Особенно серьезные претензии предъявлялись к преподаванию отечественной истории. Справедливости ради необходимо отметить, что ее школьный курс давал достаточно много оснований для критики. Он был лишен противоречий, внутренних коллизий и был призван показывать историю XX в. лишь как путь советского общества от одной победы к другой, что явно не соответствовало жизненным реалиям. Внутреннее несогласие самих историковпрофессионалов вызывали такие «мертворожденные» идеи, как теория развитого социализма и многое другое. Однако характер этих претензий со стороны публицистов и ряда специалистов был совершенно неприемлем: он был направлен не на исправление недостатков, а имел откровенно разрушительный характер.
Кроме того, преподавание истории в школе оказалось под мощным прессом СМИ. На телевидении, в газетах и журналах одномоментно были подвергнуты сомнению обширные слои фактического материала, а ключевые события получили диаметрально противоположную оценку. Мощным потоком хлынули публикации отдельных сюжетов, взятых у зарубежных авторов или из эмигрантской литературы. В многочисленных компиляциях за новое слово в науке выдавались идеи и оценки 75-летней давности. Под маркой плюрализма, к которому призывали публикации того времени, пропагандировались взгляды, равносильные признанию невозможности объективного освещения прошлого. Это был уже плюрализм не мнений, но истин, что никак недопустимо.
Ситуация в преподавании истории вскоре еще более обострилась в связи с разрушением СССР. Это событие сделало очевидно непригодной некогда хрестоматийную схему ее изучения. Теперь, даже никогда не подвергавшиеся сомнению положения Конституции 1936 г. о построении социализма в основном, а также более поздние утверждения о его полной и окончательной победе, не выдержали проверку временем. Ушла в прошлое целая историческая эпоха и созданная ею историография и философия истории. Для лучшего осознания происходящего в интересующей нас сфере в наши дни представляется необходимым дать откровенный ответ на еще один злободневный вопрос. Что же получили мы в плане преподавания отечественной истории в условиях принципиальных изменений в общественно-политической и социально-экономической жизни страны? Ведь впервые за последние десятилетия была получена возможность порвать с мифологией советского периода и предложить обществу научно обоснованную концепцию нашего прошлого и дать ответы на те многочисленные вопросы, без которых развитие РФ представляется проблематичным: в чем причины именно такого пути развития России в XX в., какое же общество мы построили и целый ряд других.
С сожалением приходится констатировать, что извлечь из сложившейся ситуации позитивного для исторической науки удалось не так уж много. В основном это публикации новых документов и доступность исследований западных ученых. В остальном же преподавание отечественной истории XX в. оказалось под мощным политическим прессом. События недавнего прошлого стали, прежде всего, оружием в политической борьбе. Зависимость исторической науки от политики и идеологии сегодня видна ничуть не в меньшей, если не в большей степени, чем 15-20 лет назад. В публикациях велика доля вольных интерпретаторских наслоений, эмоциональной шелухи и заклинаний. Четко обозначилась линия полного и порой излишнего отрицания всего, что связано с советским периодом. Опора в публикациях зачастую делается не на конкретный исторический опыт, а на мыслительные понятия и абстрактные конструкции.
Ученые-историки еще в середине 90-х гг. отметили опасность такой ситуации и предупредили о ее последствиях. Если мы не найдем ключа к правильному пониманию истории, отмечал, в частности, профессор института Российской истории РАН А.К. Соколов, то возникает «целый ряд нежелательных следствий социального, политического и моральноэтического свойства. Происходит потеря социальных ориентиров, распад общественных связей, традиций. Прошлое в головах людей расплывается, становится аморфным и неопределенным, утрачивает свою цельность. Размывание социальной памяти как важнейшей компоненты общественной жизни грозит деградацией и дебилизацией общества» (Соколов А.К. Лекции по советской истории. 1917-1940. М., 1995. С. 9).
Что касается общеобразовательной школы, то здесь лозунги вариативности, деидеологизации, непрерывного образования и т. д. очень быстро трансформировались в нечто неадекватное и неожиданное. Уже «Закон об образовании» 1992 г. в качестве обязательного определил так называемое «основное образование», то есть 9-классную школу. Это означало явное отступление от советской эпохи с ее обязательным средним образованием. Сразу возникал вопрос: если во времена СССР его противники утверждали, что мы отстаем от Запада в научнотехническом отношении, то в каком же направлении ориентирует Россию этот закон? Показательна в связи с этим очевидно негативная реакция на него отдельных региональных органов власти. Так, в Воронежской области было принято смелое и благородное решение: забирать в 10-е классы практически всех детей, способных и желающих продолжать учебу.
Последующее развитие событий показало, что усилия Э. Днепрова, А. Асмолова и других чиновников от образования привели к тому, что деидеологизация истории в школе ограничилась простой сменой идеологии, причем в основу новой было положено откровенное низкопоклонство перед Западом. При этом внедрение либеральной идеологии сопровождалось внушением крайне пагубной идеи, что мы должны воспитывать нашу молодежь через чувство стыда и покаяния за нашу историю. Кроме того, СМИ упорно формировали у молодежи скептическое отношение к нашему прошлому, особенно советскому периоду.
Эти усилия, вне всякого сомнения, дали свои плоды. В полемической заметке «Зачем изучать историю?» заслуженный учитель РФ, кандидат исторических наук Н. Чирухин с горечью отметил: «Несколько лет назад мне в руки попали результаты социологического опроса на тему: «Какие науки нам нужны?». История оказалась на предпоследнем месте перед парапсихологией. Печально, но вполне объяснимо» (Народное образование. 2002. № 8. С. 67).
За кратчайшие сроки все под теми же лозунгами деидеологизации и вариативности в школах был ликвидирован курс обществоведения, огромными тиражами появились не выдерживающие никакой критики учебники. Может быть, наиболее показательным событием в это связи стало запрещение Воронежской областной Думой для использования в школах области учебника А.А. Кредера по новейшей истории зарубежных стран. Результат такой деятельности Министерства образования был вполне предсказуем. «История из «наставницы жизни», какой ее считали древние римляне, превратилась в хаотическое нагромождение занимательно-детективных, а зачастую и пошлых сюжетов, никак не связанных между собой. История превратилась в поле политических битв. Идеологический плюрализм привел к тому, что мы в значительной степени утратили свою историю, на смену единой и непрерывной истории государства пришло множество «историй», основанных на различных идейных методологических принципах: либеральная,консервативная, националистическая, неомонархическая, революционная, культурологическая и т. д. Российское общество утратило самоидентификацию, «любовь к родному пепелищу, любовь к отеческим гробам». Россия превратилась в страну «с непредсказуемым прошлым», а потому - и с непредсказуемым будущим» (Чирухин Н. Указ. соч.).
Под давлением Государственной Думы второго созыва, действовавшей в 1995-1999 гг., региональных органов власти, а также Российского Союза ректоров и других общественных сил, бивших тревогу в связи с деградацией общеобразовательной школы и отсутствием ясной программы действий государства в этой области, правительство РФ было вынуждено предпринять определенные шаги и сформулировать свое видение образовательной политики. В конце 90-х гг. прошлого века и начале нынешнего появился ряд документов, раскрывавших его намерения. Так, в 1999 г. была разработана Федеральная программа развития образования одобренная правительством. Однако она так и не была принята в качестве закона, то есть не стала обязательной для исполнения. Кроме того, очевидное изменение ситуации в стране на рубеже веков привело к откровенному отступлению от исходных принципов, заложенных в программу.
4 октября 2000 г. постановлением № 751 была одобрена Национальная доктрина образования Российской Федерации, опубликованная в «Учительской газете». Этот документ вызывает крайне неоднозначные чувства. С одной стороны, хорошо, что правительство прекрасно понимает ситуацию с общеобразовательной школой. Об этом убедительно свидетельствует следующий фрагмент доктрины: «Образование определяет положение государства в современном мире и человека в обществе. Отечественное образование имеет глубокие исторические традиции, признанные достижения: в XX веке Россия стала страной всеобщей грамотности, первой вышла в космос, достигла передовых позиций во всех областях фундаментальной науки, существенно обогатила мировую культуру.
В последнее десятилетие многие завоевания отечественного образования оказались утраченными, поэтому доктрина призвана способствовать изменению направленности государственной политики в области образования, укреплению в общественном сознании представления об образовании и науке как определяющих факторах развития современного российского общества.
Опережающее развитие образования на основе настоящей доктрины призвано вывести Россию из кризиса, обеспечить будущее нации, достойную жизнь каждой семье, каждому гражданину России».