Проблема асоциальности и делинквентности в детском возрасте
Делинквентность (delinquency) – данный термин охватывает множество различных нарушений правовых и социальных норм; в криминологии обычно используют термин «подростковая делинквентность» для обозначения высокого уровня уголовных преступлений, совершаемых подростками мужского пола в возрасте от 12 до 20 лет.
Типичными преступлениями для подростков более юного возраста в указанных пределах являются воровство и кражи со взломом, тогда как насильственные преступления более характерны для тех, кто старше семнадцати. Большинство социологических теорий подростковой делинквентности стремятся объяснять эти преступления с точки зрения организации городских шаек, делинквентных субкультур и ограниченных возможностей для мужской части рабочего класса и депривированных социальных групп.
Например, Чикагская школа рассматривала подростковую делинквентность с точки зрения социальной структуры жилых кварталов и роли равных группы в социализации поколений подростков. В других случаях делинквентность объяснялась как продукт аномии или как результат депинквентного дрейфа[1].
Критические криминологи время от времени рассматривали делинквентность как выражение оппозиции господствующим ценностям и социальному неравенству[2].
Выделяются социологическое, криминологическое и юридическое (правовое) понятия делинквентности. Как социологическое и криминологическое понятие делинквентность имеет узкое и широкое толкование. В узком смысле слова делинквентность является синонимом понятия преступности, индивидуального и группового преступного поведения. В широком смысле она используется в качестве термина, обобщающего разнообразные формы негативного социально отклоняющегося поведения, начиная с наиболее опасных видов – правонарушений и преступлений – и кончая дисциплинарными проступками и несоблюдением обязанностей.
Различаются и многочисленные типы делинквентности: агрессивного, конфликтного, преступного типа; корыстного и насильственного типа и т. п.
Асоциальность – это одно из самых сложных и прогностически неблагоприятных личностных расстройств, которые проявляются не столько различными симптомами, сколько нарушением поведения. Прежде это нарушение диагностировалось как "психопатическая личность" или "социопатическая личность"[3]. Социопаты плохо социализированы, они живут во имя удовлетворения своих инстинктивных потребностей, не обращая внимания на нормы морали, требования общества, поэтому склонны постоянно нарушать правила и законы общежития, не считаясь с возможным наказанием.
Асоциальную личность не следует смешивать с лицом, ведущим себя асоциально вследствие внутренних невротических конфликтов. Невротик переживает вину из - за своего поведения, что абсолютно чуждо асоциальной личности. Хотя признаки асоциального поведения могут проявиться задолго до отроческих лет, именно в юности асоциальность особенно заметна и выражается в агрессивности, беспорядочном сексуальном поведении и механическом взгляде на секс, в склонности к употреблению алкоголя и наркотиков.
Асоциальная личность смотрит на других людей как на источник опасности или наслаждения, не обращая внимания на их безопасность, удобства, удовольствия. Она переживает собственные побуждения как неотложные и неумолимые, откладывание реализации которых или замена чем-либо другим немыслимы. Удовлетворение побуждений ведет к распущенности, состоянию пресыщения, но не к переживанию счастья с присущим ему чувством повышения самоуважения.
Асоциальная личность не способна завязывать тесные межличностные отношения. Дружба требует от людей чуждых ей качеств. Асоциальные индивиды могут только брать от других, но ничем не хотят жертвовать, и это порождает семейные неурядицы. Они ориентируются исключительно на себя и не воспринимают других людей как имеющих права и чувства. Другие люди для них только средство достижения собственных целей. Асоциальная личность нередко паразитирует на окружающих, используя свою внешнюю привлекательность.
Асоциальная личность имеет склонность избегать ответственности за неприемлемое поведение за счет рационализации и перекладывать вину на других (проекция). Продолжительное общение с таким человеком всегда начинает вызывать неудовлетворенность, напряжение и раздражение[4].
1. Асоциальность и делинквентность как диагностические категории детства.
Возрастной фактор в социальном развитие – правовой и психологический аспект. Кроме описанных выше диагностических категорий, есть еще категории, которые без модификации к детям неприменимы. Есть и такие, применение которых к определенным периодам детства совершенно исключено. Примерами служат асоциальность, делинквентность и правонарушения. Неопределенность с их применением отражают и происходящие сейчас юридические дебаты[5].
Вопрос в том, где та возрастная граница, до которой дети, представшие перед судом, считаются просто «вышедшими из-под контроля», «требующими защиты и опеки» (в Англии сейчас это 8 лет; считается, что до 8 лет ребенок не может иметь преступного намерения и причинить ущерб в техническом смысле этого слова); до какого возраста должна существовать по крайней мере «презумпция отсутствия ответственности перед законом», и доказательства для ее опровержения должны быть тем значительнее, чем ближе ребенок к восьмилетнему возрасту (в Англии это 14 лет); до какого возраста подростку делается «скидка на возраст» (benefit of age), если намерение доказано (в Англии от 14 до 17)[6].
Общее направление рекомендаций, рассматриваемых ныне в Англии и других государствах, это повышение возрастных границ, особенно границы полной ответственности перед законом. В Англии предлагается поднять границу возможности преступного намерения до 12 лет и впоследствии до 14. В Соединенных Штатах эта граница уже была поднята с 7 лет до 16, 18, а в некоторых штатах даже до 21 года. В европейских странах это в среднем 13 - 14 лет.
Как и в законодательной области, в области образования и психоанализа мы тоже испытываем сомнения в том, с какого возраста можно вводить категории асоциальности, делинквентности и правонарушения. По закону, они неприменимы к самым ранним протестам детей против окружения, даже если это выражается в недозволенном и разрушительном поведении и нарушает нормальную жизнь семьи, то есть первого социального сообщества, членом которого является ребенок. Юридическому допущению об отсутствии преступного намерения соответствует психоаналитическое понятие о том, что ребенок не может вести себя «социально» или «асоциально», пока он, по крайней мере не понял социальный уклад, к которому принадлежит, и не отождествил себя с руководящими им правилами. Как и закон, мы полагаем, что это вопрос возраста и зрелости, хотя считаем, что способность к этим действиям развивается раньше, а не позже оговоренного законом минимального возраста. При оценке социальной адаптации мы тоже, как и закон, делаем скидку на возраст, поскольку считаем социальную адаптацию постепенным процессом, связанным с развитием стремлений, эго и суперэго и всецело зависящим от хода этого развития[7].
Но несмотря на все теоретические убеждения и совершенно вразрез с юридическими понятиями, мы не можем не говорить даже о пятилетнем ребенке, что он ведет себя антисоциально, асоциально и т. д., или что он проявляет «латентную асоциальность»[8]. Очевидно, что эта практика основана на нашем представлении о том, что существуют определенные промежуточные уровни социальной адаптации, которых ребенок должен достичь в определенном возрасте. Мы вправе испытывать тревогу, если на определенном этапе поведение ребенка никак не отражает прогресса в этой области, то есть нарушается ожидаемая хронология постепенного социального развития.
Согласно психоаналитической концепции, конечное достижение социальной адаптации является результатом целого ряда разных шагов развития. Перечислить и подробно разобрать их очень полезно, потому что тем самым мы создадим условия для предсказания серьезных расстройств еще в то время, когда существуют только слабые признаки дисгармонии, неравномерности развития или неправильной реакции на окружение. Это избавит нас также от понимания асоциальности как нозологической сущности, в основе которой лежит одна конкретная причина, будь то внутренняя (такая, как «умственная неполноценность» или «моральное помешательство») или внешняя (такая, как разрушенная семья, разлад между родителями, недостаток внимания со стороны родителей, разлука и т. д.).
Когда мы перестанем думать в понятиях конкретной причины асоциальности, мы сможем увидеть ее как ряд удачных или неудачных преобразований асоциальных тенденций, установок и потакания себе, которые в норме составляют часть природы ребенка. Это поможет нам воссоздать линии развития, ведущие к патологическим результатам, хотя процесс гораздо сложнее, если описывать его точно, и включает в себя более широкие варианты, чем просто линии нормального развития, приблизительно намеченные в предыдущей главе. Новорожденный сам задает законы своего поведения.
Вступающий в жизнь новорожденный не свободен от законов, напротив, его реакции слепо подчиняются внутреннему принципу, согласно которому ребенок приветствует приятные переживания и избегает неприятных, всегда стремясь к снижению напряжения до минимума. Для его дальнейшего развития важно, что он может применить этот принцип только в случае с удовлетворением физических потребностей и импульсов, то есть в области эротического самоудовлетворения. Он продолжает подчиняться собственным законам, только когда играет со своими экскрементами, сосет большой палец и занимается различными формами мастурбации. Заботящаяся о ребенке мать как первый законодатель.