Демографическое будущее России: депопуляция. Навсегда?
(Социс. 1999. № 3. С. 80; 87. Статья подготовлена при поддержке Российского Государственного Научного Фонда (проект 96 - 03-4311 “Репродуктивное поведение семей в условиях социально-экономического кризиса в России).
АНТОНОВ Анатолий Иванович, доктор философских наук, профессор, заведующий кафедрой социологии и демографии семьи социологического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова.
Россия, наряду с Испанией и Италией, возглавляет ныне список индустриально развитых стран со сверхнизкой рождаемостью, т.е. с таким ее уровнем, который намного ниже порога простого воспроизводства населения (2,1 ребенка в среднем на одну женщину за всю жизнь). У нас этот индекс в 1997 г. составил 1,23 ребенка (для сравнения: в Англии и Франции - 1,7; Швеции - 1,6; Германии - 1,3; Италии - 1,24; Испании - 1,15; в США и Канаде, изначально ориентированных на иммиграцию, - соответственно 2,0 и 1,6)1.
Для развитых стран сверхнизкая рождаемость является хронической, и ее продолжающееся сокращение в связи с дальнейшим развалом института семьи скорее говорит о "демографическом крахе", нежели "демографической зрелости" западного мира. В преддверии XXI века можно со всей определенностью сказать, что призрак депопуляции бродит не только по Европе - это планетарный, глобальный феномен. К 2000 г. население Земли, по-видимому, достигнет 6 млрд. - величины значительно меньшей, чем это мерещилось в 50-е годы мальтузианцам всех мастей. Причем, прирост на 96% будет определяться развивающимися странами, в которых происходит удивляющее многих европейских демографов ускорение темпов падения рождаемости.
По признанию французского ученого Маргарит Буше, "демографы задают себе вопрос, будут ли достигнуты оценки хотя бы нижнего варианта прогноза (ООН 1996 г. - А.А.) на 2025 г. (7,49 млрд. человек. - А.А.), тогда как еще недавно казалось, что будет превзойден средний вариант (8,03 млрд. - А.А.)"2 . Но эксперты ООН, многие годы беспрерывно пересматривающие свои прогнозы на 2025 год в сторону уменьшения, обречены и далее завышать уровни рождаемости не только в развивающихся, но и в развитых странах в связи с упорной приверженностью изжившим себя стереотипам концепции "планирования семьи". Некоторые ученые и сами признают отсутствие "убедительной" постпереходной теории демографических процессов.
Так, известный канадский демограф А. Романюк (см. его статью в данном номере) справедливо отвергает концепцию "второго" демографического перехода, возможно, потому, что причины непрерывного сокращения сверхнизкой рождаемости нельзя объяснить в рамках "переходной" идеологии. Ведь она заранее предполагает "благополучный" переход от чего-то одного к чему-то другому, когда завершающее состояние как бы оказывается конечной целью этого перехода. Отсюда, независимо от наблюдаемых демографических тенденций, подспудно ожидается стабильный баланс рождаемости и смертности, но не на высоком, а на низком уровне.
Подобный взгляд исходит из того, что снижение рождаемости рано или поздно останавливается на какой-то предельной отметке, соответствующей минимально приемлемому уровню смертности. Поэтому все научные данные о продолжающемся падении рождаемости и негативных последствиях этого начинают интерпретироваться в контексте "временных", "конъюнктурных" колебаний вокруг "желанно-низкого" уровня, на достижение которого и был как бы направлен "демографический переход". Точка зрения А. Романюка привлекательна - переход от равновесия высокой рождаемости и смертности к их дисбалансу является прерыванием эволюции, стабильного хода развития. Дезорганизация, дезинтеграция, энтропия, а не гомеостаз, равновесие становятся основополагающей характеристикой демографических изменений. В этих условиях резко усиливается значимость теорий, объясняющих непрерывность снижения рождаемости. При этом возрастает роль социологического объяснения, особенно в связи с прогнозированием будущих тенденций рождаемости, определяемых динамикой репродуктивного поведения семей, репродуктивными установками и ориентациями населения, динамикой потребности семьи в детях.
Попробуем с этой точки зрения взглянуть на демографические прогнозы, касающиеся России,в какой мере стереотипные ожидания специалистов о прекращении спада рождаемости в связи с "завершением" демографического перехода диктуют оценку будущих демографических изменений? При разработке прогнозов численности населения часто желаемое выдается за действительное. Например, рождаемость "должна" стабилизироваться, согласно вульгарной "социологической теории" о влиянии роста уровня жизни на рождаемость демографов А.Г. Волкова и Л.Е. Царского. Они заявляют, что "при достижении уровня 1,7; 2,0 рождений на один брак снижение прекращается и наступает период стабилизации..."3.
При постоянном ожидании демографами "стабилизации" рождаемости вольно или невольно завышаются прогнозные оценки численности населения России. Так, Госкомстат России в прогнозе 1993 г. предполагает увеличение населения до 150 млн. в 2000 г. и 150,2 млн. человек - в 2005 г. и лишь незначительное уменьшение до 148,9 млн. в 2015 году. В зависимости от притока мигрантов в страну Центр демографии и экологии человека (ЦДЭЧ) дает близкие этому оценки на 2015 г. - 139,9 - 150,1 млн. Еще более "оптимистические" оценки были сделаны в 1994 г. специалистами Бюро цензов США: 151,5, 155,9 и 159,3 млн. человек соответственно в 2000, 2005 и 2015 гг. На этом фоне выделяются более осторожные оценки экспертов ООН, сделанные в 1994 г., соответственно 145,5, 144,2 и 142,0 млн. чел.4. Эти данные были уточнены в 1996 г. с учетом демографических тенденций 1994; 1996 гг. По среднему варианту прогноза предполагается 146,2 млн. человек - в 2000 г.; 143,6 - в 2005 г.- 138,1 млн. - в 2015 г. и 131,4 млн. - в 2025 г. Прогнозируется убыль населения на 20 млн. человек за счет сверхнизкого уровня рождаемости либо некоторого повышения его, но отстающего от уровня снижения смертности или же повышения средней продолжительности жизни (после 2005 года принимается нулевая миграция)5.
Интересно, что в этом прогнозе предусмотрен рост суммарного коэффициента рождаемости в 1995; 2000 гг. до 1,35, сохранение данного уровня до 2005 г. и постепенный рост этого индекса в 2015 г. до 1,49 и в 2025 г. - до 1,63. В минимальном прогнозе численности населения России заложена неизменность суммарного коэффициента рождаемости с 1995 г. по 2025 г. на отметке 1,276.
Эти прогнозные оценки, однако, не соответствуют динамике репродуктивных ориентации населения в 1960; 1990 гг., и, скорее всего, основаны на стереотипном предположении о позитивном влиянии улучшающихся условий жизни на потребность семьи в детях и социальные нормы рождаемости. Подобные допущения требуют серьезной аргументации и наличия социологической базы данных, т.е. того, что обычно отсутствует в публикациях. Процедура конструирования демографических прогнозов, игнорирующих данные о динамике репродуктивных установок и норм, оказывается не просто необоснованной, но и самообосновывающейся. Как неоднократно уже отмечалось социологами феноменологической ориентации, "объяснение демографических данных с точки зрения рационализации представляет собой, по существу, приписывание значений, свойственных наблюдателю"7.
Сходным образом высказывался еще в 1970 г. Д. Хауторн о приписывании демографами изучаемым феноменам тех значений, которые "очевидны", исходя из их личного опыта семейной жизни8. Имеется в виду легкость проникновения в "высокие теории" представлений здравого смысла, обиходных интерпретаций и житейских стереотипов. Чем "очевиднее" бытовое объяснение, тем быстрее оно возводится в ранг концептуального, и тем меньше вероятность, что оно подвергнется сомнению. Таким образом, объект исследования конструируется в ходе анализа посредством латентных представлений, определяющих сами способы восприятия или воссоздания социальной реальности, будь то число рождений или установки детности.
Дьявольский капкан "семейно-демографического сюрреализма" захлопывается, когда "сознательно" действующий демограф-экономист или статистик порождает "круг самообоснования", отказываясь от социологического объяснения снижения рождаемости и потребности семьи в детях, отвергая социологическое измерение репродуктивных установок, норм и ценностей. Постоянное уменьшение среднего числа рождений и всех показателей ориентации на число детей в семье за последние 30 лет в России и Европе благодаря процедуре самообоснования не принимается во внимание. В прогнозах динамики установок детности на предстоящие 30 лет произвольно закладывается неизменность этих установок или даже их постепенное увеличение. Вопреки социологическим измерениям, свидетельствующим о более низких репродуктивных ориентациях новых поколений и о продолжающемся снижении их у старшеклассников, подростков и детей (а это реальный прогноз будущей рождаемости молодоженов!9), апологеты "прогрессивного развития" семьи без какой-либо аргументации предусматривают рост установок на число детей и, соответственно, рождаемости.
Массовое распространение однодетной семьи, спад регистрируемой брачности и рост сожительств, непрерывный подъем разводимости, депривация родителей и детей, расширение неполноты семьи и псевдосупружество пар ; все эти процессы продолжают пониматься большинством демографов в духе "прогрессивной рационализации" социальной структуры, якобы предлагающей семье ряд новых возможностей "рационального выбора". Следовательно, демографическим процессам приписываются и предписываются тенденции, соответствующие личным экспектациям. Именно поэтому социологи феноменологической ориентации предлагают сделать самостоятельной проблемой исследования здравый смысл демографов, "сознательно" конструирующих демографическую картину сегодняшнего и завтрашнего мира под себя, под свой семейный образ жизни.