Актуальные вопросы, теоретические модели и практические методы психоматики
Александр Хайкин
Психосоматика, психосоматическая медицина, медицина «разум/тело», психонейроиммунология – все это разные названия области человеческой деятельности, которая является медицинской по характеру решаемых задач (исцеление болезней тела), и психологической - по характеру методов их разрешения. Несмотря на доказанную эффективность [1] и очевидную перспективность такого синтеза психологии и медицины, это направление еще вызывает достаточно споров как в медицинском, так и в психологическом (психотерапевтическом) сообществе. Этому, конечно, способствует неразрешенность важных теоретических и методологических вопросов. Так, главный вопрос о соотношении психических и физических, «материальных» факторов в генезе «чисто медицинских» болезней еще далек от своего разрешения. Достаточно спорным является также вопрос о том, какие из болезней могут быть отнесены к психосоматическим. Одновременно недостаточно разработан и вопрос о том, в какой мере можно опираться на чисто психологические (психотерапевтические) методы в излечении болезней тела.
Как известно, идея важности «психологических факторов» в понимании причин и способов лечения болезней тела не была чужда ни врачам античности, ни тем более средневековой арабской медицине. Позднее, развитие естественнонаучного знания в Европе, картезианская картина мира естественно привела медицину к «полному материализму». Конечно, этому способствовало и отсутствие в Европе психологии как науки вплоть до второй половины 19 века. Однако, с ее развитием, картина в целом изменилась. Появилась психотерапия – продукт синтеза психологического и психиатрического знания. Благодаря работам Фрейда, а также его последователей Гроддека, Александера и др. начало формироваться понимание того, что причинами, по крайней мере, некоторых болезней тела является феномены душевной жизни, неразрешенные внутриличностные конфликты и неудовлетворенные, и что важно, неосознаваемые психические потребности. Этому очень способствовало и понимание эмоций как единства психических и физиологических явлений. Впоследствии представители разных школ и направлений психотерапии начали рассматривать механизм превращения внутрипсихического конфликта в соматическое заболевание «под разным углом», выделяя в качестве главных различные аспекты этого процесса, и к настоящему моменту накопилось множество моделей психосоматогенеза. По мнению автора, их можно сгруппировать в семь основных моделей.
«Символическая» модель исходит из того, что вытесненные в бессознательное потребности и конфликты «пытаются» пробиться в сознание через болезнь, символизирующую вытесненное. Болезненные симптомы напоминают нереализованные, блокированные эмоции и действия. Например, невыплаканные слезы выражаются в виде насморка. Следующие четыре модели рассматривают болезнь как следствие душевного конфликта. Модель «энергетико-астеническая», в качестве причины болезни полагает перерасход жизненной энергии на попытки разрешения внутриличностного конфликта и вследствие этого – недостаток энергии для борьбы с физическими болезнетворными факторами. «Энергетико-динамическая» модель рассматривает соматогенез таким образом: психическая энергия нереализованных желаний и потребностей ищет и находит патологический, обходной путь для своего выхода – в органы и части тела, создавая в них заболевания. Такая модель сближает представления европейской психосоматики и китайской медицины. «Физиологическая» или «стрессовая» модель наиболее подробно пытается описать сам механизм превращения внутрипсихического конфликта в медицинский диагноз. «В норме» человек или удовлетворяет актуальную потребность или отказывается (временно или совсем) от ее удовлетворения. Однако, в силу своей внутренней нецелостности он часто вместо этого продолжает неосознанно пытаться удовлетворить заблокированную потребность. Процесс удовлетворения потребностей, в свою очередь, связан с эмоциями, которые являют собой целостную реакцию психики и всего организма. Эмоциональные реакции включают в себя активизацию или угнетение таких важных физиологических процессов, как кровяное давление, пищеварение, иммунитет, внутренняя секреция и т.д. И эти процессы, «включенные» и «выключенные» на ненормально долгий срок, естественным образом приводят к болезням тела. Модель «ретрофлексивная» исходит из того, что способом отказаться от удовлетворения «запрещенной» потребности человек неосознаваемо выбирает перенаправить на себя (а значит - на органы и системы своего тела) действия по ее удовлетворению, которые должны быть направлены во внешний мир. В «функциональной» модели или модели «вторичной выгоды» болезнь рассматривается не как следствие внутриличностного конфликта и неудовлетворения какой-либо потребности, а как компромисс между сторонами конфликта, и «детский», «патологический» способ удовлетворения потребности. Способ, достававшийся нам от возраста, когда наши болезни помогали организовать соответствующим образом действия и чувства других людей по отношению к нам. Таким образом, болезнь имеет функцию и смысл, причем часто в какой-нибудь надличностной системе, например, в семье. «Процессуальная» или «развивающая» модель рассматривает болезнь не как патологию, а как остановленный процесс развития самоидентичности. В самой болезни находится и средство ее преодоления. Такая позиция близка восточным эзотерическим учениям, рассматривающим болезни как источник и стимул духовного развития.
Заметим, что вопрос «являются ли описанные выше модели адекватными описаниями для генеза различных нозологий или являются взаимодополняющими описаниями одного и того же процесса?» все еще является открытым, также как и то, что разработка вопроса психосоматического генеза болезней тела в целом требует своего продолжения.
Практическая работа по психосоматическому исцелению происходит обычно в рамках решения трех задач: 1) работа с мотивацией и личностной реакцией на болезнь, формирование уверенности в возможность выздоровления; 2) проработка внутриличностных конфликтов, порождающих болезнь и восстановление целостности; 3) активизация внутренних исцеляющих механизмов организма и психики.
Для решения первой задачи очень хорошо подходят все техники для работы с убеждениями, в том числе НЛП, а также техника «десенсибилизации посредством движения глаз» Ф. Шапиро[2]. Также при действительной астенизации клиента необходима предварительная работа для начального восстановления энергетического потенциала. И здесь, например, могут быть использованы также многие гипнотерапевтические техники.
Для решения второй задачи используются техники различных подходов индивидуальной и семейной терапии, в соответствии с конкретной моделью психосоматогенеза, используемой в каждом подходе. Однако, по мнению автора, наиболее перспективным здесь являются техники процессуальных подходов.
К последним можно отнести «идиодинамические техники» Э. Росси [3, 4], «фокусирование» Ю. Джендлина [4, 5], «эпистемологическую метафору» Д. Гроува [4], «процессуальную работу» А. Минделла [6, 7], «хакоми» Р.Курца [8] и «соматическое переживание» П. Левина [9]. Предпосылками для развития процессуальных методов в психотерапии, по мнению автора, являются принципы сопровождения и утилизации, используемые в гипнотерапии М. Эриксона и его последователей [10], а также придания большей важности процессу терапии по отношению к ее содержанию в гештальт подходе [11]. Общим для всех процессуальных подходов является то, что болезнь рассматривается как остановленное, но пытающиеся продолжиться развитие и обретение целостности. Поэтому, главный терапевтический ресурс здесь ищется в самих симптомах болезни. Целью терапевта же полагают создание условий для «разворачивания» симптомов в исцеляющий процесс. Не навязывая какое-либо содержание клиенту и, не проявляя насилие по отношению к процессу, терапевт только сопровождает процесс раскрытия смысла, симптомов и их трансформацию в большую целостность. Однако, при всей внутренней общности процессуальных подходов, они проявляют большие различия в форме сопровождения процесса. Так все методы в большой степени опираются на работу с телесными переживаниями, однако, только хакоми и соматическое переживание можно отнести к методам телесно-ориентированной терапии. В подходе Д. Гроува главное значение придается зрительным метафорам телесных переживаний. В минделловской терапии равное значение уделяется всем «каналам». Также методы Д. Гроува и П. Левина, в отличие от остальных, целиком ориентированы на работу с последствиями психотравм. Несмотря на то, что в любом процессуальной методе явно или «по факту» большое значение уделяется созданию позволяющего, интересующегося и доброжелательного «наблюдателя» или «метокоммуникатора», мера и роль разотождествления, невовлеченности, диссоциирования «наблюдателя» от наблюдаемых переживаний в различных методах существенно отличается. Так в процессуальной работе А. Минделла, наоборот, велика роль ассоциирования и воплощения (как в гештальт терапии). Особенно велика важность диссоциации наблюдателя от наблюдаемого процесса в идиодинамических техниках Э. Росси, в подходах Д. Гроува и Ю. Джендлина. Эти три метода ориентированы на трансовую индукцию (фокусирование – при определенном способе сопровождения) и, по мнению автора, могут составлять единое направление – «процессуальную гипнотерапию».
В качестве иллюстрации процессуальной техники автор считает уместным привести опыт самоисцеления от гриппа, который в дальнейшем стал пошаговой техникой в стиле процессуальной работы А.Минделла.
При сильном жаре и ощущение недомогания и распирания в теле, а также респираторных симптомах, автор начал двигаться по комнате, одновременно, позволив себе полностью прочувствовать болезненные ощущения в теле. Их сила и тенденция к распиранию легко позволили «распространить» их по объему комнаты, как будто бы ощущения образовали в комнате некоторое «поле», и это было следующим шагом. На дальнейшем шаге – автор, воспринимая это «поле ощущений» уже снаружи, позволил ему «подсказать» движения, которые были бы наименее энергозатратными, «естественными» в этом «поле», и начал двигаться таким образом. Проходив некоторое время, «уточняя» движения, автор приступил к следующему шагу – задался вопросом: «Кто так ходит, кто я сейчас?». И продолжая ходить, через некоторое время ощутил себя уссурийским тигром, устало бредущим по заснеженной тайге, тяжело передвигаясь в глубоком мягком снегу. И продолжая ходить и чувствовать себя тигром – фигурой, воплощающей сущность «поля ощущения» симптома, автор, переживая несколько новое для себя самоощущение, обнаружил, что симптомы болезни фактически исчезли. На все потребовалось примерно 20 минут. Теперь, несколько больше вникнув в «процессуальную работу», автор считает нужным добавить к этой технике еще два минделловских шага – ответы на вопросы: «Каково послание фигуры поля симптома (переживания) и что оно может добавить в мою жизнь?», и «Что мешает (мешало) интегрировать это в мою жизнь?». Ответ на последний вопрос может привести к дальнейшему этапу работы. Такая техника, названная автором «Движение в поле симптома» может быть использована не только в психосоматической работе, но также и в работе с сильными, «рвущимися наружу» эмоциями, тревогой, страхом, даже просто, ограничиваясь этапом поиска и проживания движений, соответствующих «полю» эмоции.