А.В. Кудряшёв
Статья посвящена становлению московского образования первой трети XIX в. Рассматривается возникновение городских учреждений среднего и профессионального обучения, а также женских учебно-воспитательных заведений. Затрагивается вопрос о трансформации отношения к профессиональному образованию среди купечества и прогрессивно настроенных представителей старообрядческой среды.
Начало XIX в. в России ознаменовано новым этапом становления культурно-образовательной среды, педагогического потенциала российского образования. Это был период общественного оживления и распространения либеральных настроений, характеризующий первые годы царствования Александра I (1801-1825). «Дух времени» довольно сильно затронул область просвещения. Появились новые типы учебных заведений. Вместе с тем продолжала существовать закрытая сословная школа, и сама идея целесообразности подобного учебного заведения не подвергалась сомнению со стороны общественности.
«Предварительными правилами народного просвещения» (1803) устанавливалась стройная система общеобразовательных учебных заведений, состоящая из четырех родов училищ: училища приходские, уездные, губернские или гимназии, университеты. Указом «Об учреждении учебных округов, с назначением для каждого особых губерний» (1803) территория империи разделялась на учебные округа (Московский, Петербургский, Казанский, Харьковский, Виленский, Дерптский) — каждый во главе с университетом. Московский учебный округ включал десять губерний. Первым его попечителем стал Михаил Никитич Муравьев (1757-1807) — человек незаурядный, оказавший благотворное влияние на судьбу отечественной культуры. Воспитанник Московского университета, поэт (один из зачинателей сентиментализма в России), горячий ревнитель просвещения, он всячески стремился содействовать распространению знаний. Наставник великих князей Александра Павловича и Константина Павловича, М.Н. Муравьев после воцарения первого из них получил звание сенатора и должность товарища министра народного просвещения, позволявшую влиять на реформирование народного образования. В 1804 г. российские университеты получили первый устав — самый либеральный в их истории, в составлении которого главная роль принадлежала М.Н. Муравьеву [1: c. 5; 6: с. 62-64]. Университетам поручалось руководство своими учебными округами: учебными заведениями и их учебнометодической работой. Учреждался Училищный комитет под председательством ректора в составе 6-ти ординарных профессоров. Комитет имел право отстранять от должности учителей училищ; представлять в Совет университета свое мнение об учителях уездных и приходских училищ, а о преподавателях и директорах гимназий — попечителю округа. Если кто-то хотел занять место директора гимназии, то баллотировался в Совете университета. В первой трети XIX в. влияние университета на общеобразовательную школу реализовывалось прежде всего через институт визитаторства. Это — регулярное обследование (не менее 2 раз в год) профессорами университета всех учебных заведений округа. В числе визитаторов были такие известные ученые, как: А.Ф. Мерзляков, И.А. Двигубский, Л.А. Цветаев, Н.И. Надеждин, Н.А. Бекетов, М.Т. Каченовский, И.М. Снегирев и др. Особо важными были обследования визитаторами губерний, наиболее пострадавших во время Отечественной войны 1812 года. В январе 1813 г. создается Временная комиссия для приведения в порядок расстроенных неприятелем учебных заведений [14: с. 121-122].
С целью обеспечения надлежащего уровня подготовки в университетах преподавателей для средней школы — и прежде всего гимназий — «Предварительные правила» обязывали всякий университет иметь свой Учительский или Педагогический институт (§ 39). В этом отношении очень важной была статья (§ 40), которая гласила, что окончившие педагогический институт «должны, по крайней мере, 6 лет быть учителями, чтобы перейти в другую службу» [16: с. 179-180]. Первым из российских университетов получил Педагогический институт Московский университет, который развивал традиции основанной при нем еще в 1779 г. учительской семинарии.
Плодотворная деятельность М.Н. Муравьева продолжалась, к сожалению, недолго: в 1807 г. его не стало. Должность попечителя Московского учебного округа занял московский вельможа, граф А.К. Разумовский. В 1809 г. царь, посетив университет, был так очарован познаниями и светским лоском попечителя, что вскоре назначил его министром народного просвещения. Попечителем Московского учебного округа стал бывший куратор университета П.И. Голенищев-Кутузов [1: c. 11; 5: с. 136, 141].
В первой трети XIX в. система начального народного образования в Москве была развита относительно слабо. В каждой из полицейских частей города (Тверской, Мясницкой, Арбатской и др.) обычно было только по одной приходской школе (по уставу 1804 г.). Этих, так называемых «частных» школ (от понятия «часть» — административный район города) в 1812 г. было 17, в них обучалось 1654 ученика, содержались они на средства Московского приказа общественного призрения. Согласно отчету директора училищ Московской губернии П.М. Дружинина, составленному в ноябре 1812 г. для попечителя Московского учебного округа, после отступления Наполеона из Москвы уцелело только 5 «частных» школ. Уцелевшие от огня начальные училища были в таком состоянии, что в них «ни жить, ни учиться продолжать было невозможно, ибо двери и окна в них были переломаны, стекла разбиты, печи испорчены» [19: с. 20-21; 20: с. 36, 44-46].
«Приватные», «партикулярные», или домашние, школы содержались большей частью иностранцами, преимущественно французами. К 1812 г. в Москве было 26 таких училищ с 758-ю учащимися [20: с. 7]. Эти учебные заведения, также согласно отчету Дружинина, «в течение несчастного времени от нашествия неприятеля совершенно упали и по выходе в одной токмо школе, что при старой лютеранской церкви ученье некоторым образом восстановлено» [19: с. 21-22 ]. «Партикулярные» школы не скоро оправились от такого упадка: даже в 1815 г. число этих учебных заведений (14) было еще почти вдвое меньше, чем до наполеоновского нашествия; соответственно меньше было и число учеников (399 вместо 758) [20: с. 7].
Возобновление деятельности «частных» школ шло также медленно. Согласно «Уставу учебных заведений, подведомых университетам» эти училища должны были «содержаться в городах от городских обществ», а не на средства казны. Несмотря на это, П.М. Дружинин во время личного доклада министру народного просвещения «О способе восстановить московские училища» ходатайствовал о государственном пособии. А.К. Разумовский поддержал ходатайство и обратился с представлением в Комитет министров об отпуске из государственной казны 30 000 рублей. Эта заявка была удовлетворена, о чем министр и сообщил 12 июня 1813 г. попечителю Московского учебного округа.
П.М. Дружинин приступил к ремонту сохранившихся школ еще до получения требующихся сумм, заручившись только обещанием министра. Но, несмотря на всю энергию директора, своевременное ассигнование денег на ремонт и требование Училищного комитета возобновить обучение к сентябрю 1813 г., учебный процесс во всех 5-ти уцелевших «частных» школах был возобновлен к концу января 1814 г.
Еще сложнее дело обстояло с пострадавшими от огня, школьными зданиями. От восстановления дотла сгоревших, деревянных строений было решено пока отказаться. Отделка же обгоревших каменных училищ продвигалась крайне медленно. К октябрю 1815 г. было восстановлено только 9 из 17 существовавших до войны школ. Все 9 школ были переполнены. Но несмотря на это, в 1815 г. в них обучалось 962 ученика, чуть больше половины того числа (1654), которое до нашествия неприятеля обучалось в «частных училищах» [19: с. 32-36].
В Рогожской части и других районах столицы, преимущественно на окраинах, существовали еще с XVII-XVIII вв. старообрядческие церковные школы, носившие начетнический характер, то есть ставившие главной целью обучение текстам Священного Писания. Мальчики обучались чтению и письму на церковно-славянском языке, Закону Божьему и счету. В этих школах получали элементарное образование сыновья не только старообрядческого духовенства, но и многочисленных в Москве купцов-старообрядцев. Подвергаясь репрессиям со стороны православного духовенства и полиции, эти школы занимали полулегальное положение, и количество их с трудом поддавалось учету. Среди старообрядцев процент грамотных был выше, чем среди остального населения: знание Священного Писания считалось в этой среде чрезвычайно важным с религиозной точки зрения [4: с. 460].
Развитие среднего образования в Москве в первой трети XIX в. теснейшим образом связано с Московским университетом. С момента возникновения университета при нем действовала так называемая академическая гимназия — одна из первых в России. Гимназия готовила своих учеников к поступлению в университет. В 1805 г. в ней занималось 912 человек. Хотя в 1804 г. в Москве открылась губернская гимназия, попечитель учебного округа М.Н. Муравьев предлагал сохранить и академическую, что было официально закреплено в октябре 1806 г. Его поддержал министр П.В. Завадовский постановлением об академической гимназии. «Цель заведению предположена педагогическая: эта гимназия должна была делаться рассадником ученых чиновников округа для того, чтобы распространять учение в гимназиях» [17: с. 375]. Лучшие ученики губернских гимназий «с особенным призванием к ученому поприщу» могли поступать в университетскую. Академическая же гимназия ежегодно посылала в университет 15 своих выпускников.
Впрочем, педагогический состав университетской гимназии был далек от полного совершенства. Бывший гимназист Е.Ф. Тимковский, переведенный в гимназию с Украины, писал: «Учителя гимназические далеко превосходили образованием наставников моих киевских, но не могу утаить, что некоторые из них были с большими странностями, физическими и моральными, служившими поводом к разным проказам на их счет школьников, остряков и шалунов, к числу которых, право, я никогда не принадлежал» [15: с. 379].