Большое социальное (а не только медицинское) значение имеет появление эффективных противозачаточных средств-контрацептивов. Их наличие освобождает людей от страха перед нежелательными "последствиями" половой жизни, что особенно важно для женщин. Это повышает степень ее свободы, но также и ответственности. Как влияет все это на сексуальное поведение, его ритм, интенсивность и социальные формы? Однозначного ответа на этот вопрос нет и быть не может вследствие социально-экономических, классовых, национальных, религиозно-культурных и многих других различий. Тем не менее, можно указать общие тенденции, которые, хотя и в разной степени, характерны для всех индустриально развитых стран.
В развитии мировой сексуальной культуры на пороге третьего тысячелетия присутствуют те же общие, глобальные тенденции, что в других сферах общественной и личной жизни.
1. Происходит ее индивидуализация и приватизация, переход от внешнего социального контроля к индивидуальному саморегулированию; освобождаясь из-под власти церкви, семьи, общины и государства, сексуальность включается в систему индивидуальных, личных ценностей.
2. С ослаблением традиционных иррациональных страхов, противопоставления души и тела и табуирования телесных переживаний, сексуальное наслаждение, как и вообще чувственность, секуляризируется, признается положительной социальной и культурной ценностью, какой она всегда обладала в обыденном сознании, и включается не только в бытовую, но и в высокую культуру.
3. Демократическое общество отказывается от жесткой регламентации и унификации сексуальной жизни, предпочитая им плюрализм и толерантность. Сексуально-эротическая техника, мотивация, возрастные границы, количество и даже пол сексуальных партнеров все чаще признают частным делом индивидуального усмотрения каждого индивида или пары.
4. Женское равноправие и радикальная ломка полоролевых норм и стереотипов подрывает, делает проблематичными многие традиционные представления о природе пола и сексуальности. Это увеличивает разнообразие стилей сексуальной жизни и расширяет границы свободы личности.
5. Легализация однополой любви и рост политической и культурной активности сексуальных меньшинств также способствуют этим процессам, высвечивая коммуникативные и гедонистические аспекты сексуальности, принципиально несводимые к репродуктивной функции.
Процесс этот глубоко противоречив. Становление новых норм и образцов сексуального поведения, а в частности и проституция, всегда значительно отстает от разрушения старых стандартов, которое поначалу везде и всюду воспринимается как проявление аномии и анархии. Ослабление сексизма и многих традиционных табу расширяет индивидуальную свободу и избирательность только при условии достаточно высокой общей и сексуальной культуры. В противном случае, социальные издержки этого процесса оказываются огромными. Об этом с новой силой напомнила человечеству эпидемия СПИДа.
Нормы сексуального поведения и соответствующие моральные установки быстро изменяются. Разница между старшими, и младшими возрастами в этом отношении очень велика. Молодежь чувствует и поступает не совсем так, как делали в ее возрасте отцы и деды, поэтому представления, основанные на опыте прошлых поколений, часто не соответствуют истине.
Перечисленные тенденции являются глобальными, общими для всех индустриально развитых стран. Однако существуют громадные национальные, социально-классовые, культурные и иные различия в степени их выраженности. Не следует недооценивать стабильность и историческую преемственность социокультурных установок и поведения. В разговорах о "сексуальной революции" долгосрочные, глубинные процессы часто смешиваются с временными, краткосрочными тенденциями, которые принципиально обратимы и имеют достаточно четкие границы.
Но самое главное - какие качественные сдвиги стоят за этими статистическими тенденциями? Означает ли новая "сексуальная свобода" прогрессивную индивидуализацию любовной жизни или рост сексуального отчуждения и деиндивидуализации?
"Секс" и "общество" часто мыслятся как равноправные стороны противоречия, и вопрос сводится к тому, какой из них отдать предпочтение. В теории Фрейда либидо - это постоянный инстинктивный соблазн, а труд - суровая внешняя необходимость, и между ними всегда существует конфликт.
Отчужденный, подневольный труд действительно заставляет человека искать эмоциональное удовлетворение в каких-то иных сферах бытия. Но и секс бывает отчужденным, функциональным, лишенным индивидуальной эмоциональной окрашенности.
За перестановкой акцентов стоят глубокие социальные сдвиги, прежде всего перемещение личных идеалов из сферы труда и производства в сферу досуга и потребления. Ранний капитализм ставил во главу угла успех, обладание, накопление, призывая ради этого ограничивать личное потребление и сами потребности. Сексуальность тоже была разрублена на две части: "дело" - это прокреативный секс, составляющий долг, обязанность и осуществляемый в рамках законного брака, а "потеха" - это уж как получится.
С ростом общественного богатства и увеличением массы свободного времени ценностные ориентации общества изменились: на первый план выходит потребление, по отношению к которому труд является лишь средством. Если бы речь шла только о том, что мотив потребления стал перевешивать мотив обладания, этот сдвиг можно было бы приветствовать. Что может быть нелепее, чем жить ради производства и накопления вещей? Не разумнее ли, потребляя их, жить в свое удовольствие?
Но жить только для себя - значит жить сегодняшним днем, причем растущая неустойчивость социального бытия побуждает индивидов гнаться за новыми и новыми удовольствиями. Применительно к нашей теме это значит, что секс с проституткой становится в первую очередь развлечением, которое полемически противопоставляется серьезности, ответственности, долгу. Общество, где человек является прежде всего средством производства, неизбежно порождает репрессивную половую мораль. "Потребительское общество" подрывает репрессию, но одновременно низводит сексуальность до уровня развлечения. В результате секс рассматривается то как важнейшая сфера индивидуального самоутверждения, то как последнее убежище человека в обезличенном стандартном мире, то как развлечение, спорт, игра.
Как пишет известный американский социолог Айра Рисе, "новая сексуальность" означает небывалое разнообразие и индивидуализацию форм сексуального самовыражения. Старая половая мораль была прокрустовым ложем. Если индивид ему не соответствовал, общество не предлагало альтернатив, а старалось подогнать человека под заданные параметры. Главное преимущество "новой сексуальности" - возможность выбора, право личности самой выбирать наиболее подходящий ей стиль сексуального поведения. Достижения медицины в борьбе с венерическими заболеваниями и создание надежных контрацептивов также способствуют гуманизации сексуальных отношений, позволяя индивиду руководствоваться в принятии решений не страхом перед "последствиями", а другими, более высокими соображениями.
Но многие люди оказались к этому не подготовлены. Сексуальное поведение изменилось сильнее, чем моральные установки. В результате возникла, по выражению Рисса, "смертельная смесь" новых форм сексуального поведения с сильными пережитками старой репрессивной идеологии, блокирующими реалистический подход к сексуальности. Иллюзия сексуальной свободы в сочетании с отсутствием элементарных знаний способствовала распространению ложных представлений и мифов. И когда общество оказалось перед лицом грозной эпидемии венерических заболеваний, а затем СПИДа, консервативные силы не преминули возложить всю ответственность за это на идеологов "сексуального освобождения": вот к чему приводит либерализм!
Связь репрессивной половой морали с политическим консерватизмом не случайна. Половая мораль относится к числу самых консервативных и устойчивых элементов культуры, поэтому защита статус-кво неизбежно является и защитой этой морали. Лозунги охраны семьи и нравственности всегда находят живой отклик у населения, а играя на сексуальных страхах и предрассудках, легко скомпрометировать политического противника. Этот метод был известен уже в Византии XI века, где, по выражению английского историка Эдуарда Гиббона, педерастия была преступлением тех, кого нельзя было обвинить ни в чем другом.
"Моральное большинство" на самом деле не является ни моральным (оно стремится заменить нравственную саморегуляцию личности принудительным контролем извне), ни большинством (даже люди, голосующие за консерваторов, не поддерживают экстремистов правого толка). Задача не в том, чтобы вернуться к стилю жизни, существовавшему когда-то, а в том, чтобы осмыслить новые реалии и сблизить сексуальное поведение и моральные установки.
Короче говоря, проституция соотносима к вопросам развития общества: будет ли государство по-прежнему все регламентировать (не слишком эффективно) или же люди сами возьмут на себя ответственность за свое поведение, включая и его морально-половые и социальные издержки.
Никому не нравится работать и зарабатывать деньги,
да ведь приходится.
Иной раз пожалеешь бедную девушку: она и устала,
и не в духе, а тут нужно угождать мужчине, до котороого ей дела нет,
какому-нибудь полупьяному дураку...
Ради собственного удовольствия
ни одна женщина не пойдет на эту работу;
а послушать наших ханжей, так это сплошные розы!
Бернард Шоу