Платон и Аристотель говорили, что править должны старые люди. Авторитет, которым пользовались старые люди в Греции, имел давнюю традицию: еще легендарный греческий законодатель Солон заполнял высшие судебные инстанции старыми людьми. Мудрость, авторитет, здравые осмысленные решения – эти качества, древние римляне видели в пожилых людях. Если бы эти качества не были свойственны старикам, то римляне не называли бы свой высший государственный совет «сенатом» (от латинских слов «старый», «старец»). Но власть стариков и уважение к ним отнюдь не означало проявления заботы о широких массах людей преклонного возраста. Классовое рабовладельческое общество по своей сути не могло проявить истинного гуманизма по отношению ко всем старым людям. Уделом римских рабов сумевших дожить до старости была голодная смерть, которой этих изгоев общества предавали на одном из островов Тибра. Даже свободные граждане могли рассчитывать в старости на весьма малую помощь со стороны общества. Дело в том, что в те давние времена забота о старых людях, принимавшая, как правило, семейные формы, основывались не на осознании старости как возраста, требующего помощи и поддержки со стороны общества, а на полурелигиозном преклонении перед ними, якобы вследствие одного своего возраста осененных мудростью и религиозным благочестием.[12]
В Древнем Риме воспитанием детей в основном занималась семья. Пока ребенок был маленьким, его воспитывала мать, затем отец, позже, когда подросток начинал участвовать в общественной жизни, им обычно руководил личный друг или патрон семьи. В эпоху возрождения функции семьи ограничивались воспроизводством нового поколения, передачей нажитого имущества и фамильного имени. Общество, в Средневековье, будущее не связывало с детьми. В эпоху Просвещения семье вновь вменяется в обязанности заботиться и воспитывать своих детей. Римский поэт Овидий (43 г. до н. э.-17 н.э.) сетовал на перемены, происходящие в нравах, поскольку как о он пишет, «велико когда-то было почтение к седой голове и в подобающем уважении были старческие морщины».[13]
Технический прогресс XVIII в. обеспечил улучшение условий жизни, соответственно увеличилась ее продолжительность. Долго сохранявшийся престиж старости начал рушиться с развитием индустрии. В XIX веке в результате двух революций – промышленной и демографической – ряды людей преклонного возраста стали увеличиваться, но одновременно позиции их начали слабеть. Погоня за максимальной прибылью становиться целью всех начинаний и решений деловых людей и промышленников. Их идеология приговаривает еще нестарых людей к потере работы и нужде. Согласно справедливому замечанию С. Балуева, «их выкидывают за борт общества и приговаривают к безработице в том возрасте, когда человек достигает полного расцвета своих физических и умственных сил, когда благодаря полученному опыту его работа становится наиболее производительной и когда доставляет ему максимум удовлетворения».[14] Промышленная революция отдала бразды правления молодым, то есть возникает роль молодежи в обществе, так как НТР стремительно изменяет общественные реалии, к чему молодое поколение адаптируется гораздо быстрее. Старики остались на обочине общественной жизни в силу возрастного консерватизма, не в силах адаптироваться к быстро меняющимся реалиям. Неодинаковое положение различных возрастных когорт в общественной жизни, в свою очередь чревато возникновением между ними социального конфликта. В периоды революционных перемен в общественной жизни эти противоречия значительно обостряются. Пожилые люди утратили былую экономическую власть, а всеобщее избирательное право лишило их политического главенства.
В XX веке положение старых людей значительно ухудшилось. В ходе исторического развития сформировался стереотипический образ старого человека. Расширились представления о старости в социальном, психологическом и биологическом аспектах. Уважение к возрасту, бывшее еще правилом в прошлом столетии, исчезает, уступая место безразличию или даже известному виду вражды по отношению к старым людям. Старым людям общество отказывает в уважении. Наше общество делает старость обесцененным периодом жизни. Мнение, будто старые люди ни к чему непригодные потребители, своим существованием они противоречат фундаментальному принципу развития современной цивилизации, где все подчинено поискам выгоды.
В разные исторические периоды существовали различные модели отношения к старым людям. Уважение к седой старине - характерная черта русской национальной традиции. В.В. Колесов отмечает, что: «Весь древнерусский период проходит под знаком благоговейного уважения к старому, старшему по положению и по возрасту. Согласно летописи, в Древней Руси старцы говорили от лица племени, в городе также обычно выступали вперед «старцы градстии». Возрастная и социальные характеристики лица в смысловом отношении при этом полностью совпадали».[15] Большое влияние на решение веча в русских городах, сменивших их земских соборов, а также деревенских сходов оказывало мнение пожилых людей. Главный голос принадлежал пожилым людям. Уважительное отношение к пожилым людям на Руси было связано с наличием такой социальной единицы, как община. Община являлась самостоятельной и замкнутой структурой, воспроизводящей и передающей свой групповой опыт. Определяющими в решении многих нравственных и общественных вопросов были ссылки на обычаи предков. Обычай был одним из рычагов социального контроля членов общины. Опыт и знания предшествующих поколений, признавались опорой в жизни и считались изначальной точкой отсчета в шкале нравственных ценностей. Для крестьянина ссылка на действия и права его прадеда, деда или отца имела статус бесспорного доказательства. Передаваемый из поколения в поколение социальный опыт, постоянно обогащавшийся и развивающийся, имел огромное значение. Приверженность традициям отражалось на повседневной жизни молодого поколения, включая и способы ведения хозяйства, и формы поселений, и навыки мысли, и способы специального обучения и наставления. Жизнь сыновей мало, чем отличалась от жизни отцов и даже дедов. Темп социальных изменений был незначительный.[16]
Традиции это господствовавшие представления, связанные с культом предков. В соответствии с ними старшие обладали мистической властью, используя которую они могли определить судьбу младших родственников. Существовали запреты, которые четко разграничивали поведение старших и младших. Например, табу (запреты) часто принимали форму избегания. Они ограничивали обрядовые контакты между старшими и младшими и жестко регламентировали поведение одних относительно других.[17] Например, племяннику могло быть запрещено даже прикасаться к дяде (брату матери). Регламентация касалась и вербального поведения. В частности, младший не имел права заговаривать первым. Ему также нередко запрещалось жевать, курить, плевать, а в разговоре со старшими он обязан был использовать только наиболее вежливые обращения и выражения.
Укоренившееся уважение к старым людям связано и с особенностями эволюции семьи у славян. В Древней Руси, а позже в России очень долго сохранялись многопоколенные семьи. Это способствовало сохранению иерархических отношений, при которых старшие оказывались доминирующей фигурой над домочадцами. Отец семейства был главой семьи, и сохранял обычаи и традиции своих предков, что приносило ему уважение и создавало, установку на повиновение ему. Глава семьи, большак в вопросах обрядности и религиозной идеологии воспринимался остальными членами как последняя инстанция. Младшие члены семьи проявляли чуткость и отзывчивость к старикам, это обуславливалось особенностями реализуемой ими социализирующей роли. Обычно старики, больше чем кто-либо из окружения родственников, удовлетворяли духовные потребности детей: рассказывали им сказки, притчи, мифологические предания. Они заботились о детях, выполняя каждодневную работу по дому, поощряли активность детей в процессе их вхождения в жизнь окружающих взрослых, практически не прибегая к наказаниям.
А.А. Коринфский отмечает: «Старики являются на Руси хранителями всевозможных заветов былого - минувшего. Они же – и памятливые сказатели всех сказаний. Многие из этих последних давным-давно вымерли бы, если бы не собиратели, подслушавшие их из уст, отходивших на вечный покой патриархов. «Песни не знает - не молод, сказки не расскажет – не старик»[18] В крестьянской семье на Руси основной гарантией обеспеченной старости являлось наличие детей, прежде всего мужского пола («Сына корми – себе пригодится; дочь корми – людям снадобится» - советовала русская пословица).[19] Поэтому бобыль, бобылка были обречены на нищую старость. В старообрядческих общинах молодежь говорила обо всем старшем поколении, включая собственных родителей «отцы». Символами «дед» и «бабка» лишь в самое позднее время изредка называли стариков родственников. Старообрядчество констатировало преклонение перед старостью.