Если в случае эмпатии речь идет о сопереживании эмоциональному состоянию другого человека, то в случае конгруэнтности — о переживании своих собственных чувств, об их открытости себе и другим людям. Конгруэнтность является одним из трех необходимых и достаточных условий (наряду с эмпатией и безоценочным позитивным принятием) эффективного психотерапевтического контакта и отношения, на которых делается акцент в рамках человекоцентрированного подхода.
Термин «конгруэнтность» введен в психологию Роджерсом для описания: а) соответствия «идеального "я"», «я» и «опыта» в жизни человека; б) динамического состояния психотерапевта, в котором различные элементы его внутреннего опыта (эмоции, чувства, установки, переживания и т. п.) адекватно, неискаженно и свободно проживаются, осознаются и выражаются в ходе работы с клиентом. В случае конгруэнтности (и в отличие от эмпатии) речь идет о переживании человеком своих собственных чувств, об их открытости себе и другим людям. Эмпатия и конгруэнтность — различные психологические феномены. Эмпатия — это процесс безоценочного сопереживания одного человека реальным и актуальным переживаниям другого при соблюдении эмпатирующим условия «как если бы» и при его невмешательстве в процесс осознания своих переживаний эмпатируемым. Конгруэнтность — это процесс безоценочного принятия и осознания человеком своих собственных реальных и актуальных ощущений, переживаний и проблем с их последующим точным озвучиванием в речи и выражением в поведении способами, не травмирующими других людей (или, иначе говоря, при соблюдении человеком условия «как если бы» это озвучивание и выражение было адресовано ему самому). Мерри определяет конгруэнтность следующим образом: «Кон- груэнтность — это такое состояние бытия, в котором мы наиболее свободны и аутентичны в качестве самих себя и не испытываем потребности втом, чтобы предъявлять фасад, прятать себя, например, за маской или ролью "эксперта". Конгруэнтность наблюдается в тех случаях, когда наши внутренние чувства и переживания точно отражаются нашим поведением, когда нас можно воспринимать и видеть такими, какие мы есть на самом деле» (Merry, 1990, р. 10).
Конгруэнтность можно рассматривать не только как особый психологический феномен, но и как характеристику общения, а также как особый режим (наряду с режимом эмпатии) эффективной работы любого фасилитатора (психотерапевта, консультанта, учителя, родителя).
С некоторой долей условности, а также принимая во внимание процессуальный характер анализируемых феноменов и разные степени их возможной выраженности, мы можем рассмотреть следующие комбинации. Терапевт может быть одновременно: конгруэнтным и эмпатичным (это возможно в том случае, когда в психотерапевте «все спокойно» и ничто не мешает ему концентрироваться на другом, на эмпатическом понимании этого другого); конгруэнтным и относительно неэмпатичным (когда собственные переживания терапевта оказываются настолько интенсивными и устойчивыми, что мешают ему концентрироваться на клиенте него переживаниях); эмпатичным и относительно неконгруэнтным (часто именно отстранение от себя, отодвигание на второй план своих собственных эмоциональных содержаний, то есть определенная неконгруэнтность терапевта является важным условием активного эмпатического слушания). Конгруэнтность и эмпатичность — это не только разные психологические феномены, но и различные, как правило, чередующиеся, режимы профессиональной работы настоящего фасилитатора (см., например, Gordon, 1975). Именно поэтому, на наш взгляд, Роджерс не допускает их объединения, сведения друг к другу, различает их, не образует концептуальных «кентавров» типа «конгруэнтная эмпатия» или «эмпатическая конгруэнтность» (см. Орлов, Хазанова, 1993). Вплоть до настоящего времени в рамках человекоцентрированного подхода эмпатия, конгруэнтность и безусловное позитивное принятие другого рассматриваются как различные условия эффективного терапевтического процесса.
Главная задача психотерапевта, работающего в русле человекоцентрированного подхода, — создать особую атмосферу общения с клиентом, то есть: а) принимать его без каких-либо предварительных условий, таким, каков он есть; б) понимать клиента, не оценивая, но сопереживая ему, понимать его не умом, но сердцем; в) быть с клиентом, открыто и откровенно общаясь с ним, не скрываясь и не прячась от него за маской профессионала-эксперта. Только такое общение терапевтично. Именно оно актуализирует, стимулирует и усиливает — фасилитирует — позитивную природу (внутренний потенциал) человека, следствием и проявлением чего и оказывается собственно психотерапевтический эффект — психическое исцеление, оздоровление и развитие человека.
В практической работе человекоцентрированного психотерапевта и психолога- консультанта клиент находит внимательного, сочувствующего и деликатного собеседника, уделяющего особое внимание эмоциональным составляющим проблем клиента — переживаниям и чувствам. Гуманистическая человеко-центрированная психотерапия более, чем любая другая практика такого рода, заслуживает названия системы «внутренней работы», то есть работы человека с самим собой, совершаемой в пространстве собственного внутреннего мира (разумеется, при активном соучастии в этой работе психотерапевта). В этой связи становится понятным, почему именно эту разновидность психотерапевтической практики выбирают для себя клиенты, для которых их собственный субъективный, внутренний мир не менее важен, чем мир внешний, объективный, для которых характерна общая интровертированная установка и относительно высокие уровни сенситивности, вербального и общего интеллектуального развития.
Основные варианты терапевтической работы
Психотерапевтическая практика в русле человекоцентрированного подхода включает не только индивидуальную, но и групповую работу (например, «группы встречи» — разновидность групповой психологической работы в целях стимулирования личностного роста участников в атмосфере безусловного позитивного принятия, эмпатии и конгруэнтности. См. Петровская, 1982; Рудестам, 1990; Burton, 1969), не только вербальное, но и невербальное самоисследование (например, «экспрессивную человекоцентрированную психотерапию» — работу с клиентом средствами живописи, ваяния, танца, пения. См. Rogers N., 1993).
Группа встречи (encounter group) — особый вид групповой психологической работы, фокусирующейся не столько на групповом процессе как таковом и не столько на процессе развития навыков межличностных взаимодействий, сколько на поиске аутентичности (подлинности) и открытости в межличностных взаимоотношениях. Основной постулат, на котором базируется группа встречи, состоит в том, что само качество межличностного общения зависит от внутриличностных отношений человека, то есть от его отношений к самому себе. Главные параметры межличностных взаимодействий в группе встречи — концентрация на чувствах и переживаниях, осознание самого себя, чувство ответственности, самораскрытие, фокусировка на происходящем «здесь и теперь».