Н. А. Дерябина
С давних пор многие философы, педагоги, психологи, лингвисты писали о сущности языка, его функциях, о соотношении языка и мышления. Стремление разных авторов определить роль языка в жизненном пространстве привело к использованию таких определений, как «мистический дар» (Ж.-Ж. Руссо), «авторитарный орган» (З. Фрейд), «бытийный элемент» (М. Хайдеггер), «оружие» (Р. Барт) и др. Мы в своем исследовании обратимся к рассмотрению языка и речи как педагогическим феноменам, непосредственно и опосредовано связанным с воспитанием и обучением человека в любом возрасте и в любом социокультурном контексте.
Самой очевидной и основополагающей функцией языка является коммуникативная, поскольку язык помогает выразить мысль и стать понятным для собеседника. Связь языка и мышления рождает конструкты, которые дают возможность не только осмыслить действительность, но и играть определенную роль в ее формировании. Л. Витгенштейн обращался к языку как к «картине реальности» [1, 44 ] и подчеркивал, что «мышление ограничено языком» [Там же, 58 ]. Значит, чем больше мы приближаемся к пониманию сущности языка, тем легче нам понять себя и окружающий мир.
Ф. Юнгер также упоминает об «изначальном единстве языка и мышления» [11, 180 ]. Язык является хранителем культурной информации, «наследием, которое передается потомкам» [Там же, 71 ]. Он существует до рождения человека и продолжает существовать после его смерти, человек мыслит все предметы в окружающем его пространстве именно посредством языка. Это особенно важно для методологии и теории педагогики, а также для образования, в пространстве которого происходит процесс становления языковой личности. Являясь мощным фактором социализации личности, язык, с одной стороны, становится средством объединения людей, их солидарности и сопричастности, с другой — он сам немыслим без социального и культурного контекста. Язык как хранитель культурного своеобразия этноса и этносов, говорящих на одном языке, выступает связующим звеном между различными историческими эпохами и поколениями людей.
Согласимся с Д. Дэвидсоном, утверждающим, что «мы видим мир через язык» (здесь и далее все иноязычные тексты представлены в переводе автора). Исследователь предполагает, что язык становится «полупрозрачным материалом, благодаря которому мир вокруг нас приобретает определенную окраску в?зависимости от использованного нами языка» [13, 127 ]. Более того, Дэвидсон сравнивает речь с человеческим чувством, наподобие зрения или обоняния: речевые центры также располагаются в мозгу, и речь имеет сложную структуру. Поэтому «язык... суть не только определенное умение, это способ восприятия» [Там же, 135 ]. Благодаря языку и речи человек получает возможность исследовать окружающее пространство, и при этом не только воссоздать общепринятую для данного общества и эпохи картину мира, но и выстроить свое личное понимание реальности. В этом случае можно говорить о том, что благодаря овладению языком человек создает личный языковой код, при помощи которого общается с миром и выстраивает собственное бытие. Языковой код (linguo-code) — понятие, к которому мы еще вернемся в связи с предметом нашего исследования.
Язык и речь выступают субъективными характеристиками индивида, способом заявить о себе как об уникальной личности. Отсюда следует важный вывод для обучения и воспитания, состоящий в том, что каждый человек в?любом возрасте (в том числе и ребенок, овладевающий речью) принимает на себя ответственность за создание собственного языкового кода, благодаря которому он может взаимодействовать с окружающим миром и рефлексировать себя в?нем. Языковой код формирует определенную картину мира индивида, но он же и позволяет познать общепринятое в ту или иную эпоху мировидение этноса, говорящего на данном языке. Именно поэтому язык очень чувствителен к любым изменениям, так как реагирует на смену типа цивилизации, появление новых феноменов в социуме и культуре, новых технологий, в том числе политических и идеологических, особенно в кризисные периоды общественной и государственной нестабильности. Язык быстро реагирует на любые перемены и сам трансформируется. Все изменения в жизни, даже малейшие колебания в структуре реальности, мгновенно вызывают ответную реакцию в языке.
У. Дэвис в своей работе «Значение, выражение, мысль» подчеркивает объяснимость того, что форма выражения любых идей не остается постоянной. Сохраняются фундаментальные грамматические законы, однако с течением времени в обиходе появляются новые слова для выражения новых идей, меняется эмоциональная окраска уже существующих слов. Дэвис считает необходимым и важным, чтобы «в языке происходили определенные девиации лексического, орфографического, грамматического и семантического порядка» [14, 155 ].
Девиации в языке, свойственные ему всегда, в настоящее время стремительно и зримо нарастают в виде сленга, жаргона (англ. lingo — тарабарщина) и нецензурной лексики. Можно утверждать, что естественный процесс формирования «словооборота» вышел из-под этического контроля, лексический уровень стал резко падать, и теперь уже постоянно и почти на всех уровнях коммуникации языковые девиации используются для передачи самых разнообразных информационных сообщений. Это неизбежно ведет к девиантному речевому поведению, к усилению деструктивности среды, нарастанию агрессивности.
В то же время появление новых формаций в языке вовсе не означает, что все они могут, тем более — должны, использоваться непосредственно в повседневной речи и укореняться в обыденном сознании. В житейском представлении понятия «язык» и «речь» всегда отождествлялись, смешивались, что привело к?безответственному речевому поведению, выражающемуся в столь же безответственном отношении индивида к своей речи, т.?е. к выражению своей субъективной реальности. И если мы примем во внимание, что Хайдеггер определил речь как «экзистенциально-онтологический фундамент языка» [10, 160 ], и она «равносходна с пониманием», то становится очевидным, что в своей речи человек «проговаривается». В словах, которые он произносит, прочитывается его мировидение и его отношение к реальности, к людям и событиям . В проговоренном — «лежат понимание и толкование» [Там же, 167 ]. Речь — это осмысленный язык.
Каждый человек погружается в стихию языка с самого раннего детства, еще ребенком начиная свой неповторимый и трудный «путь к языку» (М.?Хайдеггер). Он «устремляется к языку», и желание постичь язык является важнейшим новообразованием личности (Л.?С.?Выготский) [2], идущей по ступеням взросления. «Ребенок врастает в сферу понимания языкового сообщества и начинает понимать в?нем самого себя. Он разворачивает в языке свою собственную внутреннюю жизнь, свою способность к выражению», — читаем мы у Ф.?Юнгера [11, 73 ].
В данном контексте обозначается социально-педагогическая и научно-методическая проблема становления и развития языковой личности, овладения каждым человеком ответственным речевым поведением. Дело в том, что сегодня большая часть информационных сообщений из самых разных источников, поступающая извне, помимо воли человека и его свободного выбора, воспринимается им на бессознательном и осознаваемом уровнях. При отсутствии этической лингвистической цензуры и необходимых для защиты личности и общества речевых фильтров на телевидении, радио, в Интернете воспринимающего буквально настигает лавина профессионально необработанной, некачественной информации. Но именно в силу доступности и простоты восприятия, непроизвольности запоминания этой информации, да еще преподнесенной в?психологически выверенных технологиях, в значительной степени создаются представления любого человека, особенно растущего, взрослеющего, о мире, окружающих людях и, увы, о себе. Так в значительной степени складывается понимание мира, жизни, сущности отношений между девочками и мальчиками, девушками и юношами, женщинами и мужчинами, старшими и младшими, учителями и учащимися. (Стоит ли уточнять, что если девушек называют «телками», юношей «козлами», родителей «предками», учительниц «мымрами», профессоров университета «преподами», то за этими словами стоят отношения?) Не об этом ли писал М. Хайдеггер, подчеркивая, что язык, разбиваясь на «наличные слововещи» [10, 161 ], всегда существует в контексте среды? Он опоСРЕДован. И поскольку речь есть отражение языка в формате определенной социокультурной эпохи, то слова, которые используются, принадлежат области повседневности. Все люди, включая и детей, находятся в?социальном универсуме, созданном предыдущими поколениями, который будет продолжать существовать стараниями новых поколений. Универсум непостоянен по своей сути и нестабилен, но все же его главной чертой является бытие поколений с?их представлениями о ценностях и смысле жизни. Это всегда конкретика, постоянное присутствие человека в социуме и его культуре, что приводит нас к пониманию повседневности как «непосредственного бытия-в-мире» [6, 137 ].
Социолог К. Кэммейер подчеркивает, что сегодня люди подвергаются негативному влиянию среды, и характер этого влияния становится все более агрессивным [16, 636 ]. Повседневность решительно вторгается в нашу речь, и противостоять ее влиянию становится все сложнее, поскольку стремительно разрастается количество источников информации, но не улучшается их качество.
Вновь обратившись к Л. Витгенштейну, мы находим у него актуальные мысли об обыденном языке, который проходит через всю жизнь человека, — обыденный язык «жестко держит наше сознание в одном положении, и в этом положении порой чувствуется судорожность и иные помехи» [1, 401 ]. Заметим, что под понятием «обыденный язык» он имел в виду именно форму экзистенции языка, т. е. речь. Значит, индивид способен сам выбирать слова, чтобы выразить свои мысли, это сопряжено со свободой и достоинством личности. Следовательно, речь идет о выборе своего лингвокода, за которым стоит выбор собственной языковой идентичности, способов речевой самоактуализации. В?данном контексте подчеркнем, что проблемное поле педагогики и системы образования обогащается понятиями, хотя и не новыми, но наполняющимися новым содержанием, — «языковая личность», «речевая культура», «ответственное речевое поведение», наконец, «путь к языку» как дидактическая технология. Надо принять во внимание, что на каждого человека того или другого пола в любом возрасте среда оказывает языковое воздействие, но и каждый человек оказывает воздействие на нее. Как участник коммуникации, он направляет сообщения вербального и невербального характера на адресата, на Другого, ради которого и создается исходный материал сообщения.