Продолжая испытывать воздействие различных, пусть даже гораздо более мягких и сглаженных форм дискриминации, женщины столкнулись еще и с новыми вызовами в сфере социальной, экономической, экологической и личной безопасности. В последние десятилетия для них в гораздо большей степени, чем для мужчин, возрос риск одиночного родительства и зависимости от госпомощи, необходимости ухода за престарелыми родственниками, временной, неполной и других форм занятости (вопреки их желанию). С меньшей социальной защищенностью, снижения надежности доходов, одинокой малообеспеченной старости.
Наряду с общими для женщин развитых стран проблемами угрозы здоровью, жизни, ограничения на участие в общественной жизни, в России 90-х годов женщины поставлены ещё и перед необходимостью адаптации к принципиально новым условиям жизнедеятельности. Осуществляемые преобразования в перспективе открывают новые возможности для ускорения интеграции женщин в сферу экономики, политики и культуры, но могут послужить и источником обострения конфликта между основными ролями женщины: матери, домохозяйки, профессионального работника, экономически независимой и свободно развитой личности.
Численное превосходство — зона риска. Женщины составляют большинство населения почти во всех странах мира. Их численное превосходство достигается преимущественно за счет зрелых и старших возрастов, т.к. на каждые 100 девочек рождается в среднм 104-107 мальчиков, и лишь ко времени достижения поколением возраста 15-20 лет это соотношение выравнивается. В старших возрастных группах женщины, как правило, превышают по численности мужчин, и в некоторых подгруппах — весьма значительно.
Численное преимущество женщин особенно заметно в России, где на 100 мужчин приходится 114 женщин в сравнении со 105 в среднем по странам Европейского Союза и в Северной Америке.[2]
В России на протяжении уже более ста лет число женщин превосходит количество мужчин, что особенно стало ощутимо после Второй мировой войны из-за потерь среди мужской части населения во время войны, высокой мужской смертности в послевоенный период. Только в 1989 г. доля женщин в российском населении снизилась с 56%, но уже микроперепись населения 1994 г. вновь зафиксировала изменение соотношения в пользу женщин, связанное прежде всего с беспрецедентно резким для мирного времени ростом и без того высокой смертности мужчин. В 1994 г. минимальное превышение женщин (50,1-50,5%) было отмечено в Ямало-Ненецком автономном округе, среди городского населения Таймырского автономного округа, сельского населения Бурятского и автономного округа; а максимальное (55,5-55,8%) — среди горожан Новгородской области, республики Мордовия, среди сельского населения Рязанской области.[3]
Численный перевес женщин в России начинается в возрастной группе 40-44 года и увеличивается в более старших возрастных группах, что связано прежде всего с более высоким уровнем их продолжительности жизни, наблюдающимися повсеместно и в промышленно развитых, и в большинстве развивающихся стран.
На основе вышеизложенного можно сделать вывод, что перспектива вдовства и одиночества для российских женщин становится все более вероятной и драматичной как относительно предшествующего периода, так и в сравнении с другими странами. Для российского общества в целом усиление гендерного разрыва в продолжительности жизни влечет за собой такие неблагоприятные последствия, как увеличение численности неполных семей, возглавляемых женщинами и вдов, нуждающихся в материальной, психологической поддержке, в специальных услугах; а в более отдаленной перспективе — дальнейшее ухудшение дисбаланса в численном соотношении полов, сокращение брачности, репродуктивного потенциала населения.
Принципиальное отличие демографического положения женщин в России состоит в наметившемся с конца 80-х годов абсолютном снижении тих ожидаемой продолжительности жизни. Достигнув пика в 1987 г. (74,6 года), этот показатель стал неуклонно снижаться и в 1994 году составил всего 70,8 лет - самой низкий уровень за последние 40 лет; продолжается увеличение разрыва по ожидаемой продолжительности жизни между Россией и развитыми странами. Если в середине столетия по ожидаемой продолжительности жизни женщин Россия была близка к североамериканскому региону, некоторым западноевропейским странам, то на его исходе оказалась на одном уровне с Саудовской Аравией, Голландией, Ливаном.
В России «девятый вал» смертности 90-х годов захлестнул и женщин, хотя в меньшей степени, чем мужчин. Особенно высока стала вероятность умереть от несчастных случаев — коэффициент смертности от этих причин составляет примерно 70 на 100 тыс. человек, что более в 2 раза выше среднеевропейского показателя. Значительный рост потребления алкогольных напитков, в т.ч. не соответствующих стандарту, привел к увеличению риска алкогольного отравления не только среди мужчин, но и женщин. Только в период 1989-1993 гг. смерть в результате алкоголизма и алкогольного психоза возросла среди женщин в 2,6 раза.
Особую тревогу вызывает рост материнской смертности в России, уровень которой в 1994 году составил, например, в среднем, 52,3 случая на 100 тыс. родившихся детей, сравнявшись с аналогичными показателями в Уругвае и Гватемале.
Изменение родительского, брачного статуса. В отличие от специфической для России тенденции к сокращению ожидаемой продолжительности жизни и небывалого взлета смертности, падение уровня рождаемости — явление, свойственное развитым странам уже более трех десятилетий. В России устойчивая тенденция снижения рождаемости, прерываемая периодами стабильности, а иногда нарушаемая некоторым подъемом уровня рождений, в начале 90-х годов резко усилилась: коэффициент рождаемости (КР) на одну россиянку упал до беспрецедентно низкого уровня — 1,39 в 1993 году. Резкое падение коэффициента рождаемости является результатом как общих глубоких сдвигов в репродуктивном поведении населения, как и реакции россиян на экономическую дестабилизацию, ослабление социальных структур в стране. Массовый отказ от рождения детей в России начала 90-х годов — своеобразный способ приостановить быстро снижающийся уровень жизни значительной части населения. падение рождаемости затронуло российских женщин всех фертильных возрастных групп.
В последние годы оно распространилось и на самую младшую из них — россиянок до 20 лет, у которой до сих пор интенсивность деторождения неуклонно возрастала, что способствовало омоложению рождаемости в России в отличие от США и западноевропейских стран. Репродуктивные планы женщин фертильной возрастной группы 18-44 лет: 24% вообще не намерены обзаводиться детьми, 41% предполагает рождение только 1 ребенка, 31% – двух и лишь 3,4% — трех и более детей. Из каждых четырех женщин указанного возраста, имеющих одного ребенка, три не планируют рождения второго.[4]
В то же время наблюдается рост численности детей, рожденных вне брака. Только в 1990-1994 гг. доля таких детей среди новорожденных возросла с 12,6 до 19,6%.
Процесс снижения рождаемости и увеличения численности детей, рожденных вне брака, идет параллельно с качественными сдвигами в институтах брака и семьи, в частности, с ростом частоты разводов, откладывания браков, развития таких форм отношений как незарегистрированный брак. В условиях социально-экономической трансформации российского общества наряду с сокращением брачности произошло резкое усиление нестабильности браков. В результате соотношение разводов и браков увеличилось до 63% в 1994 году и 76,2% в первой половине 1995 года.
Опираясь на рассмотренные показатели можно сделать вывод, что Россия приближается к XXI веку в условиях ускоряющегося постарения населения, особенно, женской его части; продолжающей доминировать тенденции к снижению рождаемости, росту разводов и развитию нетрадиционных форм совместного проживания, альтернативных браку. Все эти явления не только ведут к изменению брачного, родительского, семейного статуса женщин, но и создают множество проблем в современной социальной культуре.
Факторы и особенности роста женской занятости
На всех этапах исторического развития женщины вносили свой трудовой вклад в благосостояние семьи, общины, нации, но их участие в общественном производстве стало особенно масштабным и всеохватывающим в ХХ столетии. Женщины стали основным источником прироста занятости во многих развитых странах. Так, в США с конца 40-х годов до начала 90-х на них приходилось 60% прироста числа занятых, что привело к принципиальному изменению гендерной структуры рабочей силы: на 100 занятых сейчас приходится 51 женщина (в конце прошлого столетия — 17).[5] Особенностью роста занятости американок в последнее десятилетие является быстрое увеличение числа замужних женщин, участвующих в наемном труде.
Что касается одиноких, овдовевших и разведенных женщин, то в связи с необходимостью самообеспечения в условиях усиливающейся конкуренции на рынке труда, их характеризует также возрастающая активность как в поиске, так и в сохранении рабочего места. Наибольшую значимость от работы по найму, как правило, испытывают женщины, ставшие в результате участившихся разводов, внебрачной беременности и вдовства главами неполных семей. Именно они гораздо чаще, чем другие женщины, вынуждены соглашаться на физический труд.
Трудовая деятельность женщин США, как и во многих других странах, ограничена весьма узким набором отраслей. Большинство американок наиболее трудоспособных возрастных групп (23-55 лет) заняты в отраслях сферы услуг, а среди окончивших четырехгодичный колледж в этих отраслях сосредоточено 90% работающих женщин. В отличие от прошлого века, когда женщины были основной рабочей силой в текстильной промышленности, сейчас, как и в других развитых странах, если они и заняты в материальном производстве, то преимущественно конторским трудом.