась для региона в целом. Нельзя сказать, что это были идеальные документы, но они позволяли Лицам, Принимающим Решения, увидеть перспективу развития, понять, прикинуть хотя бы на 10-15, 25 лет вперед, что происходит с экономикой, с социумом.
Возможно, представители современного поколения управленцев (равно как и топ-менеджеры преуспевающих отраслевых предприятий) заблуждаются, полагая, что генпланы это пережиток социализма; между тем пионером генпланирования и районной планировки в XX веке является капиталистическая Британия. Сложнейшие и обязательные для исполнения генеральные планы разрабатываются в современной Германии, интереснейшие планировочные решения для сельских департаментов найдены во Франции. Список можно продолжить. К сожалению, в России на сегодняшний день сельские территории только фрагментарно и от случая к случаю могут стать объектом лишь отраслевых территориальных или инвестиционных планов.
Отсутствие у нынешней власти институтов территориального развития приводит к крайне негативным последствиям, которые в первую очередь ощущает на себе система образования как наиболее дисперсно распределенная в пространстве бюджетная отрасль.
В условиях повсеместной нехватки средств, упадка традиционной сельской экономики, депопуляции, управление в сфере образование должно чрезвычайно скрупулезно просчитать первоочередные точки приложения усилий. Требуется «угадать» перспективные узлы, оси и зоны экономического развития, в которых услуги системы образования окажутся востребованными не только сегодня, но и в будущем. Однако такое профессиональное видение пространства не может появиться «ниоткуда», оно, безусловно, нуждается в реализации предваряющей процедуры территориального планирования. Следовательно, возникает необходимость разработки методологии проектирования муниципальных образовательных систем на основе сопряженного социально-педагогического и социально-географического анализа регионального образовательного пространства.